На следующий день, под аккомпанемент заунывного воя бродящих по поверхности монстров, закипела работа по сооружению подземного хода. Отныне о прогулках на поверхности следовало забыть. Вчерашнее чудовище, удачно поохотившееся, привело в утонувший в зелени первобытного леса двор, добрую дюжину своих собратьев. И теперь они рыскали по двору, разбредались по подъездам, по незапертым в спешке квартирам, суя безобразную голову, усеянную шипастыми наростами, в каждую щель.
При свете дня чудовищ удалось хорошенько рассмотреть. Внешне они напоминали коров, испокон веков снабжавших людей мясом и молоком. Но, сходство с этими премилыми созданиями заканчивалось, едва глаз добирался до их голов, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, эти милые на первый взгляд создания, не такие уж и миляги. Короткую, крепкую шею, увенчивала безобразная угловатая голова, покрытая крупной, с зеленоватым отливом, чешуей. Мощные челюсти занимали большую часть черепа, маленькие свинячьи глазки, налитые кровью, говорили о свирепости их обладателя. Увенчивали безобразную голову роговые наросты типа шипов, необходимые чудовищу в драке с другими хищниками. Чудовища имели мощные лапы, с хорошо развитой мускулатурой, что свидетельствовало о том, что их обладатель умеет прекрасно бегать, по крайней мере, на короткие дистанции. Достаточно, чтобы догнать добычу, сбить с ног, и разорвать страшными челюстями. Окраска козавров, именно так решено было их назвать из-за некоторого сходства со столь милыми сердцу буренками, не была однообразной, как у большинства животных тварей, когда-либо населявших планету.
Чудовища были пятнистыми, по преимуществу белые с черными пятнами, или черные с белыми пятнами, кому как больше нравится. Глядя на бродящих по двору козавров, люди невольно задавались вопросом, каковы на вкус эти монстры? Годны ли они в пищу, или же мясо их столь же отвратно, как и увенчанная безобразными, шипастыми наростами, голова?
Хотя, как известно, внешность обманчива, и за ужасающей личиной может скрываться нечто прекрасное. В данном случае речь идет не о душевных качествах козавра. Откушенная голова, и уходящий вглубь первобытного леса кровавый след, говорили о многом.
Душевной красоты от козавров ожидать не приходилось, а гастрономической, может быть. За уродливой личиной может скрываться нечто божественно-вкусное, в чем людям придется убедиться в самое ближайшее время. Имеющиеся у людей запасы далеко не безграничны, и имеют свойство таять день ото дня, напоминая о том, что не за горами время, когда о пропитании придется заботиться самим, чтобы не умереть с голода.
Пока продуктов было в достатке, с охотой на заполонивших двор чудовищ, решено было повременить. Имелись дела важнее, к тому же не терпящие отлагательств.
Прорыть подземный ход, на деле оказалось гораздо сложнее, чем на словах. Ход длиною около полусотни метров располагаться должен подальше от поверхности, чтобы в него ненароком не провалилась хищная тварь размером с козавра, или крупнее оного, сведя на нет все человеческие потуги, открыв чудовищным тварям доступ в мир людей.
С самого начала подземных работ появились осложнения, грозящие свести на нет все усилия. Стал осыпаться свод подземного хода, грозя однажды обрушиться целиком, похоронив заживо работающих там людей.
Для поддержания свода нужны были доски, много досок, и бревна на подпорки. Вот только откуда им взяться в подвале, где их не могло, было быть по определению. Но, они там были, что было полностью заслугой мальчишек, которые, несколько дней подряд, под покровом ночи, таскали в подвал доски с начавшейся неподалеку стройки. В том, что досок не хватились, и не устроили засаду на воришек, заслуга Облака, приблизившегося к Земле достаточно близко для того, чтобы люди не думали о таких мелочах, как пропадающие со стройки стройматериалы.
Благодаря этому, они благополучно перекочевали в подвал, создав приличный запас, хотя для чего нужны доски, и в таком количестве не знал никто, даже Андрей, инициатор ночных похождений. Хотя, больше со стройки тащить было нечего, если не считать залежей кирпичей и гор песка, застывших в ожидании прихода строителей.
Барахла в подвале было полно, хотя оно не путалось под ногами, и даже не попадалось людям на глаза, прячась за дощатыми стенками стаек. Несколько штук их чудом уцелело с незапамятных времен, не уничтоженные временем и шкодливой детворой, всегда и во все времена использующей подвал для своих незатейливых игрищ. В стайках хранилось то, что хозяевам вроде уже и не нужно, и выкинуть жалко. И люди находили компромисс. Старинное барахло перекочевывало под землю, где оно вроде бы и не выкинуто, но и не мозолило глаза хозяину, напоминая о бренности всего сущего. Если человеку взгрустнется, и он задумается о былом, ноги принесут его в подвал, в забытую стайку, хранящую в своих пыльных недрах свидетельства давно минувших дней. Бесконечно далеких и почти совсем забытых, воскрешая в памяти воспоминания о прожитых днях, теперь, по прошествии лет кажущихся легкими и беззаботными.
В первую очередь на сооружение подземного хода пошли доски заготовленные ребятами. Новенькие, упругие и звенящие, сочащиеся сосновой смолой, и благоухающие березовым духом, обещавшие прослужить людям целую вечность. Но, со временем пришлось искать им замену. Древесные запасы таяли с каждым пройденным под землей метром.
И тогда взгляд людей упал на стайки, реликт более старший, чем хранящиеся в них раритеты и артефакты. И хотя доски стаек были изрядно подпорчены временем, подвальной сыростью и жизнедеятельностью проживающих в темноте подземелья микроорганизмов, они еще могли послужить людям.
Вскоре чудом дожившие до этих дней убогие деревянные сараюшки были разобраны до основания, и пущены в дело. И хотя крепость досок, из которых были сколочены древние сараюшки, была под большим вопросом, им нашлось применение. Для надежности их сколачивали парами, повышая поколебленную временем и неблагоприятными климатическими условиями, прочность.
Лишившись дощатого окружения, явились людям вещи покрытые пылью минувших лет. Среди откровенного хлама, представлявшего ценность разве что для хозяина склада отживших свой век вещей, нашлось кое-что, что могло пригодиться людям теперь, когда их время, казалось бы, уже безвозвратно ушло.
Это касается мебели. Всяких там диванов, шкафов и шифоньеров, являющихся обязательным атрибутом стаек, изрядно потрепанных временем, но еще вполне пригодных для того, чтобы еще послужить людям.
Старинные мебеля из разобранных стаек были моментально растащены по подвальным секциям сноровистыми подземными жителями. Каждый старался обустроить свою временную жилплощадь более комфортно. И хотя вокруг царил полумрак, разгоняемый призрачным светом свечей, так приятно поваляться на собственном диване, уставившись в собственный же шифоньер, хранящий нехитрые пожитки вынужденных переселенцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});