Читать интересную книгу Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи - Андрей Анисимов

Сам хозяин руками не работал. Он принимал заказы, обеспечивал братьев сырьем и руководил всем предприятием.

– Трофим, сиди в машине и не расслабляйся. – Распорядилась Мака, покидая Мерседес. Телохранителя она в дела не посвящала. Трофим понимал, что они не по гостям разъезжают, но догадываться одно, а видеть другое.

Мака с Косяком зашли в мастерскую с парадного хода. Тимур сидел за столиком и перебирал квитанции. Маку он сразу не узнал. Решил, что модная дева закажет зеркало но, заметив Жору, все понял и нахмурился.

– Чего приперлись? Я с Кащеем за этот месяц разобрался.

Мака посмотрела на кооператора своим немигающим взглядом и уселась в кресло для заказчиков:

– Гена теперь у нас американец, вместо него я. Так что, Тимур, придется полторы штуки добавить.

– С какого хрена? Мы, что, должны себе в убыток пахать?

– Не умеешь зарабатывать, отдай мастерскую мне, – нежно посоветовала Мака.

– Разбежалась?! Валите лучше оба отсюда.

– Я думала, ты парень умный, а ты дурак.

Тимур поднялся. Его огромные, украшенные татуировкой, кулаки сжались:

– Сама дура. Не будь ты бабой, выкинул бы в два счета.

Мака повернулась к Жоре:

– Не понимает слов мальчик.

Косяк вытащил пистолет и выстрелил Тимуру сначала в один башмак, затем в другой. Ахмедов страшно взвыл и повалился на кафельные плитки пола. Двое подручных Жоры моментально оказались в мастерской и, оседлав подстреленного кооператора, прижали его голову к полу.

Решат с Надиром точили на камне огромное зеркало и, услышав выстрелы, среагировали не сразу. Пока аккуратно положили стекло на сукно стола, пока ополоснули руки под струей из шланга, с черного хода ворвались остальные. Оба брата не отличались робостью, и силой их Аллах не обделил. Подвел элемент внезапности и численное превосходство бандитов. Решата оглушили прикладом «Макарова», Надир схватил обрезок стекла. Но воспользоваться им не успел. Его ударили сзади. Обоих повалили на пол и долго били ногами. Продолжая избивать, приволокли к раненому Тимуру, уложили рядом и учинили погром в мастерской. Под их ударами разлетались готовые зеркала, ящики со стеклами. Бандиты раскрыли сушильные шкафы и обрезком железной трубы уничтожили залитые серебряным составом заготовки.

Звон разбитого стекла заставил Маку поморщиться. Она встала над поверженными кооператорами и ждала тишины. Когда целых зеркал в мастерской не осталось, а все полы покрылись осколками, звон прекратился. Тимур стонал. Надир не подавал признаков жизни, и только Решат сохранял сознание. Мака нагнулась к нему, и все тем же ласковым тоном объяснила:

– Я попросила набавить всего полторы штуки, а твой брат мне нахамил. У тебя есть выбор. Или мы сейчас его прикончим, ну и вас за компанию, или гоните бабки.

Косяк для убедительности приставил к виску хозяина кооператива пистолет.

– Выручка в сейфе, ключ у него. – Решат взглядом указал на Тимура.

Мака не пошевелилась:

– Я не собираюсь лазить по вашим сейфам и считать вашу выручку. Вы должны каждый месяц отстегивать, что положено. А положено на полторы штуки больше.

– Ничего не получишь, сука. – Прохрипел Тимур.

– Кончайте их всех. – Улыбнулась Мака и направилась к двери. Наблюдать за казнью упрямых кооператоров ей было неприятно.

Наемные работники трудились на втором этаже, и бандиты их не заметили. Работяги, услышав выстрелы и звон битого стекла, заперлись в своем закутке и затихли. Потом грохнуло еще три выстрела. Один из стекольщиков вскрикнул. Напарник зажал ему рот ладонью.

– Молчи, Колька. Убьют…

Когда бандиты хлопнули парадным, испуганный работник подкрался к окну и, спрятавшись за занавеску, выглянул на улицу. От мастерской медленно отъезжал черный «мерседес» и микроавтобус.

– Кореши, я девку запомнил. Тощая такая. В «мерседес» села. Давайте позвоним в милицию. – Предложил он шепотом.

– Спятил? Знаешь поговорку: «Паны дерутся, у холопов чубы летят». Если спросят, молчим как рыбы. Понял?

Он понял. И когда милиция все же приехала, четверо крепких мужиков держались на своем – спрятались наверху, ничего не видели, ничего не слышали.

Ранним утром Голенев летел в Бирюзовск. Теперь, когда Постников победил на выборах, он мог вернуться к своим делам. Деньги, которые он пустил на строительство цементного завода, давал Бирюзовск. Летел туда Олег со смешанным чувством. С одной стороны, после путча еще не виделся со своими друзьями-афганцами, с другой, не знал, как посмотрит им в глаза. Несколько месяцев назад он привез в южный город молодую жену. Друзья приняли их союз очень душевно. Потом вместе с Олегом пережили гибель Тони, и его связи с Макой могли не понять. Врать Олег не умел, а говорить правду стеснялся.

