Читать интересную книгу Черные острова - Милослав Стингл

4 апреля бригантина, названная «Сантьяго», была спущена на воду. Она направилась вдоль северных берегов Санта-Исабели, пересекла пролив и бросила якорь у Большого острова. Ортега позже переименовал Большой остров в Гуадалканал по имени города, в котором когда-то жил в Испании.

С Гуадалканала бригантина вернулась в Звездный залив, а затем все три корабля направились на вновь открытый остров. Место, где они бросили якорь, я часто посещал во время своего пребывания в Хониаре. Здесь, где был когда-то первый укрепленный пункт испанцев на Соломоновых островах, находится Управление протектората. В наши дни это место в окрестностях Хониары называется Пойнт-Крус. Менданья называл его Пуэрто де ля Крус. Не прошло и недели с того момента, как испанцы бросили якоря, а в глубь острова уже направилась первая пешая экспедиция в поисках золота в горах и реках. Руководителем этой группы, состоящей из двадцати двух человек, был Андрее Нуньес.

У золотоискателей оказалось слишком мало времени, и они не смогли провести настоящую разведку. И все же испанцы были оптимистами, и Менданья до конца дней своих верил, что золото на его островах есть.

В то время как старатели искали в глубине острова золото, бригантина отправилась на поиски других неизвестных земель. И действительно, испанцы вскоре обнаружили еще один довольно большой, а в наши дни второй после Гуадалканала по значению остров архипелага – Малаиту. На юге мореплаватели нашли землю, которую назвали именем св. Кристобаля. В водах Сан-Кристобаля кораблям Менданьи пришлось выдержать свой самый тяжелый бой – на них набросились почти сто каноэ островитян.

Но более опасными, чем постоянные стычки с местными жителями, для членов экипажа оказались тропические болезни. И в первую очередь – жестокая малярия. От высокой температуры и лихорадки постепенно умерло более пятидесяти испанцев. Несмотря на это, по-юношески смелый и упрямый Менданья хотел продолжать плавание. Он предлагал отправиться еще дальше на запад на расстояние около пятисот километров от берегов Соломоновых островов. Если бы испанцы осуществили это намерение, то Менданья с востока открыл бы Новую Гвинею и, возможно, дошел до неизвестного континента – Австралии.

Однако недовольство среди смертельно уставших моряков было слишком велико. И Менданья сдался, согласившись повернуть назад. 11 августа, после шести месяцев, проведенных на Соломоновых островах, первая европейская экспедиция в Меланезию покинула Сан-Кристобаль. Возвращалась она северным путем. Пересекли экватор, миновали Маршалловы острова, пережили страшную бурю, которую не помнил даже Гальего, проплававший без малого полвека.

Во время бури флотилию раскидало, и каждый корабль добирался назад в одиночестве. Когда ураган стих, на корабле Менданьи чуть не вспыхнул бунт. Моряки решили, что домой, в Перу, им никогда уже не удастся вернуться. И они, которые так торопились покинуть Соломоновы острова, потребовали, чтобы Менданья повернул штурвал и поплыл назад, на Гуадалканал, иначе, мол, все погибнут. Но на этот раз командир решительно настоял на возвращении в Перу.

Члены экипажа тем временем продолжали умирать от голода и жажды, одни ослепли, у других от цинги выпали все зубы.

Прошло более пяти ужасных месяцев, прежде чем они увидели наконец пустынное побережье Калифорнии. Тогда моряки изменили курс и поплыли вдоль берегов Америки все время на Юг. В ближайшем мексиканском порту все три корабля, которых разбросало во время бури, встретились снова.

Однако здесь Менданью ждало страшное разочарование. Капитан порта отказал экипажу в помощи, не дал никакого продовольствия, запретил произвести ремонт кораблей. И полуразвалившиеся суда вновь вынуждены были поднять якоря в поисках другого убежища. После трудного плавания они добрались до следующего порта на Тихоокеанском побережье в нынешнем Никарагуа. Та же история повторилась и здесь. Но теперь они уже не сумели бы доплыть до Лимы. Начальнику экспедиции не оставалось ничего другого, как продать местным торговцам свое личное имущество, чтобы расплатиться за ремонт кораблей.

