«Вот же подлиза!» – подумала я, наблюдая, как Фатьма проходит мимо меня к выходу, недовольно сдвинув брови.
Как только за Фатьмой закрылись тонкие деревянные двери, украшенные резным орнаментом, Лерка набросилась на меня с объятиями.
Она прижала меня к себе так сильно, что мне стало трудно дышать.
– Ну же, успокойся, дорогая! – Я гладила ее по голове и приговаривала: – Я тоже по тебе соскучилась.
– Лекси, мы с тобой в дурку попадем, когда вернемся! – сказала она, отстранившись. – Я сама глазам своим не верю! Похоже на сон. Только я еще не поняла – кошмар это или сказка.
– Давай сядем, и ты мне все расскажешь, пока Фатьма не вернулась, – предложила я.
– Угу, – кивнула Лерка.
Мы уселись на ее кровать – узкую, размером почти с лавку, но с настоящей периной, перьевой подушкой и приятным на ощупь хлопковым одеялом.
– Ты помнишь, как мы здесь оказались? – спросила я, ощущая, как внутри меня все начинает дрожать от волнения.
– Да разве такое забудешь! – выдала Лерка и схватила меня за руку. – До сих пор вспоминаю это, а по коже мурашки да холодок по спине. Сейчас бы пару бокалов «Rose», а лучше еще чего покрепче, ибо чувствую – крыша едет, катится себе по наклонной.
Подруга тяжело вздохнула и посмотрела мне в глаза:
– Короче. Ты помнишь, как этот раскрасавец Ахмед завел нас в пустыню? – Я кивнула. – Ну так вот. В какой-то момент ты перегрелась и рухнула в обморок прямо на горб верблюда. Я тогда кричала, как потерпевшая, требуя, чтобы он остановил животных и спустил нас на землю. Но ему хоть бы что, – на Леркином лбу появилась глубокая складка, – чертов араб!
Она на пару секунд отвернулась от меня и отдышалась, как будто только что подняла пару мешков с углем.
– Ну и? – не выдержала я.
– Ну и! Черт его знает, сколько мы еще так плелись, пока он не крикнул что-то на арабском и не остановил верблюдов. Я уж было обрадовалась, думала, он одумался и сейчас развернется назад, но не тут-то было. Мы постояли так еще несколько минут. Он как будто чего-то ждал – то смотрел на солнце, то вглядывался куда-то в даль.
– А ты что?
– А я продолжала орать, что он козел и что его посадят за решетку. И вот тут началось самое интересное. Если я это расскажу кому-нибудь из знакомых – мне без психиатра диагноз «шиза» поставят. Точно тебе говорю! – она покачала головой. – Вот представь, что с неба вдруг полилась не вода, а масло – подсолнечное или оливковое. Прям ливень стеной! Только не водный, а масляный. Воздух как будто расплавился, загустел и начал дрожать. Я вытаращила на эту стену глаза и открыла рот, не понимая, что происходит, а Ахмед уселся в позе лотоса и довольно потирал ладоши.
– И? – я слушала ее, а мои брови ползли вверх от удивления.
– Через пару минут сквозь стену я увидела приближающихся всадников. Человек десять. Они остановились по ту сторону и смотрели на нас – все как один в тюрбанах, белых рубахах с черными жилетками, черных штанах и сапогах. А у главного – на голове не черный, а красный тюрбан с павлиньим пером. Прикинь?
Лерка как-то странно улыбнулась и выдавила из себя нервный смешок. Мне на память снова пришла сцена с Ульяной Андреевной.
– Павлинье перо? – я удивленно покачала головой.
– Ага. Весь такой важный, крепкий, глаза – черные! А взгляд – словно к стене прижимает и не отпускает! – В этот момент у нее самой глаза так загорелись, что я испугалась, как бы они в меня молнии не начали метать.
– А кто они такие?
– Бессмертные, личная охрана падишаха – это я уже здесь узнала. А в тот момент испугалась до жути. Ахмед что-то гаркнул, и верблюды прошли сквозь эту масляную стену. Я обернулась – а позади уже никого и ничего. Ни стены, ни Ахмеда. Все та же пустыня да отряд вооруженных до зубов арабов. И, что самое удивительное, как только этот главарь начал говорить, я поняла, что знаю персидский. Мне словно в мозг кто-то чип вставил со встроенным гугл-переводчиком!
Это мне было знакомо. Я после пробуждения тоже на персидском заговорила, как будто с рождения его знала.
– Вот-вот. И я так же – очнулась, и бац – говорю на персидском! – поддакнула я.
– Короче. Апполон этот заявил, что он Первиз-бей, главный в этом отряде и начальник какой-то охраны, а мы – дар его повелителю и он отвезет нас во дворец. Потом его люди сняли тебя и меня с верблюдов. Тебя, поскольку ты была в отключке, перекинули через спину лошади и привязали, чтоб не свалилась. А меня он усадил на своего коня и крепко-крепко прижал к себе. Боже, Лекси! Какой мужчина! Мы пока скакали, я чуть с ума не сошла от близости с ним! У меня сердце колотилось, как будто я с парашютом прыгнула и парю где-то в паре километров над землей. Я в ту минуту даже Ахмеда простила. Думать ни о чем больше не могла, кроме как повернуться и поцеловать его, да так, чтоб маму родную забыл! Влюбилась, как дурочка шестнадцатилетняя.
Лерка подняла на меня свои влажные глаза и заморгала, прогоняя слезинки. А я смотрела на нее, открыв от удивления рот.
– А дальше-то что?
– А дальше нас привезли в этот дворец и передали в руки хазнедар. Тебя сразу в лазарет местный отнесли, а меня в хамам отправили – отмывать. Тогда-то я и начала сомневаться, что на дворе двадцать первый век. Ни тебе водопровода, ни электричества, наряды у всех странные, порядки средневековые. А потом взяла да и спросила у евнуха – какое сегодня число. Лучше бы и не спрашивала.
Я слушала свою подругу и чувствовала себя персонажем какого-нибудь фантастического фильма.
– А сбежала ты зачем?
– Как зачем? Я ж не дура, поняла, куда попала – в гарем. А на кой мне гарем, если я в Первиза этого втрескалась по уши? Хотела найти его да уговорить вместе бежать отсюда обратно, сквозь стену эту. А евнух, чтоб его, поймал меня да в общий зал приволок… Ну, а дальше ты все знаешь.
Подруга замолчала и склонила голову. У меня в голове не укладывались ее слова о масляной стене, временном портале, вооруженных арабах и растворившемся в пустыне Ахмеде.
– И как же теперь ты будешь танцевать для повелителя? А если он на тебя внимание обратит и прикажет привести в свои покои?
– Помоги мне, пожалуйста! Я не хочу в его покои! – почти закричала моя подруга и соскользнула с кровати, упав передо мной на колени.
Я замерла, не зная, что и сказать.
– Встань, мы что-нибудь придумаем, – я погладила ее по голове и быстро поцеловала в макушку, – потому что в его покои очень хочу я.
Глава 11
Мы с Леркой зашли в небольшой зал с высоким полукруглым потолком, в центре которого было небольшое окно, сквозь которое в комнату лился пышный столп солнечного света – как от прожектора или мощного фонаря.
Стены помещения были расписаны фресками на тему гаремной жизни, а понизу тянулась полоска синей мозаичной плитки.