Читать интересную книгу Крейсер Его Величества «Улисс» - Маклин Алистер

– Да, обычное сообщение. Во время первой полувахты, после объявления вечерней боевой тревоги. – Вэллери улыбнулся. – Тогда наверняка все услышат.

– Хорошо. Пусть узнают, почем фунт лиха. Пусть обмозгуют, что и как.

Судя по намекам Винсента Старра, у нас будет о чем подумать во время нынешнего похода. Это займет команду.

Вэллери засмеялся. Его худое аскетическое лицо преобразилось.

По-видимому, ему действительно было весело.

Тиндалл вопросительно поднял брови. Вэллери улыбнулся в ответ.

– Забавная мысль пришла в голову, сэр. Как бы выразился Спенсер Фэггот, положение пиковое... Дела наши из рук вон плохи, раз дошло до того, что лишь противник может нас выручить.

Глава 3

ПОНЕДЕЛЬНИК

(пополудни)

Весь день, не утихая, с норд-норд-веста дул свежий ветер. Ветер, который час от часу крепчал. Словно начиненный мириадами иголок, студеный этот ветер нес с собой снег, частицы льда и странный мертвый запах, доносившийся с отдаленных ледников за Ледовым барьером. Он не был порывист и резок. Ровно, не ослабевая, он дул в правую скулу корабля с рассвета до вечерних сумерек и постепенно разгонял зыбь. Старые моряки вроде Кэррингтона, повидавшие все порты и моря мира, бывалые моряки вроде Вэллери и Хартли, с тревогой смотрели на волнующееся море и не говорили ни слова.

Ртутный столбик опускался. Однажды выпав, снег уже не таял. Мачты и реи походили на огромные сверкающие рождественские едки, украшенные гирляндами штагов и фалов. Иногда на грот-мачте появлялись бурые пятна – следы дыма, вырывавшегося из задней трубы, но тотчас исчезали. Снег опускался на палубу и уносился ветром. Якорные цепи на полубаке он превращал в огромные ватные канаты, прилипал к волнолому перед носовой орудийной башней. Возле башен и надстроек скапливались целые сугробы снега, снег проникал на мостик и влажной грудой ложился у ног. Залеплял огромные глаза центрального дальномера, тихой сапой вползал в проходы судовых помещений, неслышно сеял в люки. Выискивая малейшие щели в металлической и деревянной обшивке, проникал в кубрик, и там становилось сыро, скользко и неуютно. Вопреки законам тяготения, снег запросто поднимался вверх по штанинам, забирался под полы тужурок, непромокаемых плащей, в капюшоны канадок и доставлял людям множество неприятностей. И все-таки это был мир своеобразной, неброской красоты – белоснежный мир, наполненный странным приглушенным гулом. Снег падал целый день – непрерывно, без устали, а меж тем «Улисс» – призрачный корабль, очутившийся в призрачном мире, – лишь покачивался на волнах, продолжая мчаться вперед.

Но он не был одинок. Теперь у него была компания, превосходная, надежная компания – 14-я эскадра авианосцев – бесстрашный, опытный, закаленный в боях отряд эскортных кораблей, почти столь же легендарный, как знаменитый восьмой отряд, который недавно был переброшен на юг для участия в конвоях на Мальту – работа не менее самоубийственная.

Как и «Улисс», эскадра весь день шла на норд-норд-вест. Шла прямым курсом. Противолодочный зигзаг Тиндалл не жаловал и использовал его лишь во время эскортирования караванов, да и то лишь в водах, опасных от подводных лодок. Подобно многим флотоводцам, он полагал, что зигзаг представляет собой большую опасность, чем противник. Шедший зигзагом «Кюрасао», броненосный крейсер водоизмещением в 4200 тонн, у него на глазах был протаранен могучим форштевнем «Куин Мэри» и обрел могилу в пучине Атлантики. Тиндалл никому не рассказывая об увиденном, но картина эта навсегда врезалась ему в память.

Будучи флагманом, «Улисс» занимал свое обычное место в ордере – он находился почти в середине соединения, состоявшего из тринадцати кораблей.

Впереди него шея крейсер «Стерлинг» – старый корабль типа «Кардифф», крепкий и надежный, на много лет старше и на много узлов тихоходнее «Улисса», вооруженный пятью шестидюймовыми орудиями. Но конструкция его была совсем неподходящей для плавания в арктических водах, в штормовую погоду он принимал столько воды, что стал сущей притчей во языцех. Главной его задачей была охрана эскадры, второстепенной – замена флагманского корабля в случае его выхода из строя или гибели.

