Читать интересную книгу Колесница призраков - Дмитрий Емец

Я видел, как товарищи подбежали ко мне и перевернули меня на спину.

– Наповал! В сердце! – услышал я голоса.

Мой противник отбросил свой пистолет, сжал руками виски и быстро пошел к карете. А я оставался на поляне и видел, как мое тело осторожно переносят на шинели в пролетку. Я бежал следом за пролеткой, кричал, но никто не слышал меня.

И вдруг неизвестно откуда рядом со мной появился Фесандопулос, такой же старый и дряхлый, как в нашу последнюю встречу. Признаться, меня удивило, что старик еще жив. А может, это был и не он, а лишь игра моего воображения.

Он погрозил мне высохшим пальцем:

– Ах, молодой человек, молодой человек… Как же так можно? Надеюсь, вы не забыли про наш договор?

– Я все помню. Забирайте мою душу! – решительно сказал я, хотя и почувствовал, как она, душа, сжалась и затрепетала во мне.

– Еще рано, – покачал головой старик. – В настоящее время ваша душа мне не нужна. Я лишь хотел напомнить о нашей сделке. Когда будет необходимо, я приду за своим выигрышем. А пока до встречи!

Старик исчез, а я остался в одиночестве, лишившись вдруг всего: тела, жизни… Даже моя душа не принадлежала мне больше. Я был абсолютно одинок – растерянный призрак в этом огромном мире. У меня осталась только моя любовь. Только она держала меня на плаву. Держит и сейчас.

Вот и вся моя история.

* * *

Князь Багрятинский замолчал. Он распахнул ментик и в неосознанном беспокойстве провел ладонью по своей белой шелковой рубашке. На его груди у самого сердца Катя увидела небольшое красное пятно – след когда-то ударившей в это место пули.

– А что было потом с Ольгой? – спросила Катя.

– Я продолжал любить ее даже после своей смерти. Возможно, именно эта любовь сделала меня призраком и не дала моей душе улететь в царство покоя. После дуэли она плакала, плакала очень горько, но одновременно радовалась, что погиб я, а не он. О нашем разговоре в беседке она никогда никому не рассказывала. На него же после моей смерти посыпались неприятности, он несколько недель провел в крепости, но потом дело удалось замять. А весной была их свадьба. Я тоже был там… Стоял за ее спиной, но она меня не видела…

С тех пор я уже больше не навещал ее. Я запретил себе ее видеть, потому что считал недостойным вторгаться в их личную жизнь, а потом… невыносимо было знать, что с каждым годом она будет меняться: появятся морщинки, постепенно молодость покинет ее, и под конец она станет походить на тех старых сплетниц, что всегда сидят в салонах за ломберными столиками. Я был даже рад, что для меня она навсегда останется юной и прекрасной, такой, как была в тот июньский день, когда я впервые увидел ее.

От волнения призрак пошел рябью.

– Сам не знаю, отчего я с вами разоткровенничался. Всякий раз, когда выпадает такая лунная звездная ночь и когда играют на трубе, со мной что-то происходит. Мне кажется, что прошлое не исчезло, оно по-прежнему существует во мне и рядом со мной. Пока существую я, существует и мое время. Я его хранитель и страж.

– Значит, вы живете в нашем подъезде из-за трубача? – спросил Егор.

– Я не живу здесь, но с тех пор как у вас поселился трубач, я стал часто здесь появляться. В отличие от многих привидений, я не привязан к одному месту и могу странствовать, где захочу. За последнее столетие я несколько раз побывал в Петербурге, вообще много путешествовал по России, Европе, а однажды отправился в Америку на большом корабле. Но бедному кораблю не повезло, вскоре он пошел ко дну.

Дон-Жуан с Катей уставились друг на друга.

– Этот корабль был случайно не «Титаник»? Он врезался в айсберг? – взволнованно спросила Катя.

– Кажется, именно так он и назывался. И ледяная глыба там тоже была. Грустная была картина, когда этот гигант погружался на дно. Я пытался успокоить одну даму, но когда она увидела меня, то сразу бросилась за борт и даже не надела спасательного жилета, – вздохнул князь.

Неожиданно инфракрасный фонарь, который Гений вертел в руках, затрещал и на датчике замелькали цифры.

– Это он опять на меня срабатывает? – улыбнулся князь.

– Похоже, что нет. Расстояние другое, – покачал головой Егор.

– Но я же призрак!

– Направление луча совсем другое, и психоактивность более сильная. Это откуда-то с нижних этажей. Кажется, Аттила снова активизировался.