Степа Хорьков и начальник летучего отряда Сережа Скворцов теперь работали с новым начальником Алексеем Михайловичем Нелединым, которому Голенев передал свое директорское кресло. Неледин с делами справлялся. К тому же в конце сентября их заметно поубавилось. Лето закончилось, а так называемый бархатный сезон собирал на курортах народа немного. На Черноморском побережье появлялась солидная, бездетная публика, которая воду из уличных автоматов не употребляла.

Олег сидел в кресле, откинув голову и прикрыв глаза. Спать ему не хотелось. Почему-то в голову лезли воспоминания. Не тех военных годов, которые он провел на Афганской войне. Последний год жизни «на гражданке» выдал ему столько событий, что и не каждый год войны мог преподнести. Даже не год, меньше. В Бирюзовск он приехал весной. Приехал зайцем, упросив проводницу пустить его в вагон. Как же ее звали? Забыл. Стыдно переспать с женщиной и не запомнить ее имя. Голенев разозлился и напряг память. Образ крепкой молодки с внушительной грудью под белой, распахнутой кофточкой он извлек из глубин памяти быстро. Даже запах ее волос вспомнил. Они пахли леденцами. А имя не вспоминалось. «Черт, что же у меня с головкой?! – Подумал отставной капитан: – Неужели последствия ранений начали сказываться?» Но на память Олег обижался зря. После встречи с Тоней все женщины как-то растворились в его сознании. Тоня стала главной. А теперь ее нет, а есть Мака с немигающим взглядом кобры.

«Господи. Сашей ее звали!» – Наконец вспомнил. И вспомнил, что собирался отдать ей долг. А не отдал. Саша не только впустила его без копейки в свой вагон, но еще накормила и прилегла рядом. Выходя из вагона в Бирюзовске, он ей сказал – я твой должник. «Так мужики не поступают. Найду и постараюсь чем-нибудь отблагодарить», – решил Голенев, сразу успокоился и вспомнил, как он умер. Со стороны это выглядело, наверное, комично. Его спустили в больничный морг, он встал и попросил санитаров закурить. Он до сих пор помнил их лица. Так и убежал из морга без документов. Уже в Бирюзовске, с помощью Вихрова, получил новые. С тех пор в паспорте значится не Голенев, а Коленев. Он после госпиталя и ехал в Бирюзовск к другу. Дима Вихров воевал с ним под Кондагаром. Димы теперь тоже нет. Нет и его милой жены Оксаны. Они пустили Олега в детскую своей квартиры. Оксана еще ждала ребенка и детская пустовала. Она так и не родила. Голенев знал, что причина их гибели связана с его приездом. Он подбил лднополчанина открыть кооператив и поить из автоматов отдыхающих газированной водой. Бандит по кличке Турок решил к ним примазаться. Дима отказался. Шестерки бандита убили Диму с Оксаной и сожгли их жилье. Олег в это время уехал по делам в Ригу. Узнал, когда вернулся. Он отомстил Турку и его людям. Турка теперь тоже нет, а его шикарный особняк на Черной речке сгорел. Голеневу помог Степа Хорьков. Степан, как и он, с Афгана. Хорьков потом и познакомил Олега с Сережей Скворцовым и другими бывшими афганцами с побережья. Олег поднял кооператив. К середине лета он из нищего дембеля превратился в миллионера. На деньги Голенева Тихон Постников начал строительство цементного завода. Это была мечта Тиши. Олег пообещал помочь другу ее осуществить и слово свое сдержал. Завод скоро запустят. Осуществил Голенев и свою мечту. Взял из детского дома пятерых сирот– афганцев. Он в середине лета приехал в Глухов посмотреть начало строительства завода и познакомился с Тоней. Все случилось очень быстро. В их романе не было и грамма фальши. Они пошли друг другу на встречу с радостью. Олег сразу женился. Тогда в их жизнь и вошел Кащеев. Глуховский бандит сыграл в дружбу. Эта дружба дорого обошлась Олегу. Тоню зарезал человек Кащеева. Голенев достал и его, и самого Кащеева. Достал в Москве, и едва не погиб сам. Тут ему помогли не только его афганцы из Бирюзовска, но и Мака. Она тяготилась связью с Кащеевым. Олег привез Маке труп ее бывшего дружка. Куда она его подевала, Голенев не знал и ни разу не спросил. Потом он встретил Маку у Белого дома… и пришел в церковь. Нет, он не полюбил Маку, как Тоню. Он ее вообще не полюбил. Мака Олега заинтересовала и обольстила. Она умела доставить мужчине наслаждение. Такой любовницы у Олега еще не было. Но его притягивал к девушке не только секс. Что-то в ней приманивало. Возможно, сочетание дьявольского разврата и какой-то детской беззащитности покоряло мужские сердца. Но главное, бывший афганец поверил, что подружка убитого им бандита хочет изменить свою жизнь и стать полезной людям. Голенев помнил каждое слово ее исповеди, произнесенное в церкви. Человек, вынесший столько горя в детстве и пожелавший завязать с прошлым, заслуживает снисхождения и помощи.