Читать интересную книгу Невыносимая жара - Ричард Касл

— Мы собирались увидеться с ней для того, чтобы показать кадры с камер видеонаблюдения «Гилфорда». Но я не могу получить доступ к записям без распоряжения судьи, так что удачи тебе в поисках судьи среди ночи. — Хит представила себе картину: окунь разевает огромную пасть, готовясь заглотить заманчивую наживку. Во время бессонных ночей она насмотрелась рекламы товаров для спортивной рыбалки.

— Я знаю одного судью.

— Забудь об этом.

— Хорэса Симпсона.

Никки поднялась с кресла и принялась расхаживать по проходу между столами, стараясь не выдать того, что улыбается.

— Послушай, что я скажу, Рук. Не лезь в это дело.

— Я тебе перезвоню.

— Рук, я сказала — нет, — произнесла она командирским тоном.

— Я знаю, он еще не спит. Скорее всего, смотрит свой любимый порноканал.

А потом Никки услышала женское хихиканье — как раз перед тем, как Рук повесил трубку. Хит получила то, что хотела, но почему-то одержанная победа не радовала ее. «Да какое мне дело до его женщин?» — спросила она себя. Уже не в первый раз.

На следующее утро, в десять часов, когда уже наступила удушливая жара — таблоиды называли это лето «Зной на убой», — Никки Хит, Тараканы и Рук встретились под тентом «Гилфорда». Детективы принесли два комплекта по двенадцать распечатанных кадров с камер, расположенных в вестибюле. Хит велела Тарреллу и Каньеро показать их швейцару, а сама в компании Рука отправилась на свидание с Кимберли Старр.

Как только двери лифта закрылись, он завел свое:

— Только не надо меня благодарить.

— А почему я должна тебя благодарить? Я несколько раз говорила тебе не звонить этому судье.

Но ты, как обычно, делаешь что хочешь, мне наперекор.

Рук помолчал, обдумывая услышанное, затем произнес:

— Не за что. — И снова улыбнулся своей поганой улыбочкой. — Все дело в подтексте. О-о, сегодня утром он особенно сильно чувствуется, детектив Хит.

Он даже не смотрел на нее. Задрав голову, он разглядывал мелькавшие на дисплее цифры, но Никки все же чувствовала себя так, как будто этот мужчина видел ее насквозь, читал ее мысли, раздевал ее взглядом, и не знала, что сказать. Спасение пришло, когда лифт, негромко звякнув, остановился на шестом этаже. «Будь ты проклят!»».

Когда дверь квартиры открыл Ноа Пакстон, Никки сделала себе мысленную заметку выяснить, не спит ли бухгалтер с вдовой. В нераскрытом деле об убийстве нет несущественных деталей. Как же заманчиво представить себе такую картину: молодая красивая жена старого богатого мужа, любящая деньги, и человек, который управляет этими деньгами, задумали прикончить магната, валяясь в постели… Но она ничем не выдала своих мыслей, ограничившись лишь словами:

— Какой сюрприз!

— Кимберли опаздывает — она сейчас у своего косметолога, — объяснил Пакстон. — Я привез ей кое-какие документы на подпись, а она позвонила и попросила меня развлечь вас до ее прихода.

— Как приятно видеть, что ее так волнует расследование убийства собственного мужа, — заметил Рук.

— Добро пожаловать в мой мир. Поверьте мне, Кимберли мало что волнует.

Детектив Хит попыталась разгадать его тон. Что это — настоящее раздражение или притворство?

— Пока мы ждем, взгляните, пожалуйста, на эти фотографии. — Хит нашла то кресло с гобеленовой обивкой, в котором сидела в прошлый раз, и вытащила желтый конверт. Пакстон устроился напротив нее, на диване, и она разложила на красном полированном кофейном столике фотографии размером четыре на шесть дюймов. — Посмотрите внимательно на каждого из этих людей. Скажите мне, знаком ли вам кто-нибудь из них.

Пакстон принялся изучать каждый из двенадцати снимков по очереди. Никки занялась тем, что обычно делала во время предъявления фотографий: рассматривала того, кто рассматривал фото. Он действовал методично, двигался справа налево, сначала верхний ряд, потом нижний, не было никаких пауз, все очень ровно. Не испытывая ни малейшего влечения, Никки задумалась о том, так ли он ведет себя в постели, и снова представила путь, от которого когда-то отказалась, — загородный дом и размеренную жизнь.

Закончив просмотр, Пакстон сказал:

— Мне очень жаль, но я не узнаю никого из этих людей. — А потом задал вопрос, который задавали все свидетели в таких случаях: — Кто-то из них — убийца? — И снова, как делали все, посмотрел на фотографии, размышляя, кто же преступник — как будто это можно было понять по лицу.

