Hету такой песни, которую он не знал бы - ориентируется во всем так, как будто бы он был фанатом всех групп одновременно. И такой дядька прикольный, сил моих нет. Всегда находит общий язык с молодежью, так сказать. Как сейчас помню:
Пашка, Леха и Колян репетировали в зале, и тут он с Рустамом подкатывает.
Посмотрел, послушал их, а потом подходит к ним и тихо так говорит: "Хорошо играете, ребята, но драть вас надо во все дыры". Прям так и сказал, честное слово. С тех пор репетирует вместе с ними раз в неделю типа как наставник, что ли. Просто сидит себе рядышком, нога на ногу, в зубах сигарета - корректирует, так сказать, наставляет на путь истинный. Иногда им помогает по части клавиш.
Это ближе к зиме случилось, а через недельку уже и новый год, между прочим.
Задумали ребята что-то сыграть, пока отмалчиваются _ ну ничего. Я-то знаю, что будет клево, а теперь еще и с этим дяденькой _ Кстати, когда дядя Слава услышал Пашкину кликуху, он только головой покачал - типа, гонево. Да что ж тут поделаешь _
Кстати, по нему не скажешь, что он такой уж продвинутый продюссер. Длинные черные патлы, джинсы, маечка c группой "Воскресенье" - ну прям как взрослый рокер. Таких "рокеров" у каждого пивного ларька можно увидеть сколько хошь, а он - продюсер.
Чё, не верите? А ну вас на фиг. Вот посмотрим, что на новый год Арлекино устроит - тогда поверите. Обязательно поверите. Или я - не диджей _
***
- Рудька, ну какого черта ты опять фигню басишь? - недовольно произнес дядя Слава. - Ребята уже шестой раз из-за тебя начинают _
Басист только насупился. Обидно. Играть на басу - это ведь не кило пончиков сожрать: тут уметь надо. А что он мог поделать со своими пальцами, если на улице они так замерзли, что почти не гнуться? А басист он нормальный: на Соколе в рок-клубе Рудольф нарасхват. Это все равно, что ему всего четырнадцать - многие двадцатилетние дурни советовались с ним. А он, Рудольф Агаларович, их учит.
Учил, вернее - сейчас он в "Идее Fix", и вряд ли уйдет.
- Дядя Слава, у меня пальцы замерзли _ - А какого, спрашивается, ты перчатки не одел?! - он рассердился. - Твои руки, парень, почти самые главные в группе _
Рудя молчал. Зря это он кричит, а вот говорит правильно.
- Ладно, - смягчился Печерников, - пока посиди и погрей ручки, а я тебя заменю.
Парнишка посмотрел на него с какой-то недоверчивой благодарностью.
- Hо только недолго, старик. И на полчасика попозже все уйдут: в следующий раз будешь брать перчатки. А будь ты в нормальной группе, тебе бы музыканты в репу настучали: из-за базы.
Рудя понимал. Самая дешевая база сейчас стоила пятьдесят деревянных за три часа, и тут дорога каждая секунда. Он пришел к "фиксам" совсем недавно, и то - ребята его обстоятельно проверяли. Им как-то не верилось, что этот чернявый толстячок может хорошо играть на басу. Они чуть не подняли его на смех, когда он подошел к ним после дискотеки и спросил, нужен ли им басист.
Тогда он в упор посмотрел на Арлекино и попросил его подключить басуху. За какую-то минуту он настроил ее (Пашина челюсть потихоньку опускалась вниз), и "замочил такой крутой слэп, что даже Леха осел" (примерно так выразился Макс). А слэпом, между прочим, дано играть не каждому начинающему басисту. При всем при том, что ему всего-навсего четырнадцать. И бас - безладовый. Даже Вячеслав Владимирович играл на басухе с ладами. Впрочем, не только на ней - Печерников был замечательным клавишником, мог в случае чего и на ритме посидеть, и солячок подыграть. Одним словом продюссер.
- Братцы, поднажмите! Через четыре дня - Hовый год.
Понятное дело. Легко сказать - "поднажмите". А если то, чем на струны нажимают, болит и отваливается после четырех часов непрерывной репетиции?
- Ребятушки, ну совсем чуть-чуть осталось, - как бы в такт мыслям ответил дядя Слава. - Зато как народ порадуется, да и вы поимеете чуть больше, да?
Подборочку песен он тоже придумал - дай бог. И быстрые есть, и медленные, и душевные с ностальгическими. Такое впечатление, что народ как-то менялся - туда иногда захаживали ребята, которые на дискотеки никогда не ходят. То есть, на блатняке с сопливыми любовными песенками их кругозор не заканчивался. Иногда к Паше подходили специально для того, чтобы дать переписать кассетку с неизвестными песнями "Машины времени", старенькими и мало кем слышимыми песнями Шевчука - записями квартирников, неофициальных сэйшенов. Впрочем, у Печерникова "этого добра" тоже хватало, и до кучи дядя Слава прокручивал свои собственные записи тридцатилетней давности: "фиксы" играли и это тоже. Hравилось многим.