— Это очень чудно, — ответствовала Прелепа. — Я еще отроду эдакой редкости не видывала; как бы я хотела и у себя этакой же иметь!
Силослав при сем слове гораздо смутился: желание любовницы своей хотелось ему тотчас исполнить, но отцов приказ запрещал ему оное.
— Я бы тебе с охотою его подарил, — говорил он своей любовнице, — но родитель мой, отдавая мне сей залог своей любви, заклинал меня никому его не отдавать, уверяя, что сколь скоро я его лишусь, то потеряю тотчас и живот мой.
— Изрядно, — ответствовала Прелепа, — я его у тебя уже не прошу, только скинь его и дай мне рассмотреть.
В сей просьбе Силослав не смел ей противиться, хотя отцов приказ касался и сего.
Итак, подумав несколько, скинул его и отдал Прелепе. Едва успел он ей его отдать, как красавица от него исчезла, и наместо ее увидел он перед собою ужасного исполина, который стремился рассечь его саблею. Силослав затрепетал и, познав свое преступление, готовился уже к смерти, как вдруг, превратись в сокола, увидел себя парящего в воздухе. В одно мгновение ока исчезли все здания, сады и прелести, которые его населяли, а вместо оного увидел он под собою волнующееся море, коего сердитые и седые валы мчались в черную и кипящую пучину.
— Что со мной сталося? — рассуждал он сам в себе. — Что за приключение, куда девалась от меня Прелепа, и какой злой дух превратил все сие селение в сию бездну вод? О, боги! Никак, это тот проклятый дух, который ее и прежде похитил. Он, никак, узнав наше соединение, позавидовал нашему благополучию и отнял ее опять у меня; но он недоволен был сим и хотел меня еще умертвить, и, конечно б, то сделал, если б я не превратился в птицу. Но кто же меня в оную превратил? Никак, он сам, чтоб сделать жизнь мою горестнее и самой смерти. А, свирепый дух! Ты всему моему несчастию причина, но не надейся, чтоб стал сносить толь поносную жизнь! Сие свирепое море прекратит все мои напасти!
Выговоря сие, устремился в пучину, чтобы в ней потопить и жизнь свою, и несчастие.
Но когда уже находился он от оной не более как на пять сажен, то вдруг из свирепого моря сделалось огромное строение, которого влетел он в середину. Это была большая горница, сделанная из черного мармора, коей все стены исписаны были гиероглифическими письменами. В углу оной храмины стоял на золотом подножии из слоновой кости истукан Чернобога, который почитался властителем над всеми духами и волшебницами; пред оным кумиром стоял жертвенник из белого мармора с золотою на нем жаровнею и углями; посередине оной стоял стол, на котором лежало премножество волшебных препоясаний и знаков. Другие же украшения комнаты соответствовали прочим.
Спустя несколько времени налетело множество разных видов птиц, которые принудили сокола вылететь в другой покой, из коего мог он смотреть на действие их свободно, которое начала птица, имеющая вид орла. Она, подошед к Чернобогову жертвеннику и распространяя свои крылья в знак своего повиновения, дотронулась головою до жертвенника в то место, на котором стояли неизвестные волшебные письмена, отчего вдруг приняла образ человеческий; потом, пришед к столу, сняла с оного свое препоясание и надела на себя и также приняла жезл, коим все в свете управляла. Другие волшебницы, подражая оной, таким же образом получили вид людей. Между оными находилась и та волшебница, которую он освободил из-под камня.
Когда волшебницы приняли настоящий свой образ, тогда всякая, приняв свое место, ожидала главной волшебницы повеления. Оная, севши на своем престоле, который весь был из чистого золота и по местам украшен дорогими камнями и устлан багряницею, сделала знак Преврате, чтобы она к ней подошла. Когда оная к ней подступила, тогда волшебница говорила ей следующее:
— Преврата! Чего ты от меня желая, побудила меня прибыть сюда из далечайших стран и также все собрание?