Лишь после этого, через тридцать дней, проведенных в море, корабли Менданьи наконец бросили якоря в перуанском порту Кальяо. Они вернулись домой. Но родина, которую испанцы каких-нибудь пятьдесят лет назад украли у индейцев, встречала их не очень-то горячо. Ведь они вернулись измученными и бедными, еще более бедными, чем в начале плавания. Да, на Соломоновых островах, может быть, золото и есть, но в трюмах они не привезли ни одной унции. А где же серебро, драгоценные камни, пряности? Ничего этого Менданья не нашел. Экспедиция лишь принесла тем, кто принял в ней участие, голод, жажду, страдания, а многим и смерть. Хуан де Ороско, чиновник вице-королевства, который после возвращения Менданьи выслушал его, послал совершенно недвусмысленное сообщение испанскому королю о результатах экспедиции: «По моему, мнению, острова, открытые [Менданьей] на западе, не имеют никакого значения, так как на них не было обнаружено никаких следов золота, серебра или других источников прибыли и потому, что на этих островах живут лишь голые дикари».

Менданья действительно не привез из экспедиции никаких драгоценных металлов, хотя, как мы сегодня знаем, золота на обнаруженном им архипелаге много. Однако он впервые открыл новый морской путь в южной части Тихого океана, сумел проплыть от берегов Америки почти до Австралии, пройдя около трех тысяч километров. Экспедиция Менданьи, преодолев огромное расстояние и встретившись с многочисленными препятствиями на своем пути, значительно превзошла морской поход Колумба. Но Колумб, однако, открыл Америку с ее серебром, золотом и индейскими империями. А Менданья? Он обнаружил, как сообщил Хуан де Ороско, всего лишь «нескольких голых дикарей».

Менданья, однако, не утратил веры в свои острова. Тридцать лет он стремился вернуться туда снова. После многочисленных проектов и просьб официальные органы одобрили наконец план новой экспедиции. На этот раз она должна была искать не золото, а заселить эти дикие острова испанскими колонистами. Менданья добился согласия у самого короля, который присвоил первооткрывателю Соломоновых островов титул маркиза.

И он оправдал возложенные на него надежды. Однако в Панаме, несмотря на королевское распоряжение, новоиспеченный маркиз был брошен наместником в тюрьму. Бог знает по какой причине. Быть может, для того, чтобы Менданья не смог осуществить широкого плана колонизации Океании и тем самым не обошел бы своих завистливых, но ленивых соперников. На свободе Менданья оказался лишь спустя долгое время.

Выдержав и эти тяжелые испытания, маркиз взялся за организацию новой экспедиции. Своим заместителем он назначил Педро Фернандеса де Кироса. Немалую роль в новой экспедиции играла и супруга Менданьи – Исабель де Баррето.

У Менданьи на этот раз было четыре кораблям два крупных, «Сан-Херонимо» и «Санта-Исабель», и два поменьше, «Сан-Филипе» и «Санта-Каталина». На них находилось несколько сотен будущих испанских колонистов для Соломоновых островов – земледельцев, ремесленников, рудокопов, священников и девиц легкого поведения.

Флотилия покинула Кальяо в апреле 1595 года. Маршрут Менданьи отличался от его первого плавания. Благодаря этому он смог присоединить к своим открытиям один из архипелагов Полинезии – Маркизские острова.

Результат краткого пребывания Менданьи на Маркизских островах был для их обитателей трагическим. За каких-нибудь две недели испанцы сумели истребить более двухсот человек. И поэтому неудивительно, что когда Менданья попытался найти среди своих пассажиров десятка три колонистов, которые захотели бы осесть на Маркизских островах, то после всех преступлений, совершенных против местных жителей, не нашлось ни одного добровольца, пожелавшего остаться. Все мечтали о Соломоновых островах, о которых вопреки безуспешным результатам первой экспедиции Менданьи рассказывали множество фантастических историй.

Но «сказочно богатых» Соломоновых островов их первооткрыватель – какая ирония судьбы! – так и не нашел. Он их проскочил. Вместо них Менданья обнаружил группу Санта-Крус – несколько небольших островков, расположенных к югу от Соломонова архипелага. Островитяне вначале встретили испанских колонистов дружески. И Менданья решил основать свою колонию здесь, на берегу удивительного по красоте залива, названного им Грасиоса.

Они высадились на берег и стали строить жилища. Но очень скоро колонисты оказались лицом к лицу с малярией, врагом, куда более опасным, чем меланезийцы с их луками и дубинками. Недовольных становилось все больше.

Манрике, один из заместителей Менданьи, стал даже замышлять бунт против своего командира. Но жена Менданьи узнала о готовящемся мятеже и сама проявила решительность. Она выманила Манрике из лагеря и с помощью своего родственника Лоренсо де Баррето, тоже заместителя Менданьи, убила его.