но знал и кое-что еще. Признавала она это или нет, он был совершенно уверен, что она хочет вернуться в катакомбы.
Поработав однажды в древних светящихся туннелях, вам всегда хотелось вернуться. Все — даже те, у кого был скудный талант — получали кайф от сильных паранормальных потоков, протекавших через лабиринт. Но для тех, кто был чрезвычайно чувствителен к инопланетному пси и был способен контролировать некоторые могущественные силы внизу, это ощущение не сравнится ни с чем.
— Я не взял с собой привратника, потому что знал, что здесь есть ты, — тихо сказал он. — Ты пятый уровень, одна из лучших.
— Я Пятерка. — Она крепче сжала фонарик. — Судя по твоему чертовому досье, я, наверное, теперь дипломированный псих.
— Все, что меня волнует, — это талант. Ты по-прежнему одна из лучших?
Она помолчала какое-то время.
— Ты серьезно думаешь, что твои люди захотят работать со мной, если узнают, что я получила пси-ожог? — поинтересовалась она.
— Я сам разберусь со своей командой. Все, что я хочу знать, это готова ли ты вернуться в катакомбы, чтобы поработать с энергией врат.
Она замолчала. Он не пытался подтолкнуть ее к ответу. Туман вокруг них сгустился. Что-то зашуршало в кустах. Вторая пара глаз Лайла распахнулась, сверкая в ночи янтарным светом. Он издал тихий рокочущий звук, спрыгнул на землю и исчез в листве.
— Он часто гуляет по ночам, — объяснила Седона. — На Рейншедоу, есть и другие пыльные кролики. Я думаю, им нравится охотиться вместе.
— Кажется, вы подружились. Где ты его нашла?
— Это он нашел меня в той подземной лаборатории, о которой я тебе рассказывала. Если бы не Лайл, я бы до сих пор была там.
Он услышал дрожь в ее голосе. Какова бы ни была правда, он не сомневался, что она верила в свою версию событий.
— Эта лаборатория, где тебя держали, — осторожно начал он. — Есть идеи, что с тобой делали, пока ты была там?
— Я же говорила тебе, большую часть времени меня накачивали наркотиками.
— Есть идеи, кто проводил над тобой эксперименты?
Она колебалась, была, теперь очень настороженна.
— Он называл себя доктором Бланкеншипом, — сказала она наконец. — У него была пара ассистентов. Большие ребята. Похоже, они употребляли много стероидов.
Он на мгновение задумался об этом. — Полагаю, ты не имеешь ни малейшего представления, где находится лаборатория?
— Неа. Они забрали весь мой янтарь. Лайл — это он вывел меня на поверхность. Все, что я могу сказать, это то, что, когда я выбралась из катакомб, я остановила грузовик на шоссе возле парапсихиатрической больницы Амбер Крест. Некоторое лабораторное оборудование, которое использовал доктор Бланкеншип, было промаркировано компанией Амбер Крест. Я видела бирки на некоторых инструментах.
— Хм. Думаешь, Бланкеншип работает в «Амбер Крест»?
— Не имею представления. Это все, что у меня есть, и мы оба знаем, что это не так уж и много. Она наблюдала за ним с осторожностью. — Что думаешь?
— Я думаю, было бы неплохо найти этого доктора Бланкеншипа. Кто-то также должен поговорить с Кирком Морганом.
— Поверь мне, они оба будут все отрицать, и доказать правоту будет невозможно, — сказала она. — За ними стоит мощь Гильдий. Они хорошо защищены.
— Ты не очень веришь в способность Палаты контролировать Гильдии, не так ли?
— Неа. Я больше никогда не буду доверять никому, связанному с Гильдиями.
— Ты здесь, одна, ночью, со мной, — отметил он.
— Это другое. На Рейншедоу, я в безопасности. На этом острове всем заправляет Фонд, а не Гильдии.
— Здесь она полностью права, — подумал он. Фонд контролировался могущественной семьей Себастьян. Себастьяны были силой, с которой нужно было считаться. Они пригласили Гильдию очистить Подземный мир, но если бы они передумали, они могли бы с такой же легкостью выдворить Гильдию. Кроме того, начальник полиции острова Слэйд Эттридж был бывшим агентом Федерального бюро пси-расследований и имел связи в правоохранительных органах. Все указывало на то, что шеф Эттридж очень серьезно относился к своим обязанностям перед жителями Шедоу-Бэй.
Сайрус улыбнулся.
— Что смешного? — подозрительно спросила Седона.
— Я просто подумал, что ты приняла верное решение — переехать на Рейншедоу, — сказал он.
— И я того же мнения, — сказала она. — Это город, полный людей, которые не очень хорошо вписываются в основное общество.
— Ты считаешь себя неудачницей?
— С момента рождения.
Седона остановилась перед коттеджем, весело украшенным к Хэллоуину. К потолку над крыльцом были подвешены оранжевые и зеленые фонари. Возле входной двери стояла вырезанная тыква с омерзительной улыбкой. Скелет, закутанный в пси-зеленую накидку, полулежал на качалке.
— Держу пари, что в ночь Хэллоуина у тебя здесь будет аншлаг, — сказал Сайрус.
— Я надеюсь на толпу, — сказала она. — Однако это мой первый Хэллоуин на Рейншедоу. Боюсь, дети могут пропустить мой коттедж, учитывая, что рядом кладбище и все такое.
— Как они смогут устоять перед домом возле кладбища на Хэллоуин?
— Я скрещиваю пальцы, — призналась она. Она поднялась по ступенькам к входной двери. — Удачной охоты на монстров Подземного мира, мистер Джонс.
Он наблюдал за ней с нижней ступеньки. — Ты так и не ответила на мой вопрос. Могу ли я рассчитывать на тебя, если мне понадобится привратник?
Она повернулась к нему лицом. — У меня высокий гонорар, — предупредила она. — И я возьму доплату из-за необследованной и неизвестной местности.
— Спасибо, — сказал он. — Это все, что я хотел знать.
Она толкнула дверь и вошла в маленькое темное помещение. Она включила лампу и остановилась, чтобы еще раз посмотреть на него.
— Разве тебя не беспокоит, что я могу быть не только пси-обожженной, но и сумасшедшей? — поинтересовалась она.
Он улыбнулся. — Нет.
— Почему? У меня есть все признаки. Три недели, которые я не могу вспомнить в Подземном мире. Рассказы о секретной исследовательской лаборатории и странные эксперименты. Подобные вещи можно сравнить с историями о похищениях инопланетянами и затерянных мирах под землей.
— В свое время я встречал по-настоящему сумасшедших людей, — сказал Сайрус. — У меня есть то, что можно назвать чуйкой на них.
— И ты не чуешь этого во мне?
— Да, — сказал он.
— Почему? Все знают, что монстры прячутся на виду.
— Поверь мне, Седона Сноу, ты не сумасшедшая. — Запредельный талант, но не сумасшедшая.
Он повернулся и пошел прочь в ночь.
— Мистер. Джонс, — тихо позвала она.
Он снова остановился и посмотрел на нее через плечо. — Сайрус.
— С-а-й-р-у-с. — Она проговорила так, словно тестировала его имя, ожидая, подойдет ли оно ей. — С чего ты решил, что у меня запредельный талант?
— Это я тоже чувствую. Таких много в семье Джонс. Наша история делает нас немного более открытыми, когда речь идет