Читать интересную книгу Убийство в купе экспресса. Сборник. - Альберт Баантьер

Лицо Фледдера стало необычайно грустным.

— А я думал, что мы немедленно помчимся назад, в Амстердам.

— И что ты собираешься там предпринять?

Фледдер, оторвав руки от баранки, поднял их вверх.

— Арестовать буфетчика, конечно! — воскликнул он. — Что же еще?

Де Кок, ничего не ответив, потер ладонью лоб и откинулся на спинку сиденья. Этот верзила Пит де Бур не шел у него из головы. Перед глазами стояло бледное лицо буфетчика со светлыми усиками — лицо возможного убийцы.

Инспектор тяжело вздохнул.

— Ты уверен?

— В чем?

— В том, что буфетчика следует немедленно арестовать?

Фледдер кивнул.

— Конечно, а как же иначе! — воскликнул он. — Неужели у вас еще остаются какие-то сомнения? Выстраивается просто идеальная схема. Сами посудите: Пит де Бур жил в Энкхойзене во время убийства Стеллы Бернард и он же оказался буфетчиком поезда, где была убита Сюзетта де Турне. — Молодой сыщик поднял вверх указательный палец. — Он попытался отравить кондуктора кофе. Обратите внимание на все эти детали. Согласно вашей же теории — исчезновение кондуктора и убийство каким-то образом связаны между собой. Итак, буфетчик, отравивший кондуктора, является и убийцей Сюзетты де Турне… или как-то причастен к этому преступлению. В своей тележке он мог незаметно спрятать одежду убитой и ее багаж. Кроме того, этот Пит де Бур замечен в сексуальных отклонениях, вспомните о том, что он подозревался в совершении изнасилования.

— Но Сюзетта де Турне не была изнасилована.

Фледдер ухмыльнулся.

— А почему она была раздета?

Де Кок нахмурился.

— Ты полагаешь, что убийца раздевает свою жертву только с определенной целью?

Фледдер ударил кулаком по баранке.

— Безусловно! — и, покосившись на инспектора, с удивлением спросил: — А вы считаете, что обе женщины были раздеты по другой причине?

Де Кок прикусил губу.

— Я вспоминаю реакцию Тощего Лоутье, — задумчиво ответил он. — И так отреагировали бы почти все мужчины — задай мы им вопрос — для чего раздевают молодую женщину? — Он с сомнением покачал головой. — Но для этого могут быть и какие-то иные мотивы, кроме изнасилования.

Фледдер засмеялся.

— Какие же?

Инспектор глубоко вздохнул.

— Признаюсь честно, моя фантазия перед этим пасует. — Он вдруг стукнул себя по лбу. — Ты же должен был напомнить мне о цветочках, — воскликнул он. — Мы сейчас поедем не в Амстердам, а в Академическую больницу. — Де Кок поудобнее устроился на сиденье. — Я против ареста Пита де Бура. В деле об убийстве Стеллы Бернард он не упоминается. А тот факт, что он дал кондуктору отравленный кофе еще не означает, что именно он подсыпал яд в кофе или будто он знал, что кофе отравлен. Вполне возможно, буфетчик вовсе не знал о том, что кондуктор покинул поезд в Утрехте из-за боли в желудке. Он мог дать ему кофе и уйти, ничего не зная. — Де Кок с еле заметной улыбкой посмотрел на Фледдера. — Я могу арестовать убийцу, но я должен твердо знать, что мне не придется освобождать его через несколько часов за недостатком улик.

Неловко сжимая букет цветов в руке, де Кок остановился у изголовья постели, глядя на девушку. В этой большой кровати она казалась маленькой и жалкой. Из-под бинтов, закрывавших почти всю голову, выбивалась прядка каштановых волос.

Луиза де Колиньи открыла глаза. Она узнала инспектора и слабая улыбка тронула ее губы.

— Это вы, де Кок? — тихо прошептала она.

Инспектор обошел кровать и положил букет на подушку.

— У них не нашлось букета поменьше, — виновато сказал он.

— Как это мило с вашей стороны…

Де Кок оттопырил нижнюю губу.

— Иной раз… и полицейские… бывают милыми…

Луиза де Колиньи вопросительно посмотрела на него.

— А тот молодой человек не с вами?

Де Кок покачал головой.

— Он ждет меня внизу в машине. Рассердился и не пожелал сюда идти. Мы с ним разошлись во мнениях.

— А такое у вас случается?

— Мы отнюдь не всегда единодушны, как это кажется непосвященным. Впрочем, это не так уж плохо. — Де Кок отодвинул стул от кровати и сел.

— Как самочувствие? — участливо спросил он.

— Отвратительное!

— А как бедро?

Луиза де Колиньи приподнялась на локтях.

