Я чувствовала, что ее смех терзает Дэвида, и смогла сделать для него только одно:
– Давай уйдем отсюда и вернемся домой.
Прошло два дня. Прекрасных дня. Да и что может быть плохого, когда нежишься в фантастическом номере фешенебельного отеля наедине с самым сексуальным парнем в мире, и при этом оба не скованы какими-либо запретами или комплексами. Но не все это время занимали игры и забавы. Я училась различным вещам, например таким, как физические законы для джиннов. Они весьма отличались от той физики, что я изучала, будучи человеком и в которой, можете мне поверить, была специалистом. Управление погодой любой степени сложности требует четкого знания некоторых законов, таких как преобразование энергии, например. И эта работа заключает в себе множество тонкостей. Я не смогла бы даже подсчитать, сколько раз укрощала ураганный ветер, снижая на субатомном уровне вращение частиц, работая с отдельными атомами.
Жизнь джинна так же отличалось от человеческой, как двумерная игра в триктрак от трехмерного кубика-рубика. Мне по-прежнему было необходимо работать с разными масштабами, искать равновесие – если я хотела регулировать погоду, я, как и раньше, должна была выходить на тонкий план и создавать маленькую подушку теплого воздуха, двигающуюся навстречу холодным воздушным массам, идущим с моря, и – вуаля – дождь! В человеческом виде это бы стоило мне личной энергии.
Будучи джинном, для того, чтобы создать дождь, я должна соблюдать баланс между физическим планом, эфирным и десятком других, и все это без использования моей собственной сущности. Потому, что как джинн я в действительности никакой сущности не имела. Я черпала силу у земли, солнца, окружающей жизни. Это было неожиданно сложно.
И, как я обнаружила, я тянула силу из Дэвида. Много силы. Через большой серебряный трубопровод, идущий от него на эфирном плане, как гладкая, едва заметная пуповина.
– Все нормально, – сказал он, когда я подняла этот вопрос, – учебная страховка. Однажды ты начнешь подпитывать себя из других источников, и она исчезнет.
Она даваламногоэнергии. Я задумалась над тем, как сложно ему, должно быть, поддерживать свои силы. Картина переливания продолжала стоять перед моими глазами – кровь вытекала быстрее, чем тело успевало пополнить ее. Сока с печеньем, вероятно, было бы не достаточно, если бы донор отдавал кровь, как Дэвид силу.
Учеба очень утомляла. И джинны, как я обнаружила, все-таки нуждались во сне – не в таких количествах, как люди, да и проявлялось это иначе, но потребность оставалась, и на седьмой день я заснула в объятиях Дэвида под успокаивающую россыпь политических шуток, выдаваемых Джо Ленно. Это был первый раз, когда я уснула после того, как умерла.
Я проснулась рывком, выдирая себя из сна. Кошмар. Горящий дом, боль, крики, моя душа, разрываемая и поглощаемая…
– Ш-ш. – Дэвид повернулся на кровати и приподнялся на локте, глядя на меня.
В комнате было темно, хотя я видела серые пальцы лучей по краям задернутых штор. Похоже, приближался рассвет.
– Как долго я спала?
– У тебя было видение.
Я моргнула и уставилась на него, соображая, откуда он знал об этом.
Мое сердце билось очень часто – это было именно так, хотя бы потому, что я верила, что это так – и, может быть, так оно и было; может, он смог почувствовать быструю ровную дробь моего пульса. А может, он просто знал, потому чтознал. В общем-то, я и представить себе не могла, какой силой он обладал. Я едва стала понимать, какой силой обладала сама, только начинала об этом забываться. Или, если быть более точной, задумываться, насколько я беспомощна на данном уровне развития.
– Видение, – повторила я и удивилась собственной мысли, – а у джиннов бывают сны?
– Конечно, – его густые брови выразительно приподнялись, – почему бы и нет?
– Ну, я не знаю… У вас ведь на самом деле нет мозга…
– У нас, – поправил он. Ну да, я продолжала забывать, что и сама теперь являюсь джинном. – Создание сновидений не является функцией органа или тела. Это функция души. Подобно… – он сдвинул простыню и положил ладонь мне на сердце, но его взгляд при этом не отрывался от моих глаз. – Как это, – закончил он. – Поняла?
– Нет.
– Отпусти.
Я ничего и не держала. На всякий случай я раскрыла ладони. Он покачал головой.
– Нет, отпусти свое тело, выйди из него.
– М-м… ну хорошо. – Я потратила последние семь дней, чтобы научитьсяоставаться втеле, – подожди секундочку.
Он растворился в туманной дымке до того, как последнее слово сорвалось с моих губ, но я все еще ощущала тепло его руки на своей коже.
Я отпустила реальность, позволила ей расплыться вокруг и скользнула на эфирный план, где мир имел другой спектр, другие измерения и возможности. Он тоже был реальным, но по-другому.
Дэвид оставался рядом, он продолжал касаться моей груди, хотя ни у одного из нас тела не имелось.
– Понимаешь? – снова спросил он.
Это был не физический голос, и не ментальный – особый вид вибрации, переводящий его речь в слова где-то внутри моей головы. Все происходило неясно и неэмоционально, но я, тем нё менее, понимала его. Странно, но это больше всего было похоже на вибрацию серебряной нити, соединявшую его и меня.
– Как я могу чувствовать что-то без…
– Тела? – я не видела его, но могла ощущать, и мои ощущения сообщили мне, что он улыбается.
– У тебя всегда есть тело. Ну же, Джо, ты ведь изучала физику. Материя и энергия. Материя существует в трех состояниях…
– Твердом, жидком и газообразном.
– По крайней мере, в физическом мире. И разве смена агрегатного состояния вещества означает его исчезновение?
– Это не объясняет того, каким образом я продолжаю чувствовать твои прикосновения.
– Ты думаешь, прикосновение – это чувство, непосредственно присоединенное к нервам? – Он делал совершенно неприличные вещи с моим телом, не существующим ни в каком материальном виде. Каким бы то ни было образом, я чувствовала жар внутри, ощущала как некоторые части меня, существующей непонятно в каком виде, начинали наливаться болью желания.
– Ты думаешь, что все это можно проделывать, только имея тело?
– Хорошо, но не думаю, что готова заниматься с тобой любовью в газообразном состоянии.
– Очень плохо. – Его голос – в моей интерпретации – вибрировал внутри меня, и это было очень сексуально. –А как насчет жидкости? Ты готова стать влажной?
– Ты дурно на меня влияешь, знаешь об этом?