вернулась и обнаружила в стиральной машине кучу сырой чистой одежды. Однажды утром я увидела в коридоре пару огромных коробок с адресами Корнуолла на ярлыках – скорее всего, Тэнси хотела занести их на почту по дороге на работу. Кажется, на кухню она вообще не ходила, даже чай не заваривала, но то же можно было сказать и обо мне. Хотя бы я знала, что она не переехала и не лежала мертвой в своей комнате, как та бедная женщина из документалки «Мечты о жизни», которую я смотрела, еще учась в университете.
Но сегодня воскресенье, и она сидела на кухне и ела тост. Я осознала, что мысленно превратила ее в какую-то таинственную, ароматную богиню и надумала себе, что вообще недостойна жить с ней в одном доме (не говоря уже о том, чтобы разделить шоколадные мини-рулеты). Но сейчас, в своих белых джинсовых шортах и футболке из искусственной замши, она казалась такой обычной – хоть и очень красивой, конечно. Увидев меня, она уронила тост, и он упал на пол джемом вниз.
– Боже, Шарлотта, что случилось? – ахнула она. – Ты в порядке? Может, вызвать полицию?
Я с трудом выдавила из себя смех.
– Может, и стоит. Но только чтобы сообщить, что хреновы «Бегуны из Хакни» нарушили Закон о защите прав потребителей.
– Что?
– Я попыталась «расширить свой кругозор», – сказала я, изображая в воздухе кавычки, – попробовать новое хобби. Вот сегодня пошла в беговой клуб. Знаю, можно было найти что-нибудь получше, да и я в ужасной форме – сама виновата. Но они так дружелюбно сказали, что это не важно, что они рады бегунам любого уровня подготовки. Вот только забыли отметить, что сегодня у них тренировка по подготовке к «Таф Мэддер» [9].
– Что?
– Ага, я тоже понятия не имела, – сказала я, – загуглила по дороге домой. Это такое сумасшедшее соревнование, где зацикленные на фитнесе мазохисты ныряют во всякие водоемы, пробираются через боевые сети и занимаются прочими дурацкими, бессмысленными и болезненными вещами.
– Звучит забавно.
– Нет, – ответила я, – это вообще не забавно. Поверь мне. Посмотри на меня. А это ведь даже не было само соревнование.
Тэнси посмотрела на меня, и было видно, что она старается не засмеяться. Представляю, на что я была похожа: в грязи с головы до ног, а еще с брызгами грязи на лице – я чувствовала, как они засыхают, словно какое-то стремное средство для сужения пор. Моя майка порвалась в дюжине мест после того, как я пробиралась под колючей проволокой. Легинсы тоже порвались. А еще я содрала кожу на коленях.
– Но ты хотя бы познакомилась с кем-нибудь? – спросила Тэнси.
– Нет! Конечно же, нет. Хотя мужчин там было больше, чем женщин. Но все они из тех самых чокнутых качков, которые считают, что жим лежа, бег по горному бездорожью и прочая хрень – это нереально круто. И они еще все такие позитивные. Ты бы видела, как перед тренировкой они подпрыгивали на носочках и шутили, как будет больно. Придурки, помешанные на фитнесе. А женщины еще хуже. Все такие сияющие и веселые, даже в конце, когда все они были потными и грязными. К тому же, – продолжила я, – чтобы добить меня до конца, там были душевые кабинки и очень симпатичное кафе с горячим завтраком – но на странице в социальных сетях об этом не было ни слова, и, следовательно, я не взяла с собой никакой сменной одежды. Поэтому, даже если бы мне и захотелось пофлиртовать с каким-нибудь Терминатором за чашечкой кофе – ничего бы не вышло, потому что от меня несет козьими какашками.
– Ну, мне не хотелось об этом упоминать, но от тебя действительно немного попахивает. Я не знала, что в Лондоне есть козы.
– Вот и я не знала, – ответила я угрюмо, – но оказывается, здесь есть так называемые городские фермы, куда родители возят детей за глотком свежего воздуха и минуткой на природе – так вот это она и была. И там были козы.
Тэнси снова поморщилась.
– А еще я все время была самой последней, – продолжила я, – поэтому некому было даже помочь мне пробираться под этими дурацкими препятствиями – или над ними, – пока те, кто был впереди, не догнали меня по второму кругу. Да и они все были такие спортивные и быстрые, что мне даже не хотелось просить их о помощи, и когда они сами ее предлагали, я отвечала, что все в порядке. Нет, конечно. Я чуть не расплакалась, когда дошла до первого круга и поняла, что должна пройти опять все с начала.
– Да я бы разрыдалась, – сказала Тэнси, – не понимаю, почему ты просто не бросила все это. Почему? Я бы так и сделала. Села бы, разрыдалась, а потом один из этих горячих качков остановился бы и спросил, что не так…и…
– И, – продолжила я, – даже если бы один из них остановился, что далеко не факт, если только ради тебя, а не меня, он бы сказал: «Давай! Победитель никогда не трусит, а трус никогда не побеждает», или: «Когда-нибудь это покажется тебе простой разминкой».
– Даже лежа лицом в грязи, нужно тянуться к звездам, – добавила Тэнси.
– Ничего не приходит просто так.
– Точно! Придурки.
– Ненавижу их всех – и каждого стройного и целенаправленного качка в отдельности.
– Знаешь что, – сказала Тэнси, – давай ты сходишь в душ, я кину твою одежду в стиральную машину – все равно у меня куча вещей накопилась, – а потом мы пойдем и закажем себе огромный бранч, с беконом, слойками и просекко.
– Классная идея, – сказала я, – Мэдди говорила, что в кафе поблизости делают вкуснейшие бранчи, а еще им только что выдали лицензию на продажу алкоголя. А насчет стирки даже не беспокойся, все это можно отправить прямиком в мусорное ведро. Эти легинсы и так были слишком узки в промежности. Я уже почти забыла, почему так давно не занималась никакими упражнениями, – теперь вспомнила.
Затем я приняла душ, оделась, и мы с Тэнси пошли в «Дэйли Грайнд», правда, его закрыли для проведения мероприятия, судя по всему, какая-то знаменитость, Джемма Грей, подписывала там книги – и вокруг толпилась куча девочек-подростков. Тогда мы спустились в метро и поехали в центр города. Заказали себе чай матча, дамплинги [10] и все такое – было так классно, что я даже забыла, что с нами никто не флиртует.
И если приезд Тэнси был довольно эксцентричным (ну во всяком случае для меня; моя жизнь не богата событиями), то приезд Адама был полностью противоположным. Вчера дверь в комнату Генри была открытой и внутри никого не было. На следующий день я вернулась с работы и увидела дверь закрытой, а