Авианосцы «Дефендер», «Инвейдер», «Реслер» и «Блу Рейнджер» находились справа и слева от флагмана. «Дефендер» и «Реслер» шли несколько впереди, остальные чуть отставали. Кто-то решил, что их названия должны непременно оканчиваться на «ер». То же обстоятельство, что на флоте уже существовал один «Реслер», эсминец, входивший в состав восьмого отряда (так же, как и «Дефендер», потопленный незадолго до того возле Тобрука), было по блаженному неведению упущено. Корабли не походили на гигантов в тридцать пять тысяч тонн, входивших в состав основных сил флота, таких, как «Индефатигэбл» и «Илластриес». Нет, это были вспомогательные крейсера водоизмещением всего пятнадцать-двадцать тысяч тонн, непочтительно называемые «банановозами». Это были переоборудованные торговые суда американской постройки. Они были оснащены в Паскагоуле, что в штате Миссисипи, а через Атлантику их перегоняли смешанные англо-американские экипажи.

Они развивали скорость восемнадцать узлов, довольно высокую для одновинтовых судов (один лишь «Реслер» имел два винта), но на некоторых из них устанавливалось до четырех дизелей типа «Буш-Зульцер», соединенных общим валом. Их неуклюжие прямоугольные взлетные палубы длиной в сто тридцать пять метров были надстроены над открытым полубаком, и под ним образовывалось открытое пространство, через него с мостика просматривался горизонт. На этих авианосцах размещалось десятка три истребителей – «грумманы», «сифайры», а чаще всего «корсары» – или двадцать легких бомбардировщиков. Суда были старые – неуклюжие, безобразные, ничуть не похожие на военные корабли; однако в течение многих месяцев они отлично выполняли свою задачу, охраняя конвои от авиации противника, обнаруживая и топя вражеские корабли и субмарины. Число уничтоженных ими кораблей противника – как надводных, так и подводных – было весьма внушительным, хотя адмиралтейство подчас и подвергало сомнению такого рода сведения.

Перечень эскортных эсминцев вряд ли вдохновил бы морских стратегов с Уайтхолла. То был поистине сброд, и термин «эсминец» по отношению к ним употреблялся только из вежливости.

Один из них, «Нейрн», был фрегатом класса «Ривер» в 1500 тонн; второй, «Игер», – флотским тральщиком; а третий, «Гэннет», более известный под прозвищем «Хентли и Пальмер», был довольно дряхлым и немощным корветом типа «Кингфишер», по-видимому, пригодным лишь для плавания в прибрежных водах.

Никакого глубокого смысла в его прозвище не было, однако стоило увидеть его – похожего на ящик на фоне заката, и вы понимали уместность такого прозвища[3]. Несомненно, строитель этой коробки работал по чертежам, одобренным адмиралтейством, но лучше бы тот день у него оказался выходным.

«Вектра» и «Викинг» были двухвинтовыми модифицированными эсминцами типа "V" и "W", которые давно успели устареть. Кое-как вооруженные и недостаточно быстроходные, они были довольно прочны и надежны. «Балиол», крохотный эсминец допотопного класса «Хант», каким-то чудом оказался в могучих просторах северных морей. «Портпатрик», тощий, как скелет, четырехтрубник, был одним из полуста эсминцев, переданных Англии Соединенными Штатами по ленд-лизу еще во время первой мировой войны. Никто даже не осмеливался справиться о его возрасте. Корабль этот притягивал к себе взоры всего флота, особенно когда погода ухудшалась. Поговаривали, будто два однотипных с ним корабля перевернулись во время шторма в Атлантике, поэтому, как только шторм достигал достаточной силы, многие, в силу подлости человеческой натуры, жаждали воочию убедиться в достоверности этих слухов. Как ко всему этому относился экипаж, сказать было трудно.

Эти семь кораблей охранения, плохо различимые за снежной завесой, добросовестно несли свои обязанности. Фрегат и тральщик шли впереди отряда, эсминцы по бокам, корвет замыкал строй. Восьмой корабль охранения, быстроходный современный эсминец класса "8" под командованием капитана третьего ранга Орра, неутомимо сновал вокруг. Все командиры кораблей эскадры завидовали Орру, получившему такую свободу действий у Тиндалла, который уступил его настойчивым просьбам. Но никто не оспаривал привилегию Орра: