Читать интересную книгу Осознание - Энтони Мелло

Вы становитесь в сторонке, смотрите на свою тревогу и не отождествляете себя с ней. Вы не пытаетесь прогнать ее восвояси; вы готовы продолжать ваш путь до конца. Если вы не догадываетесь, что это значит, то вам есть на что надеяться. Как же быть с тревогой? Она есть, но она не беспокоит вас. Как странно! Вы встревожены, но не обеспокоены.

Парадокс? Вы стремитесь приблизить это облако, поскольку чем больше вы с ним боретесь, тем мощнее оно становится. Вам нравится наблюдать, как оно проплывает мимо. Тревога не мешает вам быть счастливым. Потрясающе, не правда ли? Даже переживая депрессию, вы ощущаете себя счастливым. Ваши представления о счастье уже не иллюзорны. Вам казалось, что счастье непременно сопровождается душевным смятением и нервным трепетом? Но ведь именно смятение и трепет приводят человека к депрессии. Никто не говорил вам этого? Даже когда вы трепещете от счастья, вы подготавливаете почву для очередного приступа отчаяния. За приятным возбуждением стоит тревога: как бы сделать так, чтобы счастье никогда не кончалось? Это не счастье, это навязчивая идея.

Интересно, сколько беспристрастных людей читает мою книгу? Наверное, единицы — если моя аудитория состоит из обычных представителей человеческого рода. Не смотрите свысока на алкоголиков и наркоманов: быть может, вы так же зависимы, как они. Когда я впервые увидел этот мир, я ужаснулся. Я понял, что обитать в нем — значит жить одному, не имея за спиной тихой гавани; жить свободно самому и даровать свободу другим; любить не одного человека, а всех людей: любовь способна на это. Она одинаково греет и добрых, и злых; проливается дождем на святых и грешников.

Если бы розы обладали даром речи, разве могли бы они сказать такое: мы будем источать аромат только для хороших людей; если нас понюхает плохой человек, мы утаим от него наш аромат? Могла бы лампа заявить, что она светит только благородным людям, а негодяям не светит? А дерево могло бы сообщить, что отныне оно не будет давать тень злобным странникам? Все эти образы помогают понять, что такое любовь.

Все это время она была здесь, яркой звездой блистала со страниц Писания. Но мы не желаем замечать ее, ведь мы по уши увязли в давным-давно сложившемся понимании любви — вся наша лирика пропитана этими представлениями. Но то, что мы называем любовью, на самом деле вовсе не любовь, а что-то противоположное ей: желание, контроль, чувство собственности. Манипулирование, страх, тревога — все что угодно, только не любовь. Нам говорили, что счастье — это прежде всего внутреннее спокойствие, душевный комфорт. Это не так, но мы очень умело ставим свое счастье в зависимость от разных событий — как внутренних, так и внешних. Мы говорим: я отказываюсь быть счастливым, пока не избавлюсь от этого невроза. У меня есть хорошая новость: вы можете быть счастливы прямо сейчас — невроз не помешает. Разве это не лучшая из новостей? Только одной причиной можно объяснить, почему в настоящий момент вы не испытываете того, что в Индии называется ананда (блаженством, счастьем): ваши мысли заняты тем, чего у вас нет. Иначе вы были бы счастливы. Вы сосредоточены на том, чего у вас нет. Однако уже сейчас вы можете блаженствовать — для этого у вас есть все. Обращаясь к простым людям, к голодным и обездоленным, Иисус взывал к их здравому смыслу. Иисус принес добрую весть: все это ваше, берите его! Но разве кто-нибудь услышал его? Нет, все предпочли спать.

СТРАХ — НАИБОЛЬШЕЕ ЗЛО НА ПЛАНЕТЕ

Говорят, весь мир — не что иное, как олицетворение Бога и страха; любовь и страх — единственное, что есть в мире. Страх — единственное зло на земле; любовь — единственно доброе начало. У любви много имен: счастье, свобода, мир, радость, Бог… Название не имеет значения. И нет на земле такого зла, в основе которого не лежал бы страх. Такого зла нет.

Невежество и страх, обусловленные страхом, — вот корень вселенского зла, корень насилия. Если человек не склонен к насилию, если он не способен причинить боль другому существу, это значит, что чувство страха ему неведомо. Вы злитесь только тогда, когда чего-то боитесь. Вспомните, когда вы последний раз вышли из себя, и поищите кроющийся за вашим гневом страх. Что боялись вы потерять? Что вам так не хотелось отдавать? Вот причина вашего гнева. Вызовите из глубин памяти образ злого человека — возможно, вы даже боитесь этого человека. Видите, как он напуган? Он действительно перепуган. Она действительно боится — иначе она не была бы такой злюкой. Вот и выходит, что во всем мире есть только две вещи — любовь и страх.

Позже мы еще вернемся к любви и страху — пока же я оставлю этот тезис как есть, не стану анализировать его, не стану раскладывать его на составляющие, вновь и вновь возвращаясь к исходной точке. Так будет проще понять то, что я хотел сказать. С первого или со второго раза, но это заденет вас за живое. Если же нет, быть может, кто-то другой не пройдет мимо. Я поднимаю тут разные вопросы, но все они связаны общей идеей. Эту идею можно назвать осознанием, любовью, духовностью, свободой, пробуждением — как угодно. Все это, действительно, одно и то же.

