к олимпийскому богу, привыкшему все брать или хитростью, или чаще — грубой силой. Когда хрупкая девушка лежала, как распятая, на алтаре под могучим телом похотливого олимпийца она не могла под его всеобъемлющей тяжестью даже пошевелиться; она могла лишь смотреть горящими страшным огнем своими огромными глазами и пыталась этим пылающим ненавистью взглядом уничтожить, испепелить ненавистного насильника — бога.
Могучий Посейдон, излив в чистое лоно девы семя, уходил, громогласно гогоча, подобно огромному жирному гусю, и потрясая над распятой девой трезубцем в знак великой победы над ней:
— Уж я-то знаю прекрасно, что насилье всем красавицам мило — то, что сами хотят они дать, нехотя много слаще дадут. Силою деву взяв, всякий увидит, что она рада и что бесчестье она воспринимает как божественный дар. Если ж она, хоть могла претерпеть, сопротивлялась так, что из-под мужчины нетронутой вышла, то под внешне веселым лицом в душе тайную чувствует грусть.
Тут появилась зеленоглазая богиня Случая с роскошными пепельными волосами. Она подошла к бессильно валявшейся обнаженной девице на алтаре и коснулась ее огромных глаз, все еще излучавших лютую ненависть. Тюхе случайно, как умеет только она, в тысячу раз преумножила ненавистную злобу во взгляде, которым поверженная дева провожала насильника, и взгляд этот навсегда приобрел способность всех, кто смотрел ей в глаза, превращать в камень. Так ненависть во взгляде девушки Случайно превратилась в ужасную способность превращать все в камень. Некоторые говорили, что во взгляде Медусы — Горгоны виделось начало и конец мира, другие утверждали, что в этом взгляде ужасном был виден Тартар бездонный и непостижимая разумом вечность.
Мудрая Афина знала об этих слухах, но не раскрывала тайны превращения Медусы в ужасную Горгону, одним взглядом превращающую всех в камень потому, что ей нравилось считаться среди богов и людей не только могучей богиней, но и таинственной волшебницей, подобной колдунье Кирке или трехликой Гекате, лучше всех владевшей искусством метаморфоз — превращений.
Ватиканский мифограф говорит, что, так как многие добивались горгоны Медузы вследствие ее красоты, она не смогла избежать союза с Нептуном. Поскольку она возлегла с ним в храме Минервы, священном месте, которое она осквернила, богиня превратила ее волосы в змей, чтобы та, которой раньше добивалось множество женихов, своим безобразием обращала в бегство встречных.
Другие несогласны с Ватиканским мифографом и говорят, что Медуса приобрела страшную способность превращать в камень тех, кто смотрел ей в глаза после насилия над ней Посейдона, но не потеряла свою красоту, ибо непререкаемая Мойра Лахесис обещала при жизни ей красоту, если она откажется от бессмертия. Страшный же облик со змеями вместо волос и клыками, как у сестер имела не живая Медуса, а ее голова, отрубленная Персеем и возрожденная по воле старой Ткачихи.
Сестры Горгоны укрылись на отдаленном острове, затерянном на крайнем западе у берегов мировой реки Океан, рядом с Грайями-старухами и сладко поющими Гесперидами. И люди вскоре стали рассказывать друг другу страшные истории о жестоких и кровожадных сестрах — Горгонах. Все быстро позабыли о былой красоте Форкид, ставших Горгонами и с нетерпением стали ждать, когда же явится могучий герой, который избавит землю от ужасной Медусы-Горгоны, под взглядом которой все живое каменеет. И вскоре явился такой герой по имени Персей, рожденный аргосской царевной Данаей от золотого дождя, в облике которого Зевс проник в ее девичье лоно.
Справедливости ради, стоит сказать, что некоторые историю Медусы рассказывают иначе.
Одни говорят, что Медуса потеряла девственность задолго до встречи с Посейдоном. Ее первым мужчиной был только, что разошедшийся с Афродитой пропахнувший дымом Гефест колченогий, и она родила от него ужасного великана-людоеда Какоса, изрыгавшего пламя и его сестру-близняшку Каку, которая помогла Гераклу расправиться с вороватым братом, укравшим у знаменитого героя дивных красной мастью коров Гериона.
22. Зевс приказывает Афине и Гермесу помочь Персею убить Медусу-Горгону
Согласно древнему закону Мойр убить Медусу-Горгону мог только смертный, также как и многих других могучих древних чудовищ. Бессмертные боги, владевшие жилищами на сияющих высях Олимпа, не могли убивать божественных древних чудовищ, поскольку те приходились им кровными родственниками. Родители Горгон и Грай древние титаны Форкис и Кето были богами второго поколения, такими же, как титаны Крон и Рея, породившими половину олимпийских богов. Поэтому Форкиды и Крониды были двоюродными братьями и сестрами. Именно для истребления чудовищ, особенно расплодившихся на земле во время Титаномахии и Гигантомахии было призвано новое особое племя полубогов — героев — детей богов и смертных.
Страшный дар изнасилованной титаниды Медусы, появившийся благодаря непредвиденному вмешательству богини Случая Тюхе, очень обеспокоил даже бессметных богов, владеющих небом высоким. После встречи во сне с Мойрой Лахесис, Зевс призвал своих милых детей Гермеса и Афину и с большим раздраженьем, косматой тряся головой, хмуро им возвестил:
— Дело плохое, дети мои! Даже всемогущая старуха Лахесис обеспокоена появленьем необычного дара у титаниды Медусы-Горгоны — превращать в камень всех, кто в глаза ей посмотрит. Это все случайные Тюхе проделки, над которой и сама Ананке не властна. Впрочем, у Ткачихи на все готовое есть решенье. Она повелела найти нам героя, который убив Медусу, отрубит ей голову. Эта голова возродится и станет бессмертной и безобразной. При этом она сохранит свою способность ужасную, и я помещу голову Медусы-Горгоны на свою эгиду, страшнее которой во всей вселенной не будет…
Зевс перестал хмуриться и мечтательно помавал кустистыми своими бровями и, погладив подбородок и щеку Афины, голосом потеплевшим продолжил:
— Дочь моя совоокая, что-то ты в последнее время отступилась от храбрых мужей, или тебя герои уж больше не привлекают и не заботят?
Заговорила тогда почтительно совоокая дева Афина:
— О наш родитель Кронид, повелитель, меж всех высочайший! Слышала я, что недавно на острове Сериф герой Персей, твой сын от аргосской царевны Данаи, к которой ты проник в медную комнату в виде золотого дождя, собрался в поход против Медусы-Горгоны. Думаю, что, если мы с Гермесом ему в этом поможем, то, не пройдет и года, как красивая голова Форкиды не только сохранит свою способность обращать всех, кто в глаза ей посмотрит, в камень, но и внешне станет ужасной. Кожа на отрубленной голове покроется чешуей, изо рта вырастут загнутые клыки, а вместо волос зашевелятся змеи и в таком виде голова Медусы-Горгоны, став бессмертной, навсегда займет свое место в центре твоей и без того страшной эгиды.
— Тритогенея, дитя мое милое! Все правильно ты понимаешь и потому к тебе я вполне благосклонен.
Так промолвил Кронид и иссиня-черными двинул бровями;