Но этот парнишка, похоже, ничего, не ожесточился. Он продолжал смотреть на Бурцева с вежливым интересом, уважением и вроде даже с симпатией.
На последние слова Бурцева он расплылся в хитроватой улыбке.
Бурцев понял, что у него, похоже, на лице написано, что он уже созрел и пришел в магазин с твердым намерением сделать покупку. Так что опытный глаз продавца видит: говорить что-то в этой ситуации — только портить дело.
— Давай, давай! Отрабатывай, — проворчал Бурцев. — Как-никак я не три копейки пришел потратить!
Мальчик согласился. Он сделал сосредоточенное лицо и начал пояснять.
— Средневековый арбалет… Приклад из ореха. Инкрустирован дорогими породами дерева. Устройство для натяжки тетивы — бронзовое. Как и спусковой механизм. Убойная сила на двадцати метрах примерно соответствует мелкокалиберному огнестрельному оружию.
— А мне говорили, как у автомата Калашникова… — разочарованно протянул Бурцев.
Мальчик в сомнении посмотрел на Бурцева, но спорить дипломатично не стал.
— А никаких разрешений и лицензий на него не надо. Паспорт свой покажете и все.
Бурцев так и предполагал.
— Стрелы кедровые. С металлическим наконечником. Специальная балансировка. Тетива из натуральных бычьих жил…
— Ага, — догадался Бурцев. — Потому что синтетика не держит нужное напряжение.
— Ну вот видите, — улыбнулся продавец. — Вы уже все сами знаете.
Бурцев кивнул. Все, что рассказывал продавец, ему уже успел сообщить разговорчивый Айвазовский. А что, собственно, еще он ожидал услышать?
— Китайский, небось? Made in China?
Мальчик не стал возмущаться и уверять, что это — исключительно европейский товар.
— А что сейчас не китайское? — Он философски вздохнул и развел руками. — Но эти арбалеты сделаны по лицензии французской фирмы «Ле Гран». Стопроцентный контроль качества.
Бурцев кивнул: ну это само собой разумеется.
— А это что, правда, лазерная копия?
Продавец внушительно наклонил голову.
— Шестнадцатый век. Средневековая Франция. Оригинал хранится в парижском музее Лувр.
Бурцев одобрительно посмотрел на парня. Про Лувр — это очень хорошие слова. Они производят на покупателя очень положительное впечатление.
— А гарантия на него есть? — спросил Бурцев.
— Конечно! Один месяц после продажи.
— Не густо…
Мальчик развел руками: что есть, то есть. Его бы воля — он, может быть, дал бы и пожизненную, но, к сожалению, его никто не спрашивал.
— Да тут, собственно, и ломаться нечему, — заметил он. — Если в первые дни брак не проявился — будет служить вечно. Внукам своим оставите!
— Это как пить дать! — согласился Бурцев. — Сто пудов!
Он еще раз повертел арбалет в руках и положил его на прилавок.
— Ладно! Уговорил! Беру! Боливийскими рупиями можно расплатиться? — спросил Бурцев.
Молодой человек вежливо улыбнулся, отдавая дань клиентскому юмору.
— Хотелось бы все же рублями…
Бурцев вздохнул:
— Тогда выписывай в рублях.
Продавец выписал чек, сам же пробил на кассе нужную сумму, разыскал где-то под прилавком подарочную коробку и принялся за упаковку.
— Если стрела сломалась от удара о твердый предмет — гарантия не действует, — продолжал сообщать он, укладывая купленный арбалет в специальной бархатное ложе.
— А какой предмет не твердый?
— Пенопласт.
— Ясно. А сколько стрел в комплекте?
— Пять. Но если что, стрелы можно будет докупить отдельно.
Бурцев кивнул. Это понятно.
Он решил больше не отвлекать молодого человека вопросами, чтобы тот не забыл уложить в коробку что-нибудь из того, что положено.
— А ты тут наемным работником или участвуешь в бизнесе? — все же спросил Бурцев через некоторое время.
— Это дяди моего магазин. А я у него подрабатываю в свободное от института время. Два дня в неделю…
— Ну и правильно. Молодец!
Вот оно новое поколение. Находит свою нишу в непростых условиях современной жизни!
— А вы, простите, откуда про наш магазин узнали? — спросил продавец, вручая Бурцеву покупку.
— Да так… — отозвался Бурцев, прикидывая, к какому типу рекламной информации относится Айвазовский. — От одного языкастого кренделя…
* * *
Дома все еще никого не было. Посреди стола лежала записка, написанная аккуратным почерком дочери.
Радуйся, Бурцев!
Мы опять ушли. Делать маникюр.
Захочешь есть — вари пельмени!
«Вот лахудры, — с нежностью подумал Бурцев. — То их из дома палкой не выгонишь… А то…»
Он положил на стол шерстяной плед с дивана, чтобы было помягче. А поверх пледа выложил арбалет. Полюбовался им, отступя на шаг… Полированный приклад… Механизм… Пружина… В самом деле, вещь!
Прошелся взад и вперед по пустой квартире. Потом отыскал телефонную трубку и позвонил Айвазовскому.
— Приемная фюрера слушает! — ответил голос друга.
Бурцев не стал его разыгрывать или нагонять загадочность, а сразу перешел к делу.
— Радуйся, черт языкастый! — сказал он. — Я тоже купил.
— Что?
— Что-что! Арбалет!
— А… — вяло отозвался Айвазовский.
Бурцев насторожился:
— Ты что хочешь сказать?
— Да ничего…
— Когда едем стрелять?
Айвазовский показательно зевнул. Давая понять, что ему уже не интересна эта тема.
— Не могу, — сказал он. — Я свой уже продал.
— Как это продал?! С чего это?
— Да так. Прав ты был. Бесполезная это вещь. Стрельнул пару раз — и надоело. К тому же стрелы улетают — не найти. А тут шурин загорелся: «Тоже такой хочу!» А он у меня, сам знаешь, таможенник. Денег… Я ему и продал.
— Что ж ты молчал, гад!
— О чем?
— Да о том, что продавать собираешься!
— Откуда ж я знал, что ты тоже загорелся? Если б знал, я бы, конечно, тебе… Будь уверен!
— Знаешь, кто ты после этого! — в сердцах сказал Бурцев.
— Кто?
Бурцев не нашел, что сказать, и бросил трубку.
Он закурил. Прошелся взад и вперед по комнате… Посмотрел на лежащий на столе арбалет…
Подумав, взял в руки, ощутив при этом волнующую тяжесть оружия. Приложил к плечу… Прищурившись, прицелился в кого-то невидимого. Усмехнулся.
А что? Есть в нем все-таки что-то такое… Напоминание о том, что не все в этом мире можно объяснить простыми словами и выразить в деньгах. Что есть в нашей жизни что-то… Что-то такое… Что? Да ничего!
К тому же, если нужно — лося наповал!
И Бурцев пристроил арбалет на стену к жениному ковру.
Ничего. Пускай висит. На всякий случай.