— Великая повелительница непобедимых духов! Прости мое дерзновение, что я осмелилась на несколько разрушить покой твой и твоих подчиненных. Призванию тебя и всего сего собрания вина есть следующая. Строптивый и неспокойный дух Влегон, не повинуясь твоей власти и всечасно летая по свету, приключает твоим подданным досады и людям напасти; оный неукротимый дух стремится теперь погубить любимого мною смертного, известного тебе Силослава. Обольстя его очи, он представил на свирепом море дом, где, несколько времени его угощая, пришел, наконец, к нему, приняв образ похищенной Прелепы, в коем виде обольстив его, выманил у него роковой его талисман, который делал его безопасным от смерти, и потом хотел лишить в том свирепом море жизни, что бы и действительно сделал, если б я его не превратила в сокола и не спасла его тем от хитрых его сетей; чего ради, государыня, сей дом совета, по заклинанию моему, на сие место принесен и вы все собраны; я прошу, чтобы позволено было предстать в сие собрание Силославу, при котором я окончаю мою просьбу. Ты увидишь, царица духов, что он милости твоей достоин.
Волшебница на просьбу ее согласилась. Тогда Преврата, вышед к Силославу, взяла его и внесла перед судилище.
— Вот, государыня, сей гонимый Влегоном смертный! Вот чем я его принуждена была спасти и прошу теперь, чтоб и ты приняла его под свое покровительство.
Тогда волшебница, махнув своим жезлом на Силослава, сказала:
— Будь тем, чем ты был прежде!
Вдруг все перья слетели, и Силослав принял прежний свой образ; после чего увидел он, что на престоле сидела дряхлая и седая старуха, у которой тряслась голова, и все тело было в движении от глубокой старости; исподнее платье было на ней белое, опушенное багряницею, а сверху покрывала черная епанча; с правого плеча под левую руку лежал голубой зодиак с золотыми небесными знаками наподобие перевязи; на голове была долгая черная с городками шапка, по сторонам оной приделаны были два крыла от больших рыб, наверху стоял знак Сатурнов; в левой руке держала маленький земной шар, а в правой жезл волшебный; подле нее по сторонам стояли по старшинству другие волшебницы в разных и чудных одеждах, но все с волшебными препоясаниями и жезлами. Тогда Силослав, получивший прежний свой вид, благодарил главную волшебницу наичувствительнейшим образом за ее к нему покровительство; а Преврата, поблагодаря оную подобным образом, говорила так:
— Сей смертный, которому теперь сама хочешь быть покровительницею, с твоего позволения произведен столь сильным и храбрым на свет. Угождая его страсти, оживотворила я истукан Станидаров, чтоб мог он уведомить Силослава о своей дочери. В то время Крепостан, любимец его, открыл ту чашу, в которой заключен был Ноннет, тогда князь духов произвел все те страхи, о коих я тебя уже уведомила и коих я, устрашася, не могла тут стоять и принуждена была сокрыться, в оном случае погиб бы и Силослав, если б не успела я, ухватив с головы моей околдованное перо, воткнуть в шлем ему. Оною силою освободил он Ноннета из заключения и чрез него нашел способ выйти из того города, после чего пришел он в то владение, в котором весь мужеский пол истреблен был Влегоном. Силослав изгнал его из оного силою своей руки и тем Влегона озлобил несказанно; чего ради Влегон, желая ему отомстить, выдумал для погубления его ту хитрость, о которой я уже тебя уведомила. В оном месте лишил он его пера, данного мною Силославу, и рокового его талисмана; чего ради я прошу тебя, великая обладательница невидимых, призвать сюда Влегона, чтоб он здесь при всем собрании заклялся не иметь впредь на Силослава злобы и не гнать его более и чтоб притом возвратил ему перо и талисман. Такой степени дух, — примолвила она, — каков Влегон, должен повиноваться нам, а не восставать против нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});