ОСОЗНАНИЕ И СОПРИКОСНАВЕНИЮ С ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ

Наблюдать за внутренним и внешним миром, воспринимать события отстранение, не смешиваться с ними, не комментировать и не оценивать их, не пытаться ничего изменить, только наблюдать. Если вы сможете просто наблюдать, вы увидите, что внутри вас происходит процесс дезинтеграции. Св. Тереза Авильская говорила, что на закате жизни на нее снизошла божественная благодать. Конечно, она обозначает это другим словом, но главное состоит в том, что она перестала отождествлять свое «я» с собой.

Рак обнаружили у кого-то другого — это он мучится, не я. Если бы я любил и мог чувствовать сострадание, я, может быть, помог бы больному. Если экзамен должны сдавать вы, то я к нему никакого отношения не имею. Я ко всему могу относиться философски: знаете, чем больше вы будете волноваться, тем хуже вам будет. Почему бы вам не отложить зубрежку и не сделать перерыв? Но если экзамен сдаю я, то ситуация меняется, не так ли? Причина та же — я отождествил мое «я» с собой — со своей семьей, страной, собственностью, телом — с собой. А что было бы, если бы Бог не дал мне всего этого? Тогда мне и дела не было до всего вышеназванного, я не отождествлял бы себя с ним. Вот что значит утратить себя, отказаться от себя, умертвить себя.

ХОРОШАЯ РЕЛИГИЯ — ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ НЕОСОЗНАННОЙ ЖИЗНИ

На одном семинаре меня спросили: «А как же святая Фатима? Что вы думаете о ней?» Когда я слышу подобные вопросы, мне вспоминается случай, происшедший на борту самолета, в котором везли статую святой Фатимы — эту статую паломники хотели использовать во время церковной службы. На юге Франции самолет вдруг затрясся, задрожал — казалось, он вот-вот развалится. И чудотворная статуя вдруг воскликнула: «Лурдская Богоматерь, молись за нас!» После этого самолет перестал дрожать. Правда, трогательно, когда святые помогают друг дружке?

Был и другой случай. Тысяча паломников отправилась в Мехико, чтобы поклониться мощам Богоматери Гваделупы. Все они, протестуя против принятого епископом решения объявить покровительницей диоцеза Лурдскую Богоматерь, собрались у статуи Богоматери Гваделупы. Будучи уверенными, что Богоматерь Гваделупы глубоко оскорблена таким решением, они протестовали из желания загладить нанесенную ей обиду. Вот какие могут возникнуть религиозные трения, если забыть об осторожности.

Я часто говорю индусам: «Ваши священнослужители не будут в восторге от моих слов, — как я благоразумен сегодня! — но, как сказал Иисус Христос, Богу будет несравненно приятнее видеть вас не молящимися, а изменившимися. Он радуется не поклонению, а любви». И магометанам говорю: «Вашим аятоллам и муллам не очень приятно слышать такое, но если вы хотите порадовать Бога, то вместо того, чтобы все время твердить: „Господи, Господи“, — превратитесь в любящего человека». Переоценить пробуждение невозможно. Пробуждение — это духовность, это вся жизнь. Благословен бодрствующий — он поклоняется в духе и истине, он возлюбил мир, он сам стал любовью.

В истории, рассказанной кардиналом Мартини, архиепископом Миланским, говорится о кроющихся в океане религии подводных камнях. Дело было в одном из итальянских селений; пара новобрачных условилась с местным кюре, что небольшой прием в честь свадьбы можно устроить в церковном дворике. Но дождь помешал молодоженам осуществить задуманное, и они обратились к кюре с просьбой пустить гостей в церковь. Священник не был в восторге от такой просьбы, но его клятвенно заверили: «Мы только съедим маленький тортик, споем коротенькую песенку, выпьем по бокалу вина и разойдемся по домам». Кюре согласился. Но бонвиваны-итальянцы, выпив по бокалу вина и исполнив коротенькую песенку, наполнили свои кубки опять и затянули песню подлинней. Через каких-то полчаса церковь гудела от веселья — люди радовались от души, забавлялись и хохотали. Однако священник очень нервничал, метался по ризнице, не мог найти себе места; его очень смущал шум и галдеж в церкви. «Я вижу, вы очень волнуетесь», — сказал, входя в ризницу, помощник кюре. «Еще бы мне не волноваться! — воскликнул священник. — Вы только послушайте, что они устроили. И это в Господнем доме! Боже милосердный!» «Но, Отче, им действительно больше некуда пойти». «Да я знаю! Но зачем же так орать?» «Мы ведь не должны забывать, что даже Иисус однажды присутствовал на свадьбе!» «Я знаю, что Иисус однажды присутствовал на свадебном пире, и ВЫ не должны мне об этом напоминать! Но у них там не было Святого Причастия!!!»