Читать интересную книгу День назначенной смерти - Алексей Макеев

– Я не буду спрашивать, вы ли Альбина Дмитриевна, – сглотнув, пробормотал Максимов. – Конечно, вы…

Краешки в меру накрашенных губ поползли вверх. Потом обратно. В глазах появилось что-то упорное, пытливое. Необычайной привлекательности женщина. Чего ему надо – этому Кравцову? Ради общения с такой загадкой можно и душу в ломбард оттащить.

– Проходите, Константин, – мягко улыбнулась женщина, освобождая проход. – Хотите чаю?

– Хочу, – сказал Максимов. Шагнул по приглашению и наступил на ослепительной белизны сибирского кота, который от удара изобразил в воздухе петлю Нестерова и с визгом впечатался в стену.

– Я такой неуклюжий, – виновато улыбнулся Максимов и почесал затылок.

– Не обращайте внимания, – сказала женщина. – Тяпка имеет отвратительное свойство появляться там, где его не ждут. Сам виноват. Правда, Тяпочка? – Женщина красиво изогнулась и погладила перепуганную животину. Кот попятился и задним ходом убрался куда-то за угол.

– Этот парень прилежно украшает мое одиночество, – Альбина Дмитриевна разогнула спину и приблизилась к гостю.

– Вам одиноко? – удивился Максимов. Потянул носом и утонул в чудесном аромате, способном свести с ума любого самца, не лишенного чувства обоняния.

– Замечательные духи, – похвалил Максимов. – Весьма изысканная цветочно-древесная композиция. Вам идет.

– Да и в вашей туалетной воде очень необычная интерпретация запаха ладана, бергамота, розмарина.

– И герани, – закончил Максимов, – коллекция Пола Смита. Не сочтите за метросексуала, Альбина Дмитриевна, – этот флакончик подарили коллеги на день, который, к сожалению, только раз в году. Разрешите осмотреть квартиру?

– Осматривайте, – снисходительно улыбнулась женщина. – Я звонила Николаю – он не стал юлить. Действительно, мой муж нанял частных детективов. Полагаю, он собрался сходить с ума. На какие, интересно, деньги? Впрочем, это его проблемы. Проходите, детектив. И примите мои сочувствия – вам придется несладко. В этом доме одних гостиных три штуки.

Он ходил по так называемой «квартире» и тихо завидовал. Умеют же люди… Несколько комнат соединены сквозными арочными проходами и составляют замкнутую анфиладу. Имеются и раздельные помещения. Гигантская ванная, отделанная мрамором под самый потолок. Кухня, напичканная техникой по последнему слову, спортзал с тренажерами, отдельное помещение для стирки и сушки белья, библиотека с суровым чиппендейловским столом и книжными шкафами, комната для бильярда, офисный закуток (временно приспособленный Кравцовым под спальню), вереница гостиных, схожих по планировке, а разнящихся лишь декором и колоритом: гостиная в строгом английском стиле, в восточном – кричаще цветная, аляповатая, в американском – нарочито небрежная, однако уютная и очень даже оригинальная. В центре великолепия он обнаружил широкую винтовую лестницу и вспомнил, что квартира у Кравцовых – ДВУХЪЯРУСНАЯ. Он невольно опешил.

– Уморились, Костя? – поинтересовалась за спиной Альбина Дмитриевна.

– Есть немного, – признался Максимов.

– Кто-то собирался попить чаю?

– Я отлично помню, Альбина Дмитриевна, спасибо. Давайте наберемся духу, осмотрим второй этаж, а потом попьем чаю и поговорим?

Он резко повернулся, успев отметить, что женщина изучает его очень пристально и с интересом. Поняв, что допустила оплошность, она быстро сменила выражение и пожала плечами.

– Смотрите, кто вам не дает? А я уж вроде насмотрелась.

Ее слова противоречили поступкам. Женщина поднималась вслед за ним – спина чесалась от пытливого взора, а впереди, словно локомотив, бежал кот, позабывший про свои обиды, подметая ступени пышным хвостом и беспрестанно озираясь.

– Видите, какой неусыпный контроль, – усмехнулась Альбина Дмитриевна. – Целых два экскурсовода.

На втором этаже помещений было меньше. Светлая гостиная на солнечной стороне – с видом на двор и утонувший в сугробах скверик. Санузел – не такой вместительный, но опрятный. Арочный проем, заделанный волнистой драпировкой. Прикрытая дверь. Почувствовав смущение, Максимов замялся.

– Там моя спальня, – тихо произнесла женщина.

– У вас отдельное от мужа место для отдыха?

– Да… – ответила женщина.

– Не откажете моему любопытству?

– Не откажу…

Он толкнул и сунул нос в полумрак задвинутых штор. Огромная кровать под атласным покрывалом. Тумбочка из красного дерева, аккуратный дамский столик, зеркальный шкаф, кресло повышенной комфортности, заваленное составными частями дамского гардероба. В спину что-то уперлось. Он сделал совершенно ненужный шаг и ступил на ворсистый ковер, податливо прогнувшийся под ботинком. Он остановился и почувствовал себя неловко.