— С бедром мне повезло, — сказала она, поморщившись от боли. — Обошлось без перелома, как показал рентген. — Она провела рукой по лицу. — Но из-за раны на голове меня еще некоторое время подержат здесь.

Де Кок наклонился к ней.

— А эта странная женщина, которая звонила вам месяца два назад и угрожала… Вы когда-нибудь видели ее?

— Нет, я только слышала ее голос.

— А какой вы ее себе представляете?

Луиза де Колиньи задумалась. Де Кок поправил рукой свои седые вихры и сказал:

— Если я вам ее опишу: элегантная пожилая дама, с серебристыми волосами — в дорогом темно-коричневом костюме из плотного твида и бежевой блузке с воланами… как вам покажется такой портрет?

Луиза де Колиньи смотрела на следователя глазами, полными ужаса. Она была смертельно бледна.

— Это… это, должно быть, она, — пролепетала Луиза де Колиньи. — Именно такой я ее себе представляла. Этот образ так подходит к голосу, который говорил по телефону… — Она облизнула сухие губы и с трудом перевела дух. — Вы ее… вы ее поймали и арестовали?.. Вы знаете, кто эта женщина?

Де Кок медленно покачал головой.

— Мне описали ее, — мрачно сказал он. — Буфетчик того поезда… Эта женщина… я имею в виду, женщина с такими приметами… находилась вчера утром в купе вместе с Сюзеттой де Турне.

В глазах Луизы де Колиньи появилось мечтательное выражение.

— Сюзетта де Турне, — тихо повторила она. — Это та девушка, которую убили?

Де Кок кивнул.

— Вы знаете ее?

Луиза уставилась в одну точку.

— Нет, нет, я ее не знаю. Но это имя я где-то слышала…

— В связи с чем?

Лицо Луизы де Колиньи исказила болезненная гримаса.

— Не помню… Де Турне… Сюзетта де Турне… откуда я знаю это имя?..

Де Кок закусил губу.

— Вчера утром… после убийства в поезде… вам снова звонили?

— Вы имеете в виду ту женщину?

— Да.

Луиза де Колиньи покачала головой. Лицо ее внезапно стало жестким.

— Я думаю, вчера утром она обнаружила ошибку и вечером подослала кого-то, чтобы исправить ее.

Де Кок внимательно посмотрел на нее.

— Вы считаете, что наезд на улице — это дело рук все той же особы?

Луиза де Колиньи кивнула.

— Да, это она приказала меня убить.

Фледдер театральным жестом распахнул перед вышедшим из больницы инспектором дверцу старого «фольксвагена».

— Я очень сожалею, — жеманно произнес он, — что не могу предложить вам лучший транспорт. Амстердам — нищая община.

Инспектор втиснулся в машину и проворчал:

— С нищим полицейским корпусом.

Фледдер хихикнул.

— И нищими следователями. — Он захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел за руль. — Могу я узнать, — все так же высокопарно продолжал он, — куда господин желает ехать?

Де Кок с изумлением взглянул на него.

— Что случилось? — спросил он удивленно. — Что с тобой происходит?

Лицо молодого следователя расплылось в улыбке.

— Пока вы были в больнице, — серьезно сказал он, — я еще раз все обдумал.

— И что же?

Фледдер прижал руку к груди.

— Я как всегда поторопился. Вы правы, буфетчик еще не созрел для ареста. Возможно, он действовал неосознанно… настоящий преступник мог просто использовать его.

Де Кок был доволен.

— Об этом я не спрашивал Пита де Бура, ведь еще сегодня утром я ничего не знал об этом кофе. Нужно еще раз с ним встретиться, возможно, он еще что-нибудь вспомнит… например, вспомнит человека, который просил его передать стакан с кофе кондуктору.

Фледдер отъехал от больничной автостоянки.

— Слушая вас, можно подумать, что вы не желаете слышать ничего плохого об этом буфетчике, — задумчиво сказал он.

Де Кок легко пожал плечами.

— Я же видел его… разговаривал с ним… а ты нет. — Этот длинный, вялый верзила не слишком умен.

— А вы полагаете, что преступник непременно должен быть умен?

Де Кок стиснул зубы так, что морщинки вокруг рта прорезались еще четче.

— Это убийство совершалось по плану, — мрачно сказал он. — Адскому плану, изобретенному самим дьяволом. А дьяволы обладают способностью в какие-то моменты проявлять поразительную изобретательность. — Он вздохнул. — Не знаю почему наш господь допускает такое…

Фледдер засмеялся.

— А может, это задумано как испытание для следователей?

Далее они ехали молча и вскоре оказались на окраине Утрехта, вдали промелькнула крыша знаменитого Восточного дворца.