Читать интересную книгу Цикл Скорпиона-4. Вектор Пути. - Степан Мазур

Приложил странно лёгкую сталь к груди. Туда, где она должна была быть в тонком мире. На фоне пробуждения ощутил обжигающую боль…

Блондин, щурясь, открыл глаза. В них било солнце. Восемь лиц в масках смотрели пристально, обступив полукругом. Разве что у головы не стояли. Вроде как не принято при живом.

- Шеф, что с тобой? – Бросил один.

- Вроде не ранен. - Добавил второй.

- Точно не ранен, - подтвердил третий.

Сёма прислушался к ощущениям в голове. Чёрный туман пропал. Остались лишь неприятные отголоски. А вот грудь жгло. Словно оружие не на полки Пустот сложил, растворив в себе, а облил себя расплавленным, если не железом, то воском точно.

Но боль быстро стихала. Мозг, не найдя на теле ожогов, успокаивался. Вечный рационализатор постепенно приходил в себя.

- Да в порядке я. Что с кораблём? – Спросил Леопард, кряхтя.

- Возвращён владельцам. - Ответил один из группы.

- Пираты?

- Убиты.

- Все?

- Шеф, пятый год пленных не берём… И это… Тут репортёр с оператором. С ними что делать?

Сёма поскрёб подбородок и рывком поднялся. На палубе помимо группы и иностранцев, стояли десятки заложников. Один со злостью пинал тело террориста, ругался. Видимо террорист убил одного из заложников, ему очень близкого.

Леопард, потирая виски сквозь маску, подошёл к очкарику-журналисту. Между желанием выбросить того за борт за корм рыбам или сломать хотя бы руку, бросил на английском:

- Трупы снял?

- Да, сэр. Конечно, сэр. Крови, как можно больше крови. Это самые высокие рейтинги. Вас покажут по всему миру. Кричащий скандал. Непременно в прайм-тайм после мультиков и перед кассовым блокбастером.

«Кто сказал, что человек эволюционирует? Со времён Рима ни шагу», - подумал Сёма, вслух обронив:

- Прямой эфир?

- У нас свой канал, сэр.

- Меня снимай.

Журналист кивнул оператору. Камера выхватила в объектив лицо в маске. Леопард подошёл к одному из убитых пиратов, схватил за длинные волосы, приподнимая так, чтобы мёртвый взгляд незакрытых глаз смотрел прямо в камеру. Оператор услужливо приблизил.

- Так будет с каждым, кто вздумает играть в пиратов, террористов и бандитов с гражданами Российской Федерации, - снова бросил Сёма на английском. – Антисистема заставляет за собой право на устранение таких персон без всяких переговоров. В интересах союзного государства и в интересах здравой логики.

Сёма кивнул оператору, давая понять, что репортаж окончен. Под словом «союзное» понимал намечающееся объединение России, Белоруссии, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровья, Украины и Казахстана в одно государство с новой столицей, городом, который только намечен к строительству где-то между Москвой, Минском и Киевом.

Оператор с журналистом отошли. Медийщик что-то горячо забормотал в камеру о терроризме и роли России в мире. Сёма прекрасно понимал, что отсебятины, интерпретаций новостей и вариантов деталей под разными углами точек зрений потом добавит столько, что и Монголия бы с лёгкостью поверила бы в нападение Лихтенштейна на Китай.

Тупая боль в голове снова накатила и помешала думать. В конце концов, всё-таки можно было переиграть ситуацию так, что террористы убили и оператора и журналиста. Или что журналист спровоцировал убийство заложника. Или что их вообще не было, когда освобождали, а снимал один их террористов. Заложники бы потом подтвердили. Первыми заснятые кадры делают чьи-то мнения, свидетели происшествий находятся потом. Всё делается так, как нужно, а не так, как было. Кому какая разница, как было? Вот нужно – это совсем другое дело.

Но эта грязная игра больше по нраву западному стилю мышления. И пусть лучше мозговики Василия думают, в какое русло вывернуть ситуацию. Мини-камера при каждом человеке в отряде морских пехотинцев (подотряда скорпионовцев) давала прекрасный подробный отчёт на стол аналитического отдела тот час же, едва захватили корабль. И вертолёты уже летят забрать десант.

«Гм, засняли и мою потерю сознания. Беда, спишут ещё в комиссионку», - хмыкнул Сёма, приближаясь к заложникам.

- Ну, вы как, мужики? Все целы? Молодцом держитесь.

Заложники одобрительно загудели, благодарные, радостные освобождению, но как-то сразу поникли, вспоминая товарища. Не в нашей крови забывать под лекарствами и беседами у психолога тех, кто был в трудную минуту плечом к плечу.

Ещё немного побеседовав с экипажем, успокоив и пообещав, что вскоре к ним приплывут, Сёма заслышал отдалённые раскаты лопастей. Вертолёты показались на горизонте.

- Пора нам, мужики, бывайте.

- Да погодь, капитан. – Выступил вперёд один. – Треба убежища. Политического.

Сёма повернулся:

- Что, от выборов устал?

- Да какие выборы? Выбора то нет. - Мужик подставил руку к горлу, чисто по народному показывая, где у него все эти выборы, перевыборы и прочие голосования.

Сёма пересилил очередной приступ головной боли, кивнул.

- Будет. Всё будет. И тишина, и покой, и мир во всём мире, но разве что после ядерной войны.

Первый вертолёт навис над кораблём, скинув верёвку. Группа по одному забралась на борт, и второй вертолёт занял место первого. Сёма, подхватив верёвку, неожиданно поймал себя на мысли, что раздумывает, за что бы он сам принял десяток аквалангов, будучи рыбой.

«Так, пора в отпуск».

Глава 4

- Патриархи -

Город X.

Театр № 0.

Сцена неспешно заполнялась декорациями. Люди на сцене суетились, занятые перетаскиванием предметов, заучиванием ролей по уголкам. Кричал режиссёр, молодые артисты выстроились вокруг него кучкой, уточняя каждую деталь. Звукорежиссёр кричал своё в разных углах сцены, проверяя аппаратуру.

Зал пустовал. Спектакли будут завтра, послезавтра, как и всю неделю. Сегодня зрителей нет… Не было, пока на третьем ряду не появился широкоплечий богатырь с длинными светлыми локонами и пронзительно синими глазами. Но на сцене его появления то ли не заметили, то ли не ощутили.

Суета продолжалась, как и была и когда рядом с белобрысым появился рыжеволосый богатырь через сиденье. Не поворачиваясь друг к другу, никак не приветствуя друг другу, оба молча смотрели на сцену. Там уже бородатый дядька с кипой листов вышел ближе к залу и, стараясь перекричать всех, прочитал:

Веками люди борются с собой,

Своей судьбой,

Меняют рок на слабость,

Но в каждом есть и своя радость.

Однажды, где-то под землёй,

В горниле самой лютой мести,

Отец Преисподнии выслушивал доклады-лести,

Как вдруг вернулся сын.

От режиссёра неспешно отошёл артист в летах. Осмотревшись в поисках трона, такового не нашёл и прочистив горло, басом загудел, изображая из всех сил Сатану:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});