Из-за того, что кто-то из сражающихся, а скорее всего воители, знали какие-то огненные техники, на части разрушенных домов весело плясало пламя, грозя городу огненным всепоглощающим котлом.
Из-за того, что в этом мире большинство строение строились из дерева, городские пожары становились одной из самых страшных напастей.
О чем говорить, если к поджигателям полагались самые страшные и жестокие пытки наравне с какими-нибудь убийцами родных дайме. По местными меркам сложно было даже представить злодеяние более подлое, чем поджог.
Сражающиеся так разошлись, что ближайшие дома пестрели не только рваными дырами от техник, так и вовсе рухнули, погребая под собой тех, кто по глупости все еще в них находился.
Поднятая быстрыми рывками и ударами пыль, кружилась серым саваном, скрывая детали и позволяя лишь услышать дробный стук клинков и полные ненависти выкрики техник или боевых кличей.
Ордынцев наклонился и подобрал топор бандита, а еще чуть подумав, не поленился и нашел отломившийся кусок катаны Кенсея.
Стас очень надеялся, что если последний выживет, он не будет сильно обижен на землянина.
Несмотря на всю ярость схватки, на самом деле она продлилась не больше пяти минут. Однако, если сам Станислав все уже закончил, то вот битва ронина и не думала затихать.
А это значило, что очень скоро сюда пожалуют местные ёрики в компании очень злых самураев.
И Ордынцев сильно сомневался, что их удовлетворит желание Стаса просто погулять по городу.
— Ой, кажется все успокаивается! — осторожно привлек внимание Стаса Игисака.
И он был прав. Тучи пыли постепенно начинали опадать на землю, открывая разрушенные дома. В общем-то, если приглядеться, сильным разрушениям подверглась всего пара домов, остальные лишь имели разрезы на стенах или подкопчённые крыши.
А чуть погодя открылся вид и на самих сражающихся.
Первым делом взгляд Стаса задержался на том, что собой представляли обычные бандиты. Месиво — вот как можно было назвать эту мешанину тел и одежды.
Как подозревал землянин, Кенсей, не став особо разбираться, закинул в их сторону, мощную режущую технику меча, попросту располовинив большую их часть. Меньшая же отделалась ослабленным ударом, который тем не менее все равно их вскрыл, заставив перед смертью хорошенько помучиться. Об этом говорили тела, которые смогли немного отползти от общей кучи трупов.
Сами отступники успешно увернулись, после чего вступили с Урамасой в схватку.
Первый, неразговорчивый отступник нашелся посреди улицы. За ним тянулись его собственные кишки и толстый слой крови — живучесть воителей сыграла с ним злую шутку, не дав умереть сразу.
А вот сам ронин и последний изгнанник нашлись катающимися по земле и пытающимися прикончить друг друга голыми руками.
Стас по их движениям понял, что каждый из них уже потратил запас праны, да и собственные силы тоже были на исходе. Мечи и кинжалы валялись откинутые вдалеке.
Из-за этого ни один ни второй не мог взять верх. Вот ронин оседлает противника, осыпав того градом ударом, а чуть погодя уже предатель изо всех сил пытаясь задушить Кенсея.
— Держи, — Стас вручил в руки ошеломленного Игисаке куски катаны.
Сам же, ничего больше не говоря, бросился вперед, осторожно покачивая топором и пытаясь привыкнуть к его балансу.
В своей жизни Станиславу приходилось рубить дрова, но делал он это очень уж давно.
Мужчина лишь надеялся, что этот навык подобен езде на велосипеде.
Поглощенные схваткой воины даже не заметили подбежавшего из-за спины целителя, что стало для одного из них роковым.
Вошедший в раж изгнанник в очередной раз оседлал лежащего в пыли Кенсея и умелыми ударами лупил того по лицу. Урамаса прикрывался локтями, но было видно, что он уже поплыл и пропускает слишком много зуботычин.
Видимо, изгнанник имел куда больший очаг праны и сумел сберечь крохи энергии, которые помогали ему наносить удары намного сильнее.
Вот кулак воителя поднимается вверх, намереваясь разбить лицо самурая в кровавую кашу, как неожиданно сбоку прилетает удар топором.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лезвие, ведомой нетвердой рукой целителя, прошло вскользь, сняв часть скальпа и устроив черепушке врага хорошую такую встряску.
