Читать интересную книгу В окружении Гитлера - Мариан Подковиньский

Первые контакты у Гиммлера с Гитлером устанавливаются в 1927 году, когда Гитлер отбирает у Штрассера пропаганду (только в 1030 г. она была поручена Геббельсу), отдав ему взамен руководство организационными вопросами в партии. С тех пор жизненные пути Гитлера и Гиммлера сошлись. Напомним: Гиммлер, не колеблясь, уничтожил своего покровителя и благодетеля Штрассера, когда Гитлеру захотелось избавиться от опасного конкурента в партии. Это люди Гиммлера застрелили Грегора Штрассера. Боевым девизом СС стал с тех пор лозунг Гиммлера «Наша честь — верность». На таком фундаменте построил со временем Гиммлер свой элитарный «черный орден».

Педантизм, унаследованный от отца, воспитателя принца Генриха Баварского, в сочетании с предусмотрительностью лавочника превратили Гиммлера не только в организатора массового уничтожения людей, но и в классического подчиненного вильгельмовских времен. Этот симбиоз высокомерия с мелочностью и составил образ мыслей человека, в руках которого в годы войны оказалась практически чуть ли не вся Европа. Так что опытное поле было у него огромных размеров. В этих условиях он мог проводить в жизнь свой вульгарный социал-дарвинизм, исходивший из убеждения, будто в человеческом обществе господствует та же самая борьба видов, что и в мире растений и животных. Главным критерием для Гиммлера была раса, ее чистота и облагораживание, ведущие якобы к выведению идеальной человеческой особи. По мнению Гиммлера, такого человека нужно выхаживать, словно растение или определенный вид животных. Все остальное должно погибнуть, даже если придется истребить «низшие человеческие виды». Гиммлер никогда не скрывал этого, так что жестокость была не чертой его характера (он скорее отличался робостью, и его тошнило при виде крови), а результатом его мировоззрения и политической практики. Это классический кабинетный убийца.

Некоторые принципы расовой «программы» Гиммлера объяснялись его разного рода комплексами. В школе, будучи примерным учеником, Гиммлер страдал комплексом неполноценности. Указание на это мы находим в воспоминаниях его школьного приятеля, ныне историка Джорджа У. Ф. Халлгартена, которые появились в 1960 году под названием «Мой школьный приятель Генрих Гиммлер». Халлгартен рассказывает, что Гиммлер стеснялся своей близорукости. Плохие отметки были у него только по… физкультуре. Здоровьем он не отличался. В молодости страдал желудком и не мог вместе с товарищами посидеть за кружкой пива. А не быть любителем пива в Баварии — недостаток отнюдь не пустяковый. Это оказало свое воздействие на характер Гиммлера, как и факт, что большинство его школьных товарищей происходило из аристократических семей. Подростки безжалостным образом не позволяли ему забывать об этом. А поскольку спортом он не занимался, друзей у него не оказалось.

Халлгартен склонен предположить, что, создавая впоследствии «элиту народа» из СС, Гиммлер подсознательно брал тем самым реванш за свое отвращение к аристократии (впрочем, так же как и Гитлер). Может, поэтому же довольно рано он решил стать солдатом, и только окончание войны (первой, разумеется) помешало ему получить офицерский чин. То, что он так и не стал офицером регулярной армии, побудило его основать собственную армию со своими званиями и знаками различия, и он выходил из себя от того, что вермахт свысока и недружелюбно относился к формированиям СС.

Вряд ли это случайность, что среди творцов НСДАП и ее германской программы оказалось такое сборище калек, неврастеников, психопатов и умственно неполноценных людей, а многие из них родились не в Германии (например, Гитлер — в Австрии, Рудольф Гесс — в Египте. Альфред Розенберг — в Эстонии). Все они пытались черпать в германской мифологии вдохновение. Лишенные семейных традиций, они искали замену им в легендах и сагах. Об этом говорит хотя бы дневник, где Гиммлер в школьные годы и позднее делал записи о прочитанном составленные им стенографические заметки, хранящиеся ныне в архиве в Кобленце, теперь расшифрованы. Что читал молодой Гиммлер? Эрнст фон Ревентлов «Индия, ее значение для Великобритании, Германии и будущности мира»; Рихард Вагнер «Матильде Везендонк. Дневниковые записи и письма. 1853–1871» и т. д. Это были книги, авторы которых считали германский народ венцом развития человечества и отводили ему роль лидера и хозяина в Европе. В своем дневнике (в 1924 г.) Гиммлер так отозвался, к примеру, о «Книге любви» (1920 г.) писателя-националиста Вернера Янсена; «Великая поэма о нордической женщине. Идеальный образ женщины, о которой мы, немцы, грезили в молодости, а становясь мужчинами, готовы были отдать за нее жизнь, идеал, в который мы продолжаем верить, даже если и не однажды разочаровываемся». Читая «Песнь о нибелунгах», которую он назвал «пра-источником чистого германизма», Гиммлер впервые обращается к другой легенде, созданной ради нужд поддержания «кристально чистой германской расы», к легенде о союзе артаманов. Речь идет не об индусском племени, не о буддийской секте, но о прототипе германской общины, которая должна возродиться в результате обновления расово неоднородных германских племен, очищению которых предстояло Гиммлеру посвятить свою жизнь. Тут можно обнаружить и корни его идеологии, легшей в основу политики уничтожения в оккупированной Европе.

Кто такие артаманы и каковы были их принципы?

Понятие «артаманы» составлено из старогерманских слов «Art» (почва, земля) и «Manem» (мужчины) и говорит, таким образом, о людях, привязанных к земле, иными словами о мелкопоместном дворянстве. Союз артаманов был основан в 1923 году. В 1927 году пангерманист Ганс Хольфельдер стал канцлером союза. В «программной» декларации союз призывал к захвату европейского Востока и передаче его германской расе. В соответствии с публикациями проф. Карла Хаусхофера (наставника Рудольфа Гесса) и романом Ганса Гримма «Народ без пространства» колонизаторская миссия Германии на Востоке необходима, если немцы не хотят задохнуться на своей территории. Теория «жизненного пространства» захватила не только политиков из НСДАП. Во главе движения встал Союз артаманов, пользовавшийся влиянием в различных слоях немецкого общества, который тотчас же после окончания первой мировой войны выдвинул лозунг «жизненного пространства» для побежденного германского народа.

Прежде всего с движением артаманов связывала свои судьбы националистически настроенная молодежь. Когда читаешь различные издания артаманов, в том числе песни и поэмы «отечественных» трубадуров, создается впечатление, что НСДАП целиком позаимствовала у них программу похода на Восток. Стоит также отметить, что из добровольческой организации молодых артаманов Бальдур фон Ширах создал «сельскохозяйственную службу» — «гитлерюгенд». Девушки из Союза артаманов влились позднее в «Бунд дейчер медель» (БдМ) — союз немецких девушек.

Как следует из документов, находящихся в кобленцском архиве, Гиммлера «Союз артаманов» привлекал давно. Программа артаманов была созвучна его концепциям. В 1927 году, когда пост канцлера занимал Ганс Хольфельдер, в год реорганизации НСДАП, дело дошло до первых шагов к формальному объединению артаманов с гитлеровской партией. Гиммлера назначили ответственным за связь между обеими организациями. По мере того как росли сила и значение НСДАП, позиции артаманов в этом союзе ослабевали. 21 июня 1931 г. в Гневене был создан национал-социалистский Союз артаманов, а 15 июля того же года этот союз перестал существовать.

Деятельность Гиммлера и начинается, собственно говоря, после того, как, держась подле Гитлера, он получил в свои руки власть. Расцвета своего она достигла в годы войны и завоеваний на Востоке. Стоит обратить внимание на то, что если проблемы безопасности рейха Гиммлер всегда был склонен перепоручать своим заместителям (Гейдриху и Кальтенбруннеру), то вопросы, связанные с программой колонизации, расы, переселений и т. п., он крепко держал в руках до самого конца. Тут он выкладывался целиком. Наконец-то у него появилась возможность воплотить в жизнь то, о чем грезил он сам, о чем мечтали его артаманы. Правда, кое-кто из гитлеровцев считал его помешанным (Геринг откровенно издевался над ним), но Гитлер предоставил ему полную свободу действий. По существу в эти вопросы в рейхе никто не вмешивался. Когда Альфред Розенберг как министр по делам восточных земель пытался на оккупированных территориях Советского Союза реализовать некоторые из своих «федералистских» концепций, Гиммлер воспротивился этому. Его интересовали территории, а не люди. Этих последних он истреблял, когда и где только мог. Гиммлер стремился к тому, чтобы онемечить Восток, он не искал ни помощи, ни сотрудничества. Поэтому он и высылал свои «айнзатцкоммандо» (специальные оперативные части, читай — карательные отряды. — Ред.) на Восток для массового уничтожения людей. Поэтому он и создавал концентрационные лагеря, а опасаясь, что не хватит настоящих имперских немцев, искал «германскую кровь» среди населения на Востоке. Можно исписать многие тома, рассказывая о принудительной германизации поляков, чехов, украинцев и представителей других народов, когда у них, как того хотел Гиммлер, отыскивали антропологические черты нордической расы. И, напротив, какие же муки обрушивались на того, кто, несмотря на свое германское происхождение, выражал желание оставаться тем, кем и был, к примеру поляком. Таких людей бросали в лагеря, вынуждали покидать свою землю, дом и семью. «Ни одна капля германской крови не должна пропасть», — сказал Гиммлер обергруппенфюреру СС Лоренцу, который отвечал за выселение. Распределение людей на четыре группы в соответствии с так называемой фолькслисте («народным реестром») — драма не одной польской семьи, драма, которая достойна навечно остаться в памяти народной.