«Думал, что все прошло? — над самим собой посмеялся он. — Ну-ну», — ощерился инстинктивно. И с такой перекошенной мордой шагнул на кухню, где Лара, его средняя сестра, пила чай с булочкой и улыбалась чему-то.
— Сережка, а я не слышала, как ты вошел, — подхватилась она. Нежно клюнула в щеку и захлопотала на кухне. — Ты бы хоть предупреждал, что приедешь, — вздохнула она, понимая, что просьба так и останется невыполненной.
— Ты куда-то ездила? — поинтересовался он как бы невзначай, усаживаясь за барную стойку.
— К Лене, — просто бросила сестра. — У нее же день рождения.
— Точно, вчера был, — хлопнул себя по коленке Кирсанов и принялся искать контакт старшей сестры. «Алена». Ткнул пальцем и долго слушал протяжные гудки.
— Наверное, на службе, — улыбнулась Ларка, заметив его недовольное лицо. — Она перезвонит, когда вернется, особенно тебе, — добавила ехидная сестрица. — А ты куда запропастился? — осведомилась удивленно. — Тебя только ленивый не искал.
— К Леше ездил, — бросил он невзначай, наблюдая за реакцией Лары. Но ничего не заметил кроме изумления.
— Со стороны посмотрел или как? — осторожно поинтересовалась сестра. Кирсанов глянул на худое вытянутое лицо, почти без морщин, перевел взгляд на черные как смоль волосы, гладко зачесанные назад и собранные в пучок. Покосился на нитку жемчуга, подаренную им в прошлом году на пятидесятилетие, и вдруг поймал себя на мысли, как уживутся в одной квартире его сестра и жена.
«Интересный вопрос, — про себя фыркнул Кирсанов, скользнув глазами по черным джинсам Ларисы и такой же длинной тунике из тонкого кашемира. Леди ин блэк, твою мать!»
— Ты в джинсах в монастырь ездила? — удивился он, пренебрегая вопросом сестры и все еще подозревая ее во всех грехах.
— Ну да, — отмахнулась Лариса. — Лена в город по делам выходила. Мы с ней в центре встретились. А потом я ее обратно отвезла. Ну и в машине немного посидели, поболтали.
— Как она? — рыкнул Кирсанов.
— Молится, — улыбнулась Лариса. — За всех нас и за них, — воздела она глаза к небу.
— Спасибо ей за это, — кивнул Кирсанов, наблюдая, как сестра накрывает на стол. Ставит тарелки с горячим борщом и раскладывает приборы.
— Может, выпьем за сестру беленькой? — предложила Лариса. — Ты как?
— Мне еще к Леше лететь, — мотнул головой Кирсанов. — Я пас, но тебе-то не возбраняется.
— Одной? Да никогда, — отмахнулась Лариса и попросила настойчиво: — Расскажи мне про племянника, Сережа.
— Хороший пацан, — улыбаясь заметил генерал. — Смышленый такой. Меня сразу принял, представляешь?
— А эта… его тетка? — раздраженно обронила Лара и сложила губы бантиком, словно говоря: «знаем мы таких профурсеток!».
— Да нормально все, — пожал плечами Кирсанов. — Пообщались как люди.
— Да ну, — фыркнула сестра. — Неужели стальная сука удостоила тебя беседой…
— Не называй ее так, — велел Сергей и строго воззрился на сестрицу. — Я Александре предложение сделал. Хочу жениться на ней.
— Ты? — опешила Ларка и снова переспросила: — Ты?
— По-моему, — огрызнулся Кирсанов, — на одну семью монахов достаточно!
— Где ты с ней виделся? — перебила сестра. — Она со мной в суде даже разговаривать не захотела.
— Характерная, — довольно хмыкнул Кирсанов и улыбаясь добавил: — Ну мне она отказать не смогла, Лар.
— Такой неотразимый, — фыркнула сестрица. — Где ты ее поймал?
— В одном самолете летели, — усмехнулся он.
— Случайно?
— Ага, случайно! — расхохотался Кирсанов и заметил нетерпеливо: — Я тебя умоляю! Целую спецоперацию провел.
Глава 6
Под конец ужина перезвонила Алена и, едва дослушав поздравления младшего брата, велела заехать в ближайшее время.
— Хорошо, — согласился Кирсанов, внутренне улыбаясь. На свете почти не осталось людей, кто бы мог вот так, парой коротких фраз, поменять его планы. Из близких родственников только Алена. Лара не в счет.
Ранним морозным утром он подъехал к белоснежной церкви, построенной в девятнадцатом веке на невысоком холме. Осенил себя знамением перед золотыми крестами и быстро взбежал по каменным ступеням в храм, куда к заутренней собирались монахини и люд, живший по соседству. Сам монастырь располагался чуть дальше, и мужчинам туда вход был заказан.
«Брат, сват — без разницы, — мысленно осклабился Кирсанов. — Есть член? Вход воспрещен. Такая простая арифметика».
Он остановился в притворе со стороны любуясь резным иконостасом, огляделся по сторонам, надеясь увидеть в толпе знакомое лицо. Сестра в храм еще не пришла, это он понял сразу и перевел взгляд на пожилую монахиню с востреньким носиком, в черном клобуке. В небольшой лавке, расположенной в притворе, она продавала свечи прихожанам. Улыбнулась, узнав его. Побежала в глубь лавки и, видимо, позвонила сестре. Затараторила бойко:
— Матушка Пелагея… Да! Здесь…
Потом снова принялась отсчитывать свечки и сдачу. Кирсанов шагнул внутрь. Служба еще не началась, и народ в ожидании переминался с ноги на ногу. Кирсанов долго всматривался в лики святых, призывая их себе в помощь.
Нет, особой набожностью он не страдал. Постов не держал, а из всех культовых сооружений мира захаживал только в эту церковь, повидаться со старшей сестрой. Да и то очень редко. По пальцам одной руки можно пересчитать.
«Помоги, Господи», — мысленно попросил Кирсанов, даже сам не понимая, в чем именно просит помочь. Он собрался уже дополнить список просьб, обращенных к Создателю, когда будто дуновение ветерка, почувствовал прикосновение к руке тонкой ткани. Покосился на стоявшую рядом худую монахиню со строгим волевым лицом и величавой осанкой. Алена. От монашек, толпившихся в храме, сестра отличалась суровым цепким взглядом и шифоновыми черными одеждами, поверх которых на груди сестры возлежал широкий серебряный крест. Настоятельница монастыря матушка Пелагея.
Кирсанов, как и любой другой здравый мужик, такой доли сестре не желал. Но кто бы его спрашивал! Да и так понятно, почему Алена, молодая и красивая, решилась на постриг.
«У каждого свой удел, — поморщился он и вопросительно глянул на сестру. Любые прикосновения не полагались. — Если вдуматься, Ленка тоже генерал, — фыркнул он про себя. — Только, в отличие от моего звания генерал-майора, тут посерьезней будет. Генерал-лейтенант! — улыбнулся он и поспешил вслед за сестрой, исподволь наблюдая, как порхают при ходьбе шифоновые полы Ленкиного одеяния и как по сторонам расступаются люди. Монахини и миряне. — Внушает», — усмехнулся Кирсанов, входя вслед за настоятельницей в маленькую комнатку, заставленную иконами. Плюхнулся в кресло и сразу достал из-за пазухи открытку-конверт, выданный вчера Ларой.
— С днем рождения, Алена, — прошептал еле слышно, будто сидел в засаде.
— На храм пожертвуй, — кротко улыбнулась она, не принимая подарок.
— А от Ларки берешь, — проворчал Кирсанов.
— Мне не нужны деньги, Сереженька, — ласково, как несмышленышу, напомнила сестра. — А Лариса требу мою покупала, только денег не взяла, к дню рождения приурочила.
— Ваши дела, — отмахнулся Кирсанов, насупившись. — Зачем звала?
— Повидаться, — пожала плечами строгая настоятельница и посмотрела на него с теплой улыбкой. Кирсанову вдруг вспомнилась та девчонка лет пятнадцати, что учила его правильно завязывать шнурки на ботинках, приносила гостинцы, а при встречах плача прижимала к себе. Генерал внутренне содрогнулся от тяжких воспоминаний, призывая на помощь всю выдержку, чтобы сестра ничего не заметила. Но глаз-алмаз уже срисовал его эмоции.
— Сереж, — окликнула его Алена. — Ты что?
— Вспомнил, как ты меня в детском доме навещала, — честно признался он, прекрасно понимая, что только благодаря сестре умудрился выжить и обрести семью в свои шесть лет. И намного позже узнал, что Ленка тогда металась между районным отделом образования и депутатами, но все-таки добилась опекунства над младшим братом. А когда Кирсанов поступил в Суворовское училище, ушла в монастырь, никого не предупредив заранее.