Она была зла на себя. Как, она, дочь Джона Картера, Главнокомандующего Барсума, испытывает страх?! Даже тот факт, что нет ни одного свидетеля, не уменьшал ее стыда и гнева, а худшее заключалось в том, что теперь она знала: в этих обстоятельствах она опять малодушничала. Это не был страх смерти – она знала это. Нет, одна мысль о том, что здесь эти безголовые тела, что она может увидеть их, а они могут дотронуться до нее, положить на нее свои ладони, – одна эта мысль заставляла ее содрогаться. Немного успокоившись, она решительно приказала себе поднять голову и оглядеться. К своему ужасу, она обнаружила повсюду людей, работавших на полях или готовящихся к работе. Маленькие отряды проходили по полям тут и там. Несколько человек работали в тридцати адсах (примерно сто ярдов) от нее. В ближайшей к ней группе было где-то десять человек, мужчин и женщин, с прекрасными телами и причудливо гротескными чертами лица. Их одежда была такой скромной, что практически они были нагие. У каждого был кожаный пояс, к которому крепились короткий меч и сумка. Кожа была старой и потертой, что свидетельствовало о долгой и трудной службе, совершенно лишенной украшений и рисунков, кроме единственного герба над левым плечом. Головы, напротив, были в изобилии украшены драгоценными металлами и каменьями, так что видны были лишь глаза, нос и рот, они были широко расставлены и сильно выдавались вперед. Нос представлял собой две тонкие вертикальные щели над круглым отверстием – ртом. Головы были отвратительны настолько, что девушка поразилась – какую противоположность они являли гармоничным и прекрасным телам их владельцев.
Тара была так потрясена этим зрелищем, что с трудом отвела взгляд от странных созданий. Внезапно, к своему огромному ужасу, она заметила, что одно из них прекратило работу и смотрит прямо на нее. Она не осмеливалась пошевелиться, думая, что, возможно, оно не видит ее или же только подозревает, что кто-то скрывается в высокой траве. Если она развеет это подозрение, оставаясь неподвижной, то, может быть, существо подумает, что ошиблось, и вернется к своей работе. Но, увы, она заблуждалась. Она увидела, что оно показывает на нее другим, и тут же четверо или пятеро направились к ней.
Скрываться дальше было бессмысленно. Ее единственная надежда – в бегстве. Если она ускользнет от них и добежит до аэроплана раньше, она может спастись. Надо действовать немедленно и быстро. Вскочив на ноги, она побежала вдоль крепости, чтобы добраться до противоположной стены.
Существа при ее появлении издали какие-то странные свистящие звуки. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что они преследуют ее.
Послышались крики: требовали, чтобы она остановилась. Она не обращала на них внимания. Не обогнув и половины стены, она поняла, что ее шансы на спасение очень велики: преследователи намного уступали ей в скорости. Надежда на спасение возросла, когда она увидела вдали холмы, но тут же она бросила взгляд на поля между ней и холмами: там были сотни таких же созданий, как ее преследователи. Все они прекратили работу, встревоженные криками и командами. Приказы и распоряжения зазвучали повсюду, в результате перед нею вырос широкий полукруг из существ. Она повернула направо, надеясь обогнуть их, но и там с полей бежало множество работников. То же самое было и слева. Но Тара из Гелиума не признавала своего поражения. Без промедления она побежала прямо в центр преградившей ей дорогу цепочки, и, приблизившись, выхватила свой длинный острый кинжал. Как и ее доблестный отец, она предпочитала погибнуть в борьбе. В тонкой цепи, преграждавшей ей дорогу, были щели, к самой широкой из них она и направилась. Существа с обеих сторон цепи разгадали ее намерения и устремились друг к другу, чтобы закрыть щель. Это увеличило промежутки в других местах, и когда казалось, что девушка уже у них в руках, она резко повернула, пробежала несколько ярдов вправо и вновь устремилась к холмам. Теперь лишь единственный воин, находившийся в середине широкого промежутка, преграждал ей путь к свободе, а остальные бежали к ней изо всех сил. Если она сумеет миновать этого воина, не задержавшись, она спасена – в этом она была уверена. В этом единственная ее надежда. Воин, казалось, понимал это, ибо двигался хотя и быстро, но осторожно.
Вначале Тара надеялась увернуться от него. Она думала, что не только быстрее, но и проворнее, но вскоре поняла, что потеряла слишком много времени, пытаясь избежать его рук, так как еще несколько воинов уже были рядом с нею, делая спасение почти невозможным. Тогда она решила броситься прямо на своего противника. Он понял ее намерение и поджидал, наклонившись вперед и широко расставив руки, с мечом в одной из них. Но прозвучал голос, решительно скомандовавший:
– Взять живой! Не пораньте ее!
Воин немедленно вложил меч в ножны, а в следующее мгновение Тара была рядом с ним. Она прыгнула вперед и, когда воин попытался ухватить ее обеими руками, глубоко вонзила острый кинжал в обнаженную грудь. От толчка оба упали на землю, и когда Тара вновь поднялась на ноги, она, к своему ужасу, увидела, что отвратительная голова скатилась с тела и убегала прочь на шести коротких паучьих ногах. Тело содрогнулось в агонии и замерло. Все это заняло несколько мгновений, но и их оказалось достаточно для того, чтобы два других преследователя оказались рядом с девушкой, а вскоре она была окружена со всех сторон. Лезвие ее кинжала еще раз вонзилось в чью-то грудь, и еще одна голова отбежала прочь. Затем преследователи одолели ее, она была окружена сотней этих существ, причем все они стремились потрогать ее. Вначале она подумала, что они хотят разорвать ее на части в отместку за смерть двух своих товарищей, но неожиданно заметила, что они руководствуются скорее любопытством, чем более зловещими мотивами.
– Идем, – сказал один из тех двоих, что первыми схватили ее. Говоря это, он попытался увести ее к ближайшей крепости.
– Она принадлежит мне! – закричал другой. – Разве не я захватил ее? Она пойдет со мной к крепости Моака.
– Никогда! – настаивал первый. – Она Лууда. Я отведу ее к Лууду, а тот, кто против, ощутит остроту моего меча на своей голове! – Последнее слово он выкрикнул особенно громко.
– Пошли, достаточно споров, – сказал на это один из окружавших, который, казалось, обладал властью над другими. – Она поймана на полях Лууда – она пойдет к Лууду.
– Ее обнаружили на полях Моака, в нескольких шагах от крепости Моака, – продолжал спорить тот, кто пытался доказать, что она принадлежит Моаку.
– Ты слышал, что сказал Волах? – воскликнул его собеседник. – Будет так, как он сказал!
– Нет, до тех пор, пока у меня в руках меч, я не отступлю – ответил первый. – Лучше я разрублю ее пополам и отнесу свою половину к Моаку, а оставшаяся часть пусть достанется Лууду. – И он положил руку на рукоять меча с угрожающим жестом. Но прежде чем он успел его вытащить, воин Лууда выхватил свой и с силой ударил своего противника по голове. Немедленно большая круглая голова лопнула, как большой надувной воздушный шарик, и сероватое полужидкое вещество брызнуло из нее. Маленькие глазки, по-видимому, лишенные век, продолжали таращиться, сфинктерная мышца открывала и закрывала рот, затем голова свалилась на землю. Тело мгновение стояло неподвижно, затем медленно, вяло и бесцельно двинулось прочь, пока остальные не схватили его за руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});