— Могу я задать вопрос, который напрашивается сам собой? — заговорил Рук, когда Хит убрала фотографии в конверт. Как обычно, журналист не стал ждать разрешения раскрыть рот.

— Если Мэтью Старр был, как вы говорите, разорен, почему он просто не риспродал все это барахло? Вот смотрю я вокруг — на антикварную мебель, коллекцию картин… На деньги, полученные от продажи одной этой люстры, развивающийся страна могла бы прожить целый год.

Хит оглядела итальянскую фарфоровую люстру, французские канделябры, стены, от пола до потолка увешанные картинами, зеркало эпохи Людовика Пятнадцатого в золоченой раме, богатую мебель и подумала, что Писака, несмотря ни на что, иногда выдает умные мысли.

— Послушайте, мне неудобно об этом говорить. — И Пакстон взглянул поверх плеча Никки, как будто Снялся, что сейчас войдет Кимберли Старр.

— Вполне простой вопрос, — заметила детектив. Они знала, что еще пожалеет о том, что поддержала Рука, но добавила: — И притом хороший. Ведь вы финансист, верно?

— Хотел бы я, чтобы все было так просто.

— А вы попробуйте объяснить, может, я и пойму. Вот вы мне говорите, что Мэтью Старр сидел без гроша, его компания вылетела в трубу, в личных финансах образовалась течь, как в танкере с Аляски,[39] а потом я вижу этот интерьер. Кстати, сколько все это стоит?

— На этот вопрос я могу ответить, — сказал Пакстон. — ПНЦ — от сорока восьми до шестидесяти миллионов.

— ПНЦ?..

— По нынешним ценам, — ответил за Пакстона Рук.

— Даже если распродавать по дешевке, сорок восемь миллионов могли бы решить немало проблем.

— Я показал вам отчетность, я нарисовал финансовую картину, я просмотрел ваши фотографии, разве вам этого мало?

— Да, и знаете почему? — Положив руки на колени, Хит наклонилась вперед и буравила финансиста взглядом. — Потому что есть еще нечто такое, о чем вы не желаете говорить, и я готова выслушать это или сейчас, или в участке.

Хит дала ему время поспорить с самим собой, и через несколько секунд он ответил:

— Просто мне кажется некрасивым осуждать Мэтью в его собственном доме так скоро после его смерти. — Детектив по-прежнему молчала, и Пакстон сдался.

— У Мэтью было чудовищное самомнение. Без этого не обойтись, если хочешь достичь того, чего достиг он, но его эго переходило все границы. Так что этой коллекции ничто не угрожало, пока он был жив.

— Но ему-то самому угрожало банкротство, — возразила Никки.

— Именно поэтому он игнорировал мои советы — нет, какие, к черту, советы, требования распродать ее но частям. Я хотел, чтобы он избавился от коллекции прежде, чем за ней явятся кредиторы, но эта комната была его дворцом. Она служила ему самому и окружающему миру доказательством того, что он по-прежнему король. — Излив душу, Пакстон оживился и принялся расхаживать по комнате.

— Вчера вы видели наш офис. Мэтью никогда не стал бы встречаться там с клиентами. Он приводил их сюда, чтобы вести переговоры, сидя на троне в своем собственном маленьком Версале. «Коллекция Старра».

Он обожал, когда воротилы бизнеса останавливались возле кресел эпохи королевы Анны и спрашивали, можно ли присесть. Или когда они смотрели на картины, зная, сколько он за них заплатил. А если они не спрашивали, он обязательно сам называл цену. Иногда я чувствовал себя настолько неловко, что мне приходилось отворачиваться.

— И что теперь будет со всем этим имуществом?

— Теперь, разумеется, я могу начать ликвидацию. Нужно выплачивать долги, не говоря уже о вкусах Кимберли. Думаю, она предпочтет лишиться нескольких безделушек, но сохранить прежний уровень жизни.

— А после того, как будут уплачены долги, остатка хватит на шикарную жизнь?

— О, не думаю, что Кимберли придется побираться, — усмехнулся Пакстон.

Расхаживая по гостиной, Никки переваривала полученную информацию. Когда она приходила сюда в прошлый раз, это было место преступления. Сейчас детектив просто любовалась шикарными апартаментами. Хрусталь, гобелены, книжный шкаф работы Уильяма Кента[40] с резными цветами и фруктами… Одна картина ей понравилась — изображение регаты работы Рауля Дюфи,[41] и она подошла поближе. Когда Хит училась в Северо-Восточном университете, от общежития до Бостонского музея изящных искусств было всего десять минут ходьбы.

Никки любила искусство и провела в выставочных залах немало часов, но не считала себя знатоком живописи; однако она узнала несколько экспонатов из коллекции Мэтью Старра.