пытался просить у тебя прощения, но ты всегда сворачиваешь эту тему. Пожалуйста, Галя, подумай ещё. Давай не будем спешить. Нас столькое связывает. Мы давно понимаем друг друга без слов. У нас взрослые дети, прекрасные дети. Прошу, подумай ещё. Не торопись.
— Ты всё правильно говоришь, Игорь, и совершенно справедливо. Но в конце июня ты был настроен иначе. Ты всерьёз, без шуток, собирался посвятить остаток жизни абсолютно чужому человеку, а не мне и не нашим прекрасным детям.
Машина остановилась у дома Игоря и Гали, но они продолжали сидеть в салоне.
— И я уже говорила тебе, что не смогу преодолеть своё отношение именно к этому моменту! — с горечью продолжала Галя.
— Галя, пожалуйста! Ты можешь не прощать, но давай не будем всё рушить! Я ошибся, чудовищно и глупо. Но, пусть через ударение, понял, что никого ближе и роднее тебя нет, и быть не может. Ты и наша семья — единственное, что имеет для меня ценность. Я бы понял это и при другом раскладе, даже если бы она тогда не оттолкнула меня. Просто понял бы слишком поздно. А так понял гораздо раньше. Точнее, вспомнил, потому что всегда знал об этом! И ты не убедишь меня в том, что совсем не дорожишь прошедшими годами. Не убедишь в том, что вытащила меня из болезни, движимая исключительно человеколюбием.
— Игорь, ты дал слово. И я дала слово.
— Да помню я! Но неужели это слово важнее всего, что произошло до него и после него? Зачем тебе развод, Галя?
— Мы оба начнём новую жизнь, Игорь.
— И что будет в новой жизни? Что-то лучшее, чем было?
— Увидим.
— Мне не нужна новая жизнь, и видеть её я не хочу. И твою новую жизнь не хочу видеть, прости!
— Ты эгоист, Игорь! Может, мои желания тоже будем учитывать? Или ты собрался препятствовать разводу?
— Да не собираюсь я ничему препятствовать, — Игорь отстегнул ремень безопасности. — Но знать потом, что ты с другим кем-то — выше моих сил. Даже если я это тысячу раз заслужил.
Игорь быстро вышел из машины и с силой захлопнул дверь. Так, что Галя вздрогнула.
— И как это понимать? — растерянно пробормотала Галя и начала отстёгиваться.
Ужинали в полном молчании. Игорь был мрачен, а Галя не решилась возобновить разговор. В конце концов, она просто подаст заявление на развод, и всё. Что может ей помешать?
Закончив с ужином, Игорь поблагодарил Галю и вышел из-за стола. Однако почти тут же вернулся и вновь сел напротив Гали, которая задумчиво пила чай.
— Галя, сделай мне, пожалуйста, ещё чаю. И давай спокойно обсудим детали развода, раз ты так хочешь. Прости меня за дурацкую вспышку.
Галя поставила перед Игорем большую кружку с чаем и вернулась на своё место, выжидательно глядя на мужа.
Он сидел, взявшись за кружку и опустив глаза. Внезапно Галя вспомнила, о чём она хотела ему напомнить, но не успела из-за приезда Алины и дальнейшего напряжённого разговора.
— Игорь, завтра у тебя невролог в четырнадцать тридцать.
Несмотря на то, что курс лечения и реабилитации завершился, Игорь теперь должен был постоянно наблюдаться у специалистов.
— Да, помню, — кивнул Игорь и поднял глаза.
У Гали сжалось сердце. Она никогда ещё не видела в глазах Игоря такой тоски и безысходности, даже в период ожидания результатов обследований. Даже в тот ужасный день, когда она привезла мужа с вещами из офиса.
Всё это время, сосредоточившись на лечении Игоря, Галя думала о разводе, как о деле решённом, однако, каком-то далёком и теоретическом. Сейчас, когда они с Игорем вплотную подошли к решению вопроса, Гале стало очень страшно, хоть она ни за что на свете не призналась бы в этом.
У неё опять возникло то чувство, которое она испытала, когда Игорь сказал ей, что полюбил другую и уходит. Какое-то раздвоение личности, когда одна часть Гали понимала, что дальнейшую жизнь ей предстоит прожить без Игоря, а вторая часть не могла представить, как теперь всё будет вообще.
Вот и сейчас Галя умом понимала, что развод — единственно верное решение, ведь она не может простить Игоря и забыть его предательство. А вся остальная, бо́льшая часть Гали не представляла, как без Игоря жить.
Конечно, о других мужчинах Галя даже не помышляла, как бы Игорь ни бушевал и дверями ни хлопал. Единственная надежда — скорое появление на свет внука. Свекровь Сони, мать Славика, меньше всего стремилась стать бабушкой, а отчим Славика вообще мало интересовался жизнью пасынка. Так что основную помощь всё равно будут оказывать они с Игорем.
Галя вздохнула. Опять она думала о них с Игорем, как о едином целом.
— Галя, ты хорошо подумала? Твёрдо решила подавать на развод?
— Да, — сжав волю в кулак, кивнула Галя.
— Я честно говорю: подавать не буду. Если ты решила, занимайся этим сама. Прости, я готов помочь тебе в чём угодно, но только не в этом. Я против развода, Галя, хоть и понимаю, что в ситуации не виноват никто, кроме меня. Против. Но если ты твёрдо решила, всё подпишу.
— Конечно, Игорь, как скажешь. Займусь этим сама.
— Договорились. У меня огромная просьба, Галя. Если ты подашь на развод в ближайшее время, нас разведут приблизительно в середине марта. Пожалуйста, давай ребятам скажем после того, как Соня родит и окрепнет после родов?
— Хорошо, конечно. Ты прав.
— И ещё, Галя. Как я уже сказал… тогда, дом мы делить не будем. Свою долю я перепишу поровну на Соню и Стёпу, а твоя остаётся при тебе.
Галя хотела возразить, но Игорь поднял ладонь, попросив дать ему договорить.
— Половина фирмы по-прежнему останется нашей общей собственностью. Завещание я составил ещё до операции, и, в соответствии с ним, моя часть фирмы будет поделена между Соней и Стёпой.
— А где ты будешь жить? — всё же спросила Галя.
— Займусь покупкой квартиры. Вот об этом я и хотел поговорить. Хотел попросить, чтобы ты позволила мне остаться в доме до тех пор, пока я не приобрету для себя жильё. Тем более, мы пока ничего не расскажем детям.
— Конечно, Игорь, это не вопрос. Это и твой дом. Останешься, пока не будешь готов переехать.
— Спасибо, Галя. Только давай уже, освобождай гостевую. Там буду теперь жить я, а ты вернёшься в спальню.
— Нет, — твёрдо сказала Галя. — Ортопедический матрац не поместится на кровать в гостевой, а ворочать кровати по комнатам — это дурдом. Ты останешься в спальне, а я — в гостевой. Вот переедешь, тогда я