Читать интересную книгу Игнац Деннер - Эрнст Гофман

― Остановитесь! Ради Бога, погодите! Этот человек невиновен! Вы казните невиновного!

― Стойте! Погодите! ― закричали сразу же тысячи голосов, стража едва сумела сдержать толпу, ринувшуюся вперед, чтобы стащить Андреса с помоста.

Тут на коне подскакал человек, который закричал первым, и Андрес сразу же узнал в нем того купца, что выплатил ему во Франкфурте деньги из наследства Джорджины. Сердце его едва не разорвалось от радости, он почти не мог стоять на ногах, когда спускался с помоста. Купец заявил судье, что в памятный день, когда произошло разбойное нападение на графский замок, Андрес находился во Франкфурте, то есть далеко-далеко отсюда, и это может быть доподлинно засвидетельствовано перед судом как документами, так и очевидцами.

Судья на эти слова воскликнул:

― Казнь Андреса отменяется, ибо открылись новые, чрезвычайно важные обстоятельства, и если они подтвердятся, то невиновность осужденного будет полностью доказана. А сейчас отведите его в тюрьму.

Поначалу Деннер спокойно взирал с помоста на происходящее, но когда услыхал решение судьи, глаза его вылезли из орбит, он заскрежетал зубами и в диком отчаянии завопил с такою силой, что этот вопль разъяренного безумца разнесся далеко окрест.

― О сатана! Ты обманул меня! Горе мне, горе! Все кончено.

Его стащили с помоста, он рухнул наземь и прохрипел:

― Я все скажу, все.

Казнь Деннера также была отложена, его отвели в тюрьму и поместили в такую темницу, чтобы он и не помышлял о побеге. Впрочем, ненависть к нему стражников была наилучшей защитой от хитростей его сообщников.

Андрес же, вернувшийся к своему тюремщику, вскоре уже обнимал Джорджину.

― Ах, Андрес, милый Андрес! ― причитала она. ― Мы опять вместе, и я знаю, что ты невиновен; ведь и я сомневалась в твоей честности.

Джорджине действительно не сообщали о дне казни, однако она, гонимая непонятным ужасом и неизъяснимыми предчувствиями, поспешила в Фульду и прибыла к лобному месту как раз в ту минуту, когда ее муж всходил на страшный помост, где его ждала смерть. Купец же, принесший спасение, на протяжении всего следствия разъезжал по Италии и Франции, а теперь как раз возвращался через Вену и Прагу. Волей случая, или, лучше сказать, благодаря Провидению, в последний миг он очутился на площади, что и спасло злосчастного Андреса от позорной смерти. На постоялом дворе купец услышал историю Андреса и с тяжелым сердцем подумал ― уж не тот ли это егерь, который два года назад получил у него деньги, наследство своей жены из Неаполя. Он поспешил на площадь, где его опасения подтвердились и он своими глазами убедился, что казнят того самого егеря. Благодаря усилиям добросердечного купца и молодого графа удалось засвидетельствовать буквально каждый час пребывания Андреса во Франкфурте, тем самым была доказана его полная непричастность к нападению на замок. Деннер также подтвердил теперь достоверность рассказа Андреса об их взаимоотношениях и объяснял свои прежние показания лишь тем, что, видно, бес внушил ему, будто Андрес был среди разбойников при налете на замок. По мнению судьи, Андрес уже понес достаточное наказание долгим заключением, мучительной пыткой и страхом смерти за вынужденное участие в ограблении откупщика и противозаконную помощь Деннеру, поэтому суд оправдал его и освободил от прочих наказаний, после чего Андрес с Джорджиной поспешили в замок, где граф предоставил ему по соседству жилье и взял к себе на егерскую службу, причем службы-то требовалось совсем немного ― лишь столько, сколько надо, чтобы потешить самого графа, любителя поохотиться. Судебные издержки возместил опять-таки граф, так что имущество Андреса ущерба от них не потерпело.

Дело же Игнаца Деннера приобрело совершенно иной оборот. То, что произошло на месте казни, похоже, сильно переменило его. Дьявольская гордыня была сломлена; снедаемый раскаянием, он признавался в таких злодеяниях, что у судей волосы вставали дыбом. Видно, мучаясь угрызениями совести, он сам повинился в начавшемся еще в юные годы сговоре с сатаной, поэтому следствие передали духовным лицам. О своей прежней жизни Деннер рассказывал престранные истории, их можно было бы счесть плодом воспаленного воображения, если бы не подтверждения, пришедшие по запросу из Неаполя, где, по словам Деннера, он родился. Выдержки из дела неапольского духовного суда раскрывали весьма удивительные подробности, связанные с происхождением Деннера.

Многие годы назад в Неаполе жил некий старый сумасброд, доктор Трабаккио, которого прозвали чудо-лекарем за его таинственные, но всегда успешные способы лечения. Казалось, будто время не властно над ним, ибо, несмотря на возраст, походка его оставалась легкой и юной, хотя многие из тех, кто был моложе, считали, что ему уже под восемьдесят. Лицо его было каким-то сморщенным, жутковатым, да и взгляд вселял в людей невольный страх, впрочем, на больных этот взгляд действовал целительно, поговаривали даже, будто чудо-лекарю достаточно лишь раз посмотреть на больного, чтобы избавить того от тяжелого и застарелого недуга. На черный сюртук он обычно набрасывал пурпурный, отороченный золотым шитьем плащ, из-под широких складок которого торчала длинная шпага. Так ходил он, держа под мышкой шкатулку с собственноручно приготовленными снадобьями, по улицам Неаполя к больным, и все боязливо сторонились его. К нему обращались за помощью лишь в самых крайних случаях, он никому не отказывал, даже если на хорошую плату рассчитывать не приходилось. У него одна за другой умерли несколько жен, все они были на редкость красивы, а брал он их обычно из деревни. Он держал их дома, взаперти, и отпускал только в церковь, всегда под надзором противной уродливой старухи. Эта старуха была неподкупна, поэтому даже самые настойчивые попытки молодых сластолюбцев познакомиться с женами доктора Трабаккио оставались тщетными. Состоятельные люди оплачивали визиты доктора довольно высоко, однако эти доходы не шли ни в какое сравнение с тем несметным богатством ― деньгами и драгоценностями, ― которое он держал у себя дома, особенно не скрывая. Сам доктор был весьма щедр, даже расточителен, и завел обычай каждый раз, когда у него умирала жена, устраивать столь пышные поминки, что они обходились вдвое дороже, чем он мог заработать врачеванием за целый год, даже если бы год был удачен. Последняя жена родила ему сына, которого он также держал взаперти, и никто не видел его. Но на поминках этой женщины рядом с доктором сидел трехлетний мальчик, пригожий собой и такой умненький, что удивленные гости дали бы ему на вид и по его манерам лет двенадцать, не меньше. Именно на этих поминках доктор Трабаккио сказал, что его давнишнее желание иметь сына исполнилось, поэтому отныне ему больше не надо жениться. Необычайное богатство доктора, его загадочность, а главное, таинственные, необъяснимые способы врачевания, когда порою двух-трех капель, простого прикосновения или даже одного взгляда доставало, чтобы излечить застарелый недуг, ― все это породило множество слухов, ходивших по Неаполю. Доктор Трабаккио слыл алхимиком, колдуном, судачили об его сговоре с сатаной. Последний слух возник после одного удивительного случая, произошедшего с несколькими неапольскими дворянами. Однажды, возвращаясь навеселе после ночной пирушки, они слегка заплутали и попали в какое-то странное место. Внезапно послышался шум, захлопали крылья, и запоздалые гуляки увидели огромного, ярко-красного петуха с ветвистыми рогами; он вышагивал перед ними, раскинув крылья и поглядывая сверкающими, вполне человечьими глазами. Гуляки прижались к стене, петух прошествовал мимо, следом прошел высокий человек в плаще с золотым шитьем. Когда диковинная пара удалилась, один из гуляк пробормотал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});