– Извините, – буркнул. – Тут понятно.

Но войти в интимное пространство дамы оказалось легче, чем выйти. Она подошла совсем близко. Мышеловка захлопнулась. Она дышала неровно, возбуждающе. Пуговицы на платье – машинально отметил Максимов, делая полшага назад, – и в принципе должны расстегиваться…

– Вы позволите скоротать с вами время? – прошептала женщина.

«Я удаляюсь, – встрепенулся разум. – Увидимся». Похоже, Максимов выходил на новый в своей жизни рекорд – кратчайший промежуток между знакомством и падением в койку.

– Конечно… – он отступил на последний рубеж – в непосредственную близость от кровати противника.

Сладкий запах женщины надвигался – неотвратимо, словно газ в камеру смертника. Словно призрак. Потянуло холодом. Неужели от нее? Тонкие руки обвили его шею, губы нашли губы, а тело прижалось так крепко, что он ощутил бой чужого сердца. «Никакой она не призрак, – подумал Максимов. – Просто холодом от нее веет, как от морга».

– Вот она, повесть о женском коварстве, – просипел Максимов. В самом доступном виде. Хотел еще добавить что-то шутливое, да не успел.

– Заткнитесь, Костя, – прошептала женщина. – Нашли время. Стойте, не шевелитесь. И не дышите, от вас, между прочим, еще вчерашним спиртным тянет.

О, как они все чувствуют! Жар захватывал, собираясь в голове и еще в одном месте.

– Пиджак снимите, – намекнула женщина. – И придумайте же что-нибудь.

Он опомнился. Разгребать завалы в голове – дело трезвое, он взял женщину на руки, собрался куда-то нести, начисто позабыв, что кровать где-то рядом.

Они упали в мягкий атлас, как в свежую порошу, – дух из тела вон. Она вздымалась, рвалась из рук. Застежки не поддавались. Издевательство полнейшее – через голову снимать? Совсем утратил сноровку…

– Подождите, – прошептала женщина. – Эти пуговицы только для красоты. Все гораздо сложнее.

Не с мужскими, иначе говоря, мозгами. Он отбросил руки за голову и с интересом наблюдал, как черный призрак над головой превращается в белого лебедя, взмахом крыла отделяя себя от одежд. Он так и не понял, где же были эти чертовы застежки.

А потом был новый взмах, крылья сомкнулись на его шее, обретя упругость. Максимов поплыл – по волнам ощущений и странных открытий.

Свеча горела на столе… Красивая ароматическая свеча из новогоднего набора. Романтики – хоть отбавляй. Освещалась подушка, спутанное украшение женской головы, сигарета с медленно ползущим огоньком.

Она задумчиво смотрела в пространство. Тикали настенные часы. Скоро пять – Кравцов проводит ответственную встречу. Максимов поглаживал точеную ножку – кожа у неверной жены отличалась гладкостью, словно создана была природой для всяческих поглаживаний.

Сигарета кончилась, окурок перекочевал в пепельницу. Она повернулась к нему и положила руку на голову. Теплые пальчики поглаживали слипшиеся волосы, умело разминали кожу, доставляя приятную легкость. Максимов расслабился, хотя и понимал, что лучше не стоит.

– Вам понравилось быть со мной?

– В принципе да, – согласился он. – Сногсшибательно быть с вами.

– Почему в принципе?

– Потому что вы неискренни. И я не могу отделаться от дурацкой мысли, что мне не стоит обращаться к вам на «ты».

– Вы можете обращаться ко мне даже на «эй!» – я не примадонна.

Она прижалась к нему шелковистой грудью – ясно намекая, что отказ повлечет санкции. Максимов смутился и куда-то поплыл. Его опять заволновала эта женщина. Как легко она умеет заводить. Четыре «дружеских» прикосновения, словно волшебной палочкой, и… уноси готовенького. А ведь прошло-то всего ничего.

– Не надо говорить, что я неискренна… – она срывалась на придыхание, – вы тоже меня волнуете, Костя. Я услышала ваш голос по телефону, и как-то сердце сжалось. Не верите? А потом я вас увидела – знаете, именно таким я и хотела вас увидеть.

И огонек свечи как будто соглашался с ее словами – кланялся, выпрямлялся, коптил, опять кланялся…

Эта женщина умотала его, как марш-бросок необученного новобранца. Он бы многое отдал, чтобы не вставать с кровати. К черту Кравцова. «Мы любили, мы забыли, это вечность или час…» – твердил он, боясь взглянуть на часы. Но время само напомнило о себе: в настенных часах что-то слабо пикнуло – файв-о-клок. Женщина прерывисто вздохнула. По ее губам блуждала блудливая улыбочка, пусть не Джоконды, но все равно хорошая.