Читать интересную книгу Кланы Пустоши - Андрей Левицкий

То ли услышав рев двигателя, то ли ощутив дрожь земли, тварь изогнулась подковой, обратив к машине морду с косыми щелями глаз и клапаном-ртом. Рога ее грозно подрагивали.

Туран крепче обхватил руль и вдавил педаль газа. Двигатель загудел, под днищем что-то задребезжало — неприятный, тревожный звук был признаком неисправности. В другое время он остановил бы машину и попробовал разобраться, в чем дело, но не сейчас.

Ротовой клапан матки разжался, тулово напряглось в спазме. Из клапана вырвалась зеленая струя.

Самки способны выплевывать кислоту на двадцать-тридцать шагов. Туран знал, что сейчас произойдет, но в речном русле не было места для маневра тяжелого грузовика, и струя ударила в нижний лист брони.

Через мгновение «Панч» пронесся над самкой. Мог бы и переехать ее, но Джай направил грузовик так, чтоб тварь оказалась между колесами, хотя сделал это не из жалости: раздавленное тулово выплеснет фонтан кислоты, которая прожжет покрышки.

Самка осталась позади. Поворот, склон, решетчатая башня… До фермы уже рукой подать. Туран преодолел путь, на который ушло полдня, в два раза быстрее. Спина затекла, болели напряженные руки, ныли колени.

Справа потянулась каменистая равнина, полная бетонных плит, труб и прочего мусора. Еще один поворот вокруг холма — и Туран Джай увидел ферму. Она догорала.

Глава 5

Гараж пылал. Крыша жилого дома провалилась, от обугленных бревен шел дым, стелился по земле. Воняло гарью, в кабине «Панча» стало душно.

Жестяной навес над колодцем обрушился, бетонные столбы повалены. Проезжая мимо, Туран заметил, что скважина засыпана песком, дорогого насоса нет, его сняли и утащили. Кто-то не пожалел времени и сил, чтобы уничтожить единственный источник воды на ферме.

Ехать к воротам не было смысла, от ограды почти ничего не осталось. Миновав ее, Джай увидел тела на земле. Остановив грузовик, схватил револьвер, вывалился наружу, скатился с подножки и побежал, размахивая оружием.

Мика лежал на боку, неподалеку от горящего гаража, и глядел на старшего брата. Пальцы правой руки сжимали силок, ветер шевелил русые волосы. Туран решил, что брат жив, что он лишь ранен — бросился к нему, упал на колени, просунул ладонь под вымазанную золой щеку, приподнял голову.

И увидел нож, торчащий из спины под шеей. На плоской деревянной рукоятке выжжена большая буква «М».

Мир раскололся и рухнул в черную пропасть без дна. Голова Мики упала на растрескавшуюся сухую землю. Туран встал, ссутулившись, побрел через ферму. Револьвер выскользнул из пальцев, он не заметил. К дому нельзя было подойти, от него шел сильный жар, на балках еще плясали языки огня. Джай пошел в обход, по колено в густом дыму, перешагивая через мертвецов, обожженных, застреленных или зарезанных. Наверное, Борис Джай-Кан лежит где-то рядом… А может, он сгорел вместе с женой в доме. Туран обошел постройку, глядя под ноги, но отца не заметил. У разбитых ворот медленно поднял голову. Повернулся. Глаза его были мертвыми.

Легкий шорох достиг ушей, он вздрогнул, оглянулся и бросился к воротам.

У поваленной створки лежал крупный седой мужчина. Голова мелко дрожала, ободранные до костей пальцы сжимали приклад четырехствольного ружья.

— Назар! — Туран наклонился, заглядывая в лицо механика. Взгляд раненого бессмысленно блуждал, из раны на шее текла кровь.

— Назар… — повторил Джай, не зная, как помочь механику.

Сухие серые губы шевельнулись.

— Что? — спросил он, наклоняясь ниже.

Прижав ладонь к ране, Назар хрипло прошептал:

— Зачем вернулся? Вы спаслись, хорошо…

— Где отец? Мать?

Но механик не слышал его.

— Ты спасся, и Мику спас. Уезжайте, больше не возвраща…

Пальцы сжались на ране, в горле забулькало. Судорога волной прошла по телу — сначала задергалось лицо, потом напрягся кадык, дрогнули плечи, грудь, живот… Пальцы разжались, и Назар умер.

Машинально ухватив ремень ружья, Туран побрел прочь, волоча оружие за собой. Прошел мимо сгоревшей конюшни, миновал барак, где раньше спали сезонные батраки, и остановился перед догорающим домом. Бездумно скользнул взглядом по горячим углям. Солнце садилось. Подул ветер, вздымая золу, пепел закружился черным смерчем. Захрустело тлеющее дерево, черный скелет постройки обвалился — взметнувшееся облако гари накрыло Турана Джая, и он упал.

* * *

Обморок был необычен: отключилось сознание, но не тело. И тело много чего успело сделать, прежде чем разум очнулся.

Он пришел в себя, сидя в «Панче». Измазанные копотью пальцы крепко сжимали руль. Стояла ночь, грузовик мчался по каменистому бездорожью, объезжая разрушенные строения и котлованы, полузасыпанные песчаными бурями. Плиты и стены, горы бута и зубья ржавой арматуры — все слилось в сплошной поток без начала и конца. Не сознавая, что он делает, Туран выбрал самый короткий путь: напрямик, а не по дороге из укатанного щебня, которая широкой дугой огибала фермерское поле.

Он сжал руль так, что побелели костяшки пальцев. На соседнем сидении лежали пятизарядный револьвер и ружье Назара. Перед глазами Турана Джая кружился смерч из пепла, возникший после того, как обрушился отцовский дом. Смерч сухо шелестел, и в звук этот вплетались голоса обитателей фермы — отца и матери, брата и Назара, батраков, охотников, их жен и детей. Они говорили тихими, тревожными голосами, будто просили Турана о чем-то, черные тени в мертвой полутьме. От звука их неразборчивых голосов бросало в пот, дрожь пробегала по телу, тряслась голова, и слезы текли из глаз.

Фары выхватили из темноты силуэты разливочных тумб — грузовик достиг брошенной автозаправки, когда-то принадлежавшей одному из московских кланов.

А потом впереди открылось освещенное прожекторами здание. Три этажа, плоская крыша и квадратные, во всю стену, окна.

Окрестные фермеры называли эту постройку Дворцом. Назар говорил, что Дворец — просто огромная лавка, в старину там торговали всевозможными товарами.

Изнутри доносилась музыка и нестройные крики. Туран остановил «Панча» за покосившейся башней из бетонных плит. Дрожь и болезненная слабость прошли, сердце стучало быстро и зло, ненависть переполняла его, путала мысли. Тяжело дыша, он бросился в кузов, вытащил из подпола фляжку, полил водой голову, лицо, шею, потом жадно выпил все, что осталось. Отшвырнув флягу, перетащил в кабину два железных ящика, кое-как пристроил в ногах, раскрыл.

Крест-накрест стянув грудь лентами перевязи, Джай повесил на них гранаты. Вставил патроны в кожаные петли. Ружье Назара — на левое плечо, на правое — еще одно, покороче и легче. К поясному ремню прицепил две кобуры, со стареньким револьвером и шестизарядным «шершнем». Пристегнул длинный обоюдоострый нож, а другой, поменьше, вдел в чехол на левом предплечье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});