Уж и не знаю, что мне было делать и как отвечать на это чудовищное заявление. Я не заметил никакого движения, но доктор Фу Манчи покинул свое место за столом, покрытым стеклом, потому что голос его раздался уже из-за потайной двери:
— Вынужден вас на время оставить, мистер Кэрригэн. Настоятельно прошу вас не вставать с места. Многие предметы здесь смертельно опасны. Я позабочусь о том, чтобы лампы снова загорелись. Если хотите, можете курить.
Легкий стук подсказал мне, что дверь закрылась.
Я остался наедине с фиолетовой лампой, которая ослепляла, изменяла цвет кожи людей с белого на желтый, которая уничтожила сверхмогучую конституцию своего китайского создателя; наедине с ампутированными останками тех, кто пострадал ради того, чтобы мечта доктора Фу Манчи стала явью. Какова же была цель этих безжалостных экспериментов? Какая сила таилась в лампе?
Порывшись в кармане, я обнаружил, что мой фонарик на месте. Любая судьба была предпочтительнее участи, уготованной мне дьяволом-доктором. Я обвел лучом по этой внушающей благоговейный страх тихой комнате, в которой воняло, как в морге.
Луч блеснул, упав на кольт, валявшийся на кушетке. Он оживил голову негра, ухмыляющегося в большой банке, а неподвижные руки в сосудах вдруг причудливым образом задвигались.
Я шагнул к красной черте.
«Ощущения черепно-мозгового давления», о котором упоминал доктор Фу Манчи, не было: прибор Эриксена оставался отключенным. Я пересек красную линию и взял свой автоматический пистолет. В этот миг мой необычайно обостренный слух подсказал мне, что скользящая дверь открылась.
Я мгновенно повернулся, направив луч на стену за верстаком и положив палец на курок.
Несомненно, загадка лампы оживила мое воображение, поэтому я подумал, что сюда вызвали какого-то джина. Хоть я и держал это привидение на мушке, тем не менее едва не оцепенел от страха, когда луч фонарика высветил гигантскую фигуру в дверном проеме. Это оказался человек геркулесова сложения, в белом халате с красным поясом и в феске. Эти толстые губы, плоские ноздри и курчавые волосы явно принадлежали нубийцу, однако кожа у него была белой, как слоновая кость!
Здравый смысл вытеснил фантазии. Человек был душегубом, которого доктор Фу Манчи послал, чтобы разделаться со мной.
— Руки вверх! — приказал я.
«Белый негр» повиновался, подняв светлые руки, но даже не моргнув от резкого луча.
— Не так громко, сэр, — хрипло сказал он. — Себе же хуже сделаете, если будете так кричать.
То, что он говорил по-английски, причем с американским акцентом, вызвало новое потрясение. Я не доверял его напускному дружелюбию.
— Кто вы? Что вам нужно?
— Меня зовут Хассан, сэр. Я хочу помочь вам…
— С какой стати?
— Того желает Белая Леди. — С этими словами он коснулся лба. — Когда Белая Леди желает, Хассан повинуется.
У меня екнуло сердце.
— Эта Белая Леди… Ардата?
Хассан снова приложил руку ко лбу.
— Ее семье я служу, как служил мой отец, а еще раньше — его отец, очень-очень давно. Приказ Белой Леди гораздо важнее, чем приказ хозяина, гораздо важнее любого другого, кроме веления всемогущего Аллаха. Следуйте за Хассаном.
Мне хотелось задать ему уйму вопросов, ведь у этого человека, возможно, был ключ к той мучительной загадке, которая не давала мне покоя, однако требовалось принять быстрое решение, и я его принял.
— Ведите, — сказал я и шагнул вперед. — Я буду светить фонариком.
— Никакого света, — прошептал он, — никакого света. Подойдите поближе и возьмите меня за руку.
Я схватил его белую мускулистую руку, движимый отнюдь не детской доверчивостью, однако, когда я оказался рядом с нубийцем и выключил наконец фонарик, немигающие глаза великана подсказали мне единственно верный вывод: Хассан был слепцом.
— Ни звука, — тихо сказал он, — Хассан видит внутренним глазом. Доверьтесь Хассану…
Он повел меня по короткому коридору, очевидно, устланному резиной. Открыл и закрыл еще одну бесшумную дверь. Зловоние лаборатории уже не ощущалось, воздух был прохладный. Мы поднялись по каменным ступеням и постояли немного наверху. Мне показалось, что Хассан прислушивается. Сам я не слышал ни звука, не видел ни огонька.
Вдруг он крепко сжал мою руку, быстро оттащил меня шага на три вправо и снова замер.
Послышались тихие шаги… все ближе, громче. Луч желтого света блеснул у арочного прохода, не далее чем в десяти футах от того места, где мы спрятались. Я смотрел, затаив дыхание. Мечущиеся лучи высветили каменный коридор. И вот показался человек, несший фонарь, — приземистый крепыш, один из телохранителей доктора Фу Манчи, бирманец. Он нес фонарь-«молнию». За ним следовали двое других, тащившие на носилках чье-то тело.
Они прошли; звук шагов затих, свет померк, опять воцарилась кромешная тьма.
Мною овладели самые ужасные предчувствия и тошнотворный страх. Чье тело я только что видел? Что это за место с каменными коридорами, где доктор Фу Манчи устроил свое логово? Хассан, будто предугадав, что я сейчас заговорю, прошипел:
— Т-с-с! — и повел меня дальше.
Наш путь лежал в ту сторону, откуда пришли люди с носилками, и в тот миг, когда мне показалось, что я различил слабый проблеск света впереди, раздался звук, прокатившийся гулким эхом по каменному переходу, звук, из-за которого я разом превратился в труса. Это был удар гонга!
Хассан замер и наклонился к моему уху.
— Это зовут меня, — прошептал он. — Надо идти. Слушайте внимательно. Прямо перед вами находится брешь, широкая и высокая. Внизу — река, очень далеко внизу. Но за этой брешью железная лестница. Поосторожнее, сэр. Там стоит баржа, вода поднимается. Если на барже кто-то окажется, стреляйте. Потом пройдите вброд или по илу до деревянных ступенек за носом баржи.
По зданию разнесся звук второго удара гонга.
— Скорее! — прошептал Хассан. — Скорее!
Он отпустил мою руку и ушел.
Перспектива была далеко не самой приятной, но я предпочитал сломать шею, нежели покориться участи пленника доктора Фу Манчи. Я направился к тусклому огоньку вдали, мысленно представил себе эту «брешь, широкую и высокую» и, не имея особого желания бросаться сломя голову в Темзу, рискнул зажечь фонарик. При виде открывшегося зрелища все мои надежды рухнули.
Это был старый склад. Проход вел к широкой двустворчатой двери, рядом с которой я увидел поржавевший подъемник. В каждой створке было по железной решетке, а сами двери были закрыты и заперты.
Я оказался в ловушке!
Вконец пав духом, я тем не менее подошел к дверям и подергал висячий замок. Он был крепкий. Холодный сырой воздух пробивался сквозь решетку, а я, потеряв всякую надежду, смотрел наружу. Ночь была до того темной, река лежала так далеко внизу, что я не смог бы ничего разглядеть, если бы мне не помогли прожектора. Темноту прорезали серебряные клинки, чертившие на небе изменчивый узор, который отражался в маслянистом зеркале реки далеко внизу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});