Воитель повалился на бок словно куль с картошкой, но тут же, словно заговоренный, начал шарить по земле, чтобы встать.
Однако Стас, прекрасно осознавая способности воителей, был уже тут как тут.
В пылу дикой смеси из страха смерти, злости и жажды крови удары топором сыпались куда придется.
Ордынцев не смотрел куда бьет, следя лишь за тем, чтобы боль в ребрах не свела его с ума, а сила, вложенная в удары не ослабела ни на йоту.
И хоть Станислав понимал, что его противник скорее всего умер уже после первых же ударов, он не мог остановиться, так сильно было воспоминание о возможностях воителей.
— Эй, целитель. Ну ты и зверюга… Хватит уже его рубить. Сдох он давно.
Станислав со стоном в последний раз воткнул в мертвое тело топор и так там его и оставил. С хрустом позвоночника выпрямившись, он болезненно ухватился за ребра.
Ордынцев начал подозревать, что они сломаны. Правда беглое ощупывание не выявило подозрительного хруста. Возможно, это были лишь трещины или вовсе сильные ушибы.
Кенсей уже встал и теперь устало стоял, опираясь на воткнутое в землю одати. Лицо ронина пестрело наливающимися отеками, которые со временем грозили превратиться в великолепные синяки.
В эту секунду к ним осторожно подошел Игисака, под охреневшим взглядом Кенсея протянув Стасу обломки катаны.
Мозг Ордынцева вновь резко включился на полную.
— Кенсей-сан, мне безумно жаль за потерю этого великолепного клинка. На нем кровь всех троих разбойников и лишь благодаря ему я еще жив. Я понимаю ваш гнев, но, пожалуйста, вспомните, как пару минут назад я спас вам жизнь. — быстро протараторил Ордынцев, кивнув на дохлого воителя.
Урамаса послушно посмотрел на изгнанника, после чего перевел заторможенный взгляд обратно на Ордынцева. Повисло неловкое молчание.
— Ха. Ха-ха. Ах-ха-ха! — вырвавшийся из горла ронина неловкий смешок постепенно перерос в громовой хохот, к нему присоединился и смех самого Стаса, а чуть погодя вторил дробный смех Игисаки.
Каждый из присутствующих через смех выплескивал скопившуюся в них ярость и жажду крови, которая ранее не находила выхода.
— Я никогда не встречал человека похожего на тебя, целитель! — ронин вытер появившуюся из оставшегося глаза слезу. — Оправдать сломанный самурайский меч, спасением жизни самого самурая — это ли не полное безумие? На твое счастье целитель, я больше не самурай. Да и я удивлен, что ты вообще жив. К тому же, ты прав, ведь хоть я и должен был спасать твою жизнь, но вместо этого ты спас мою.
Лицо ронина потеряло все веселье.
— Лишь чудо отделяло меня от еще одного позора в моей бессмысленной жизни. Я рад, что ты выжил странный целитель. — к удивлению Стаса ронин немного, самую капельку, но поклонился Ордынцеву. Сам землянин поспешил ответить на этот жест благодарности своим поклоном. — Остатки моей чести все еще со мной, и я тебе за это благодарен. Но к ёкаям расшаркивания, нам надо убираться отсюда, пока не пришли ёрики. Они меня знают и у них будет слишком много неудобных вопросов.
Тройка товарищей, шустро собрав откинутые ножны и клинки, спешно двинулись прочь. К тому же, осознав, что все кончилось, к месту сражения стали подтягивать местные с ведрами воды для тушения пожаров.
Ордынцев был полон решимости наконец все же найти этих теневых Сумада.
1800 лайков. — еще одна внеочередная прода.)
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 6
— Господин, вот ваша одежда. Извините, если она слишком простая, я просил лавочника дать мне самую лучшую, но сами понимаете, в этом районе ничего хорошего не сыщешь. — Игисака аккуратно протянул Ордынцеву новое кимоно.
Землянин спокойно скинул пропитанное подсохшей кровью прошлое одеяние и облачился в новое. Покупка Игисаки немного жала в плечах, но в целом производила хорошее впечатление.