Читать интересную книгу Жребий Салема - Стивен Кинг

Как потом с придыханием рассказывали всем новым членам женского клуба, уже на середине дорожки Ларри почувствовал какой-то неприятный запах, как от протухшего мяса. Он постучал в дверь, но никто не отозвался. Он заглянул в замочную скважину, но, кроме темноты, ничего не увидел. На свое счастье, Ларри не стал входить, а решил сначала обойти дом вокруг. У задней двери зловонный запах чувствовался еще сильнее. Ларри попробовал открыть ее, дверь оказалась незапертой. Он вошел на кухню и увидел в углу лежавшую на полу, раскинув босые ноги, Бэрди Марстон. Половина ее головы была снесена выстрелом в упор из тридцать шестого калибра или чего-то такого же мощного.

(На этом месте Одри Хэрси всегда делала паузу и подчеркивала со знающим видом: «Мухи! Ларри говорил, что кухня кишела мухами! Они жужжали, то и дело взлетая и снова садясь на… сами понимаете что… Мухи!»)

Ларри Маклеод вылетел из кухни и помчался в город за Норрисом Варни, тогдашним констеблем. Тот прихватил с собой еще трех-четырех человек из магазина Кроссена – в то время им еще заправлял отец Милта, – среди которых оказался и Джексон – старший брат Одри. И все вместе они отправились в Марстен-Хаус на двух машинах – на «шевроле» Норриса и почтовом фургоне Ларри.

Никто из горожан никогда раньше не был в доме Марстенов, и его посещение произвело настоящий фурор. Когда страсти немного улеглись, портлендская газета «Телеграм» опубликовала статью с подробным описанием того, с чем столкнулись незваные посетители. Дом Хьюберта Марстена оказался настоящей крысиной норой, заваленной грудами мусора и хлама, с узкими проходами между кипами пожелтевших газет и журналов и связками книг. Полные собрания сочинений Диккенса, Скотта и Мариотта были очищены от грязи предшественницей Лоретты Старчер и поступили в фонд городской библиотеки Салемс-Лота, где стоят на полках и по сей день.

Джексон Хэрси поднял экземпляр «Сатердей ивнинг пост» и стал перелистывать, с изумлением обнаружив, что к каждой странице были аккуратно приклеены скотчем долларовые банкноты.

Норрис Варни выяснил, как повезло Ларри, что он не решился войти в парадную дверь и обошел дом. К стулу было привязано ружье со взведенным курком, направленное прямо на входную дверь на уровне груди. От ручки двери шла бечевка, соединенная со спусковым крючком.

(«Ружье было заряжено, – обязательно поясняла Одри на этом месте. – Если бы Ларри открыл дверь, отправился бы прямиком на небеса».)

Были в доме расставлены и другие, правда, менее смертельные, ловушки. Над дверью в столовую висела пачка газет весом сорок фунтов. Одна из ступенек, ведущих на второй этаж, оказалась подпиленной и могла стоить кому-то сломанной лодыжки. Ни у кого не осталось сомнений, что Хьюби Марстен оказался не просто каким-то чудаком, а самым настоящим сумасшедшим.

Его самого нашли в спальне на втором этаже висящим на веревке, перекинутой через потолочную балку.

В детстве Сьюзен с подружками часто нагоняли друг на друга страху подробностями, подслушанными от взрослых. У Эйми Роклифф на заднем дворе стоял игрушечный деревянный домик; они залезали туда по очереди и пугали в темноте рассказами о Марстен-Хаусе, который стал настоящим олицетворением кошмара еще до вторжения Гитлера в Польшу. Девочки повторяли рассказы взрослых, насыщая их самыми жуткими деталями, на которые только было способно их воображение. Даже сейчас, спустя восемнадцать лет, одно упоминание о Марстен-Хаусе наполняло душу Сьюзен леденящим трепетом. Перед глазами тут же вставала картина из детства, как они с девочками сидят в темноте, взявшись за руки, и Эйми делится страшными подробностями: «Его лицо ужасно распухло, а язык почернел и вывалился наружу, и по нему ползали мухи. Мама рассказывала миссис Уэртс».

– …место.

– Что? Извини, я задумалась! – Она с трудом очнулась от воспоминаний. Бен уже сворачивал с шоссе на дорогу, ведущую в Салемс-Лот.

– Я сказал, что это жутковатое место.

– Расскажи, как ты туда ходил.

Он невесело усмехнулся и включил дальний свет. С обеих сторон темную полосу пустынного двухрядного шоссе обступали сосны и ели.

– Все началось как детская забава. Не забывай, что тогда был 1951 год и мальчишки придумывали себе разные развлечения, поскольку в то время никто не нюхал авиационный клей, ведь его еще даже не изобрели. Я тогда много играл с мальчишками из «Подковы»… сейчас, наверное, они уже все разъехались… А южную часть города по-прежнему называют «Подковой»?

– Да.

– Я в основном общался с Дэйви Барклэем, Чарлзом Джеймсом, только все его звали Санни, Гарольдом Роберсоном, Флойдом Тиббитсом…

– Флойдом? – поразилась Сьюзен.

– Да, ты его знаешь?

– Мы с ним встречались, – ответила она и, испугавшись расспросов, быстро продолжила: – Санни Джеймс тоже здесь. У него бензоколонка на Джойнтер-авеню. А Гарольд Роберсон умер от лейкемии.

– Они все были старше меня на год или два. И у них было свое братство. Разумеется, тайное. Чтобы стать «кровавым пиратом», за тебя должны были поручиться не меньше трех членов! – Бен пытался говорить шутливо, но в словах сквозила горечь. – Однако я был упрямым. И хотел стать «кровавым пиратом» больше всего на свете… во всяком случае, в то лето.

В конце концов они снизошли до того, чтобы принять меня при условии, что я пройду испытание, которое с ходу придумал Дэйви. Мы все отправились к Марстен-Хаусу, где я должен был забраться внутрь и что-нибудь оттуда вынести. Как трофей. – Бен хмыкнул, чувствуя, как во рту все противно пересохло.

– И что там случилось?

– Я залез в окно. Дом по-прежнему был полон всякого мусора, хотя прошло целых двенадцать лет. Газеты, должно быть, забрали во время войны, но все остальное осталось. На столике в передней лежал маленький снежный шар – понимаете, о чем я? Там внутри был домик, и если шар встряхнуть, поднималась снежная буря. Я сунул эту штуку в карман, но не ушел. Мне хотелось действительно испытать себя. И я отправился наверх, где он повесился.

– Господи Боже! – не удержалась Сьюзен.

– Достаньте мне из бардачка сигарету. Вообще-то я пытаюсь бросить курить, но сейчас мне без нее не обойтись.

Она протянула ему сигарету, и он зажег ее от прикуривателя.

– В доме стоял сильный запах. Даже трудно объяснить какой. Пахло какой-то смесью плесени, гниющей обивки и чего-то прогорклого, как испортившееся масло. И еще какой-то живностью – то ли крысами, то ли сурками, то ли еще какой нечистью, поселившейся в стенах или впавшей в спячку в подвале. Какой-то затхлый, удушливый запах.

Еле передвигая ноги, я осторожно поднимался по ступенькам – до смерти перепуганный девятилетний мальчик. Дом кряхтел и потрескивал, и было слышно, как за штукатуркой кто-то от меня удирает. Мне все время казалось, что я слышу за собой шаги. И ужасно боялся обернуться: а вдруг за мной крадется Хьюби Марстен с почерневшим лицом и петлей в руке?!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});