Рон толкнула его локтем в бок. Ив артистично грохнулся на спину, закатив глаза и высунув язык.
Суровый командир первый прыснул со смеху, глянув на недоуменное личико напарницы… они еще долго смеялись, почти как там, в снах о лесе, только уже своими голосами…
16
— Рон. Можно вопрос?
— Конечно.
— Я давно за тобой наблюдаю… — сказал Денис, — и до сих пор не понял, что ты делаешь.
— Уксус, — объяснила Рон и снова опустила обгорелую скрученную проволочку в стакан со спиртом. Раскаленный металл зашипел, прямо на глазах превращаясь в сияющую красноватую медь. И снова его в огонь…
— Алхимия, — улыбнулась Рон. — Шучу. Смотри, когда медь в огне, она чернеет. Черное — это медная окалина. Если опустить ее в спирт, пока проволока горячая, медь восстановится, а часть спирта превратится в уксус. Вот так раз триста — и стакан этой штуки обеспечен. Уксус для тыщи разных вещей можно использовать: вот, температуру сбить, например… чуть-чуть еще поколдовать — и снотворное будет… а можно аспирин сделать, только вот я не знаю, как…
— Откуда ты это-то знаешь? — удивился Денис.
— Я воспитывалась в Храме, — пояснила Рон, — в подвале была библиотека… у нас там жил один древний старик, никто даже не знал, как его зовут, который не давал жечь книги, даже в самые страшные времена. Я еще маленькая с ним подружилась, приносила еду, вместе жарили крысиные кебабы со специями. Да-а, крыс он любил… покушать… в общем, я была его единственным другом, и он научил меня всему, что еще помнила его старая голова. А потом я сама читала… больше, конечно, по медицине… — Денис заметил, что Рон говорит как-то грустно и совсем на него не смотрит… только одинокая блестящая слезинка упала в полуспирт-полууксус. — Однажды у нас тряхнуло… землетрясение или еще что. Все выбежали наружу, а мой дедушка остался, его завалило в библиотеке. Его не смогли вытащить, а если бы и вытащили, он бы все равно не выжил… его всего переломало… я до сих пор помню, как будто это было вчера, он кричал: «Рони, книги спасай, книги… варвары, не трожьте книги, прочь! Дикари! Рони, спасай книги!!!»… Один из «Крестоносцев» застрелил его…
— Мне очень жаль, — сказал Денис. Лучше бы молчал. Эта забитая фраза прозвучала просто глупо. — Прости, я сказал чушь.
— Ничего, все в порядке, — заверила его Рон, — дедушка не умер, я знаю. Он всегда живет в моем сердце. Я даже разговариваю с ним, когда мне плохо. Может быть это неправильно, но Бог далеко, не услышит, а он здесь, рядом.
— Бог все слышит, Рон, — Денис поднес к огню ладонь, — только… только он мало что может сделать…
— Я тебя не понимаю.
— Ладно. Забудь. Я опять сказал чушь…
Пара минут тишины. Только треск костра и шипение горячей меди в спирте…
— Рон, а у тебя остались еще книги?
— Да, мне удалось спасти часть библиотеки. Тридцать три книги, мои самые любимые… ну, то есть те, в которых я что-нибудь понимаю. Многие книги были бесполезны… о травах и животных, которые теперь нет, о чудесных лекарствах, которых уже не делают, о звездах… но три таких я оставила все равно. А остальные — немножко по химии, немножко по медицине, по религиям разным… по физике и технике, так для коллекции… по магии одна есть, — Рон явно доставляло удовольствие перечислять их, — по истории… ну, и много еще.
— А какие твои самые-самые любимые? — хитро спросил Денис.
— Самые-самые? — также хитро переспросила Рон.
— Самые-самые.
— Одна где картины. Они красивые такие, у меня так бы никогда не получилось… и большущий сборник стихов самых разных авторов. Я очень стихи люблю.
— И они у тебя все здесь?
— Все. В подвале. Они в металлическом ящике лежат, от крыс.
— А можно посмотреть?
— Конечно можно, — обрадовалась Рон. — На посиди… побудь алхимиком…
С этими словами она вручила Денису стакан и проволочку и побежала в подвал, стуча ботинками по ступенькам… кто-то чужой злобно подначивал закрыть крышку, потом взять ружье и разобраться с Ивом, который возится где-то на чердаке… что за чушь… не мое… кыш… страшно. Денис усилием воли задавил голос этого невесть откуда взявшегося второго «я» и полностью сосредоточился на «алхимии»… но чье-то неприятное присутствие чувствовалось все равно, нервы натянулись, как струны… нейлон, металл… вот-вот лопнут…
Ждал чего-то страшного? Может быть потому Денис так вздрогнул, чуть не разлив весь стакан, когда Рон неслышно подошла сзади и положила руку ему на плечо.
— Ты меня напугала, — признался Денис.
— Ты меня тоже, — отозвалась Рон. — Не нервничай, здесь мы как в сейфе. Полная безопасность.
— Л-ладно, не буду… уф-ф…
Рон подбросила в камин еще топлива. Какое-то серое тряпье. Толстое и тяжелое, долго будет гореть. Затем забрала у Дениса стакан и поглядев на мутноватую, с крупинками сажи жидкость, решила, что хватит, и слила уксус в специальную фляжку, которая была со всех сторон изрисована черепами с костями и значками радиации… для более эрудированных сбоку было написано: «Яд»…
Любимые книги Рон были зачитаны до дыр. Особенно сборник стихов с невероятным количеством длинных закладок. Он был толщиной в целую ладонь, со страницами разного размера, наверняка сшитый из нескольких разных сборников. Обложки давно не было, а соответственно, названия и автора — тоже. На первом листе явно рукой Рон было написано: «Мои любимые стихи»… коряво, но без ошибок.
— Ты читать умеешь, Денис? — поинтересовалась Рон через некоторое время, просто потому что ей скучно было сидеть без дела.
— Умею. Не зря же пять лет в школе учился… — ответил Денис, медленно и осторожно перелистывая страницу.
— В школе? — глаза Рон загорелись любопытством. — До войны?
— Нет. Где мне? — отмахнулся Денис. — Во время войны. В приюте. Так, по мелочи — читать, писать, считать немножко…
— А-а… ну ладно, читай. Не буду мешать.
Рон сидела, обхватив руками коленки, и тихонько посмеивалась в рукав. На читающего Дениса смотреть действительно было смешно. Вид у него был такой, как будто он думал над какой-нибудь вселенской задачей. Он морщил лоб, прищуривался, иногда замирал, как каменный, с улыбкой или без поводил одной бровью, часто быстренько заглядывал на предыдущую страницу и тут же переворачивал ее обратно… а читать он и вправду умеет… и не по слогам, а быстро! Не притворяется, это видно. Ага! Ну вот и сквернющая привычка заглядывать в конец книги, как говорил когда-то дедушка… дедуль, ты меня слышишь? Ну скажи мне, что это за чудо-юдо такое… Не смешно. Как ты можешь не знать? Ну ладно… хороший он или нет? Хороший. Отлично. Что?! Ну и юмор у тебя! Совсем ничего не понимаю. А верить ему можно? А? Как себе? Вау! Но он ведь не «Чайка», вообще не солдат, да?.. Он вор. Забавно… хороший вор, которому можно верить, как себе, да еще и «не от мира сего»… помоги ему? И никаких объяснений? Нечестно… эх, деда, деда, всегда приходится думать самой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});