как!? – удивился ли Зандик. – Я и не думал, что кто-то меня о них спросит. Я бы предложил спуститься вниз и продолжить беседу, но там нас могут подслушать. Так что приблизьтесь ко мне, юноши, и расскажите, кто, где и когда видел эти полусферы.
Евпл начал свой рассказ, а старик изредка перебивал и задавал вопросы, вроде бы никак не связанные с повествованием. Выслушав всё, наставник задумался.
– Люди рассказывали о таком лишь два-три раза за всю мою жизнь. Это очень редко встречающееся явление, и нет ничего удивительного, что тот человек построил себе там форт и завёл гарем. Тебе повезло, мальчик, что этот фэридун не постиг и половины знаний, иначе бы ты не стоял бы передо мной.
– Почему ты так думаешь, наставник? – спросил Евпл.
– Потому что тогда он бы дотянулся до тебя задолго до того, как ты бы увидел его на открытой равнине. Если бы ты сам начал тогда тщательно искать трофеи, то, возможно, опознал бы оружие, которым пользовался тот тёмный маг.
– Там ничего не было, наставник. Мои люди хорошо всё осмотрели.
– Они просто не знали что искать. Это мог быть небольшой острый посох или нож с кристаллом… или ещё нечто похожее. Возможно, это оружие было просто засыпано землёй и его проглядели.
– У меня есть некий небольшой нож, купленный ещё в Империи, с удивительной резьбой и кристаллом на рукоятке.
– Покажи!
Евпл достал кинжал, приобретённый в лавке пражского старьёвщика. Зандик вытянул руку, но не стал касаться ею клинка:
– Да, этот нож очень похож на оружие тёмных магов.
Глава 5
– Зачем тёмным магам оружие?
– Спустись вниз, пожалуйста, и присмотри, чтобы нам приготовили обед, – обратился Зандик к Джамшиду. – Заодно, можешь посмотреть мою библиотеку, куда я добавил много интересных книг.
– Любое оружие имеет не так уж и много назначений, – продолжил старик, после того, как на крыше они остались вдвоём. – Некоторым хочется покрасоваться перед людьми, и, поэтому, этот нож так украшен, но основное назначение оружия – убивать. Этот кинжал особый, поскольку имеет кристалл, – и взглянув на парня, Зандик с ехидцей спросил, – Ты же знаешь, зачем магам кристалл?
– Кристалл нужен для хранения силы, – удивлённо ответил Евпл.
– Почему же ты не задавался вопросом какую силу хранит именно этот кристалл?
Действительно, парню никогда не приходила в голову такая мысль. Почему? Вероятно, Евпл рассматривал этот кристалл просто как украшение.
– Я не думал об этом.
– Ты кого-нибудь убивал этим клинком?
– Да, того тёмного мага.
– Заметил ли ты в момент убийства какое-либо изменение в кристалле?
Парень опять задумался. Изменений он не помнил, но и вопрос был задан же не просто так. Да, точно… было незаметное изменение.
– Мне показалось, что кристалл немного изменил свой цвет.
– Ты же учился в школе? Сможешь сложить два и два? – опять съехидничал старый наставник.
– В кристалле содержится душа человека? – с ужасом догадался Евпл.
– Именно! – с удовольствием крякнул Зандик и добавил, – Ну раз ты такой умный, то поведую тебе легенду:
“Пять веков назад жил-был некий властитель. Люди не помнят, мудро ли он правил своей страной или нет, но одно они запомнили точно – властитель иногда отменял свои распоряжения. У этого человека было два сына-принца, родившихся от разных жён, и которых он одинаково любил… или не любил. И вот, в один прекрасный день, властитель назначил младшего сына своим наследником. Почти никто не удивился, поскольку это было в соответствии с законами, хотя обычно первенец получал такую привилегию.
Принц стал готовиться к управлению государством и делал это так рьяно, что пожилой властитель забеспокоился, поскольку ему показалось, что младший сын хочет слишком быстро занять его трон. Тогда вышел новый указ – старший сын объявляется наследником. Теперь подданные удивились больше, но приняли и эту волю государя.
Первенец, смотря на брата, тоже активно принялся узнавать законы управления страной. Его отец, ожидаемо, опять забеспокоился о своей жизни и отменил второй указ. Вот это событие и стало той соломинкой, переломившей хребет верблюду, – в государстве начались восстания, организованные кланами, из которых вышли жёны властелина. Землю залили потоки крови, а каждый принц искренне считал себя единственным законным наследником. Вскоре их отец умер, и борьба за власть разгорелась ещё сильнее.
На протяжений десятилетий армии, поддерживающие принцев, исходили всю страну в попытках уничтожить друг-друга. В один из погожих дней некий принц, – не помню, старший или младший, – отошёл от войскового лагеря, дабы поохотиться в одиночестве и забрёл в одну из пещер, где увидел дым от как бы тлеющего костра. Уже немолодой принц приблизился, и неожиданно всё его тело пронзило нестерпимой болью, и он повалился без чувств. Когда же очнулся, то почувствовал в себе сильную слабость, а в руке – красивый нож с кристаллом. Еле выйдя из пещеры принц столкнулся с каким-то человеком и не раздумывая воткнул в того кинжал.
Через несколько дней враждующие армии встретились и началась битва. Наш принц стал понимать, что проигрывает сражение и в гневе протянул руку к наступавшим в его сторону врагам и закричал: “Умрите все!”
Будь это какой-другой человек, ему осталось бы жить недолго, но у этого в руке был кинжал. Из кристалла к атакующим потянулась тёмная дымка, и почти сразу большинство вражеских воинов повалились на землю бездыханными. Сражение было выиграно, а наш претендент на престол заперся в своём шатре и долго размышлял, смотря на своё странное оружие.”
Старик замолк и долго смотрел в сторону Каспия, а на его лице отражались непонятные эмоции.
– И что было дальше? – осмелился спросить Евпл.
– Что? А… дальше… – очнулся наставник. – Дальше этот принц разгромил все основные армии своего брата и принудил того отречься от притязаний на трон. Государство вздохнуло и начался долгий процесс восстановления, а новый властелин объявил город, находящийся поблизости с той пещерой, своей новой столицей. Через пару лет соседнее государство решило напасть на ещё не восстановленную страну, но было довольно быстро разгромлено и, даже, потеряло несколько своих провинций. Наступило время благоденствия, изредка нарушаемое неожиданными вторжениями, которые были настолько кратковременными, что мало кто воспринимал их всерьёз. И только земледельцы, жившие вдоль границ, удивлялись огромному количеству трупов вражеских солдат, полёгших на их полях без всяких видимых