– Аттила, говорите? Это любопытно. Пойду посмотрю, – сказал князь и медленно, словно затягиваемый трясиной, стал погружаться в невидимое на полу отверстие. Вначале он скрылся по колено, потом по пояс, а потом исчезла и голова с завитыми в колечки усами. Ребята остались в комнате одни.

– Ну и дела! Можно подумать, нам одного привидения было мало, – сказал Федор.

– Разве тебе его не жалко? – с возмущением воскликнула Катя. – Ты же видел, какой он несчастный! А какие грустные и выразительные у него глаза!

Дон-Жуан ревниво завозился на диване.

– Не понимаю, что в них выразительного. Глаза как глаза! Две штуки. Расположены симметрично, – сказал он недовольно.

– А все-таки, согласись, дворянское воспитание чувствуется, – сказал Паша. – Рядом с этим князем любой современный мужчина просто хам трамвайный. А этот и ручки целует, и о любви говорит, и не грубит – и все на автомате.

– Вы не о том говорите! – поморщился Гений. – Подумайте, мы первые в истории человечества столкнулись с миром привидений! Грандиозно!

– Почему первые столкнулись? В прошлом веке романтики каждые пять минут о привидениях писали: кладбищенский призрак, тень Наполеона, то да се! – возразил Дон-Жуан. В его голосе чувствовалось предубеждение против привидений, а точнее, против одного из них, к которому он ревновал Катю.

– То, что они писали о привидениях, еще не значит, что они их видели, – недовольно сказал Егор. – А если даже и видели, то не изучали с научной точки зрения. И вообще хватит об этом.

Обнаружитель привидений вновь заверещал, и в комнату из стены шагнул князь Багрятинский. Он непринужденно завис над креслом, закинув ногу на ногу, и стал пускать из призрачной трубки кольца призрачного дыма.

– Дело серьезное, – сказал он. – Я видел Аттилу. Мрачный тип, а психоэнергия у него такая, что даже мне жутковато стало. Прежде я никогда не сталкивался с подобными призраками. Правда, сейчас я припоминаю, что однажды слышал о них от одного кладбищенского пономаря.

– И что сказал пономарь?

– Он говорил, что сталкивался с призраками-вампирами, они тянут из людей энергию и день ото дня становятся все сильнее и сильнее. Потом вампир вселяется в кого-нибудь, подавляет его сознание и начинает управлять его телом. В старину о таких людях говорили, что в них «вселился бес» или что они одержимые. В Аттиле, насколько я понял, кипит бешеная жажда власти. Со временем он скорее всего попытается захватить себе тело, пробиться к власти и устроить грандиозную резню.

– Разве такое возможно? – испуганно спросила Катя.

– Увы, сударыня, увы. Вам доводилось слышать хотя бы краем уха о Калигуле, Наполеоне или Гитлере? Да будет вам известно, это были лишь телесные оболочки, а управляли ими всеми призраки-вампиры. У Аттилы есть все шансы прорваться к власти, если он захватит тело.

– А когда это все может произойти? – спросил Гений, у которого от такого рассказа мороз пошел по коже.

– Не знаю, друзья мои, не знаю. Пока Аттила еще не совсем освоился в вашем мире и поэтому осторожен. На сегодняшний день его сил хватает лишь на то, чтобы бросаться стульями или проворачивать ключи в замках. Он странствует по квартирам и понемногу выпивает энергию из кого может. Очень скоро, я уверен, он отыщет того, кто ему нужен, и попытается в него вселиться. Не окончательно вселиться, а я бы сказал – для тренировки. Призраки-вампиры всегда так поступают.

– То есть сделает кого-то из жильцов подъезда своим рабом, а мы даже не будем знать кого? – уточнила Катя.

– Увы, распознать такого раба будет очень сложно. Призрак умеет маскироваться, и в поведении человека внешне почти ничего не меняется, – сказал князь и вдруг, насторожившись, резко повернул голову.

Гвоздь, поддерживающий бердыш шестнадцатого века, выпал из стены, и оружие опасно накренилось, как топор, падающий на плаху. Теперь в его полукруглом лезвии отсвечивал красный плафон лампы, и казалось, что оружие залито кровью. Ребята невольно отшатнулись. В тот же миг в комнате прозвучал знакомый хриплый хохот – и все стихло.

– Надеюсь, никто не испугался? Он хотел похитить энергию вашего страха, – сказал князь.

– Вообще-то я испугалась… немного… – робко сказала Катя.

Ребята промолчали, хотя почти у каждого из них дрогнуло сердце, а это означало, что Аттила не ушел без добычи и стал еще сильнее, отняв у них частицу энергии. Осознав это, юные охотники порядком приуныли. Невозмутимым остался лишь гусар. Он выпятил грудь, провел рукой по усам и сказал громогласно: