до утра думая о своих сновидениях и их значении.
***
Утро Гвелеста встретила даже с радостью. Да, она не выспалась, и это ощущалось лёгкой слабостью в конечностях и досаждающей головной болью. Но теперь королева могла наконец подняться с кровати и заняться делами, что гораздо лучше, чем предаваться болезненной рефлексии.
Но всё же её никак не покидал вопрос: а что, если в кошмарах ей виделась настоящая судьба Фэранфада? Ин подтвердил, что ещё многим во дворце снились кошмары. Что если им всем виделось одно и то же? Что если эти сны — попытка предупредить о грядущем? Но спросить было некого. Не заниматься же дознанием слуг, выспрашивая у них о сновидениях…
Может, спросить Ина? Но советник сказал, что его не посещали кошмары. Даже если он солгал, это означало лишь то, что обсуждать свои сны с кем бы то ни было Ин не собирался.
Гвелеста сидела на краю постели, сжимая пальцами амулет, который не снимала даже на ночь. Казалось, что она зашла в тупик в своих размышлениях, когда её озарила мысль. Энуста! Ведунья, к которой Гвелеста ходила в юности, ещё до коронации.
Да, всякого рода шаманы, друиды, ведьмы, прорицатели, ведуньи занимались магией в неклассическом её понимании. Они не обучались своему ремеслу в коллегии и были этаким пережитком давно ушедших эпох, на который законы королевства смотрели сквозь пальцы. С одной стороны, колдовать, не пройдя обучения и не получив от коллегии специальность, считалось незаконным. Но с другой стороны, далеко не все маги из коллегии признавали, что шаманы и друиды вообще обладают какими-либо магическими талантами, называя большую часть из них шарлатанами. И образованные люди из городов разделяли это мнение. Разве что в отдалённых деревнях и сёлах к неклассическим колдунам относились хотя бы с некоторым почтением.
Однако, хотя услуги ведьм, прорицателей и прочих не были популярными в городах, их можно было отыскать даже в столице. Свои клиенты у них всё же находились. Оставалось лишь надеяться, что Энуста всё ещё занимается провиденьем будущего и её удастся найти. Ведь кто, как не ведунья, мог помочь разобраться со страхами грядущего.
Изредка королева любила выбираться на прогулку за пределы дворца, и предпочитала делать это инкогнито. Посещение ведуньи Гвелеста тоже решила замаскировать под прогулку такого рода. Она отыскала простое платье из однотонного льна и потёртые башмаки из вываренной кожи. Сдобрив наряд серым плащом с капюшоном, она покинула дворец и отправилась в квартал лавочников.
Кварталом лавочников называли переплетение около дюжины улочек разной длины, ширины и направленности. Ориентироваться здесь было непросто, и даже местные порой не могли ответить на вопрос, где искать тот или иной магазинчик. А после продолжительного блуждания по мощёным камнем улицам находка обнаруживалась за углом от того места, где задали вопрос.
Дело в том, что все здания здесь стояли как на подбор одинаковые. Двухэтажные, из серого кирпича и деревянных балок, упирающиеся боковыми стенами в два других, но точно таких же дома. Различались только вывески. Но вывесок было столько, что они скорее создавали хаос, нежели помогали отыскать нужную лавку.
Лавка ведуньи спряталась в неприглядном маленьком переулке. Никаких опознавательных знаков у неё не имелось, так что внутрь обычно входили лишь те, кто знал, что ищет. Либо вконец потерявшиеся путники. Размером дом уступал тем, что располагались в более выгодном месте. Но в остальном он точно их копировал как внешне, так и внутри: первый этаж отводился для работы, в то время как второй был обустроен для жизни хозяина лавки.
Постучав в дверь, королева Гвелеста вошла внутрь.
— Я сейчас спущусь, — донёсся до неё немного хриплый голос со второго этажа. — Располагайтесь за столом.
В лавке оказалось темно и душно. Источниками света служили открытый камин и свечи, стоявшие на круглом столе. Все окна хозяйка завесила плотной, непроницаемой светом тканью. Внутренние помещения были полностью обшиты деревом. У стен стояли стеллажи с разномастными склянками, высокий шкаф с книгами и пара шкафов поменьше с великим множеством маленьких выдвижных ящиков. Гвелесте оставалось только гадать, что может быть внутри. С потолка тут и там свисали сухие букеты трав и цветов. Ароматы от них вяло растекались в густом воздухе помещения и слегка дурманили непривычную к такому королеву.
Чтобы не нарушать законы гостеприимства, Гвелеста не позволила себе слишком много глазеть по сторонам и прошла за названный стол. Из-за жары ей пришлось снять с себя плащ и повесить его на спинку стула. И, едва она села, на лестнице показалась хозяйка. Ведунья была облачена в длинное шерстяное платье тёмного зелёно-серого оттенка. Поверх платья, на плечах, лежало несколько шерстяных же платков, что заставило удивиться Гвелесту, ведь в начале лета, да с горящим камином и при закрытых окнах в доме было ощутимо жарко. Но ведунье как будто всё равно недоставало тепла.
Прожитые годы оставили отпечаток на лице Энусты. В уголках глаз, на лбу и близ носа располагались морщины. Волосы, выбивающиеся из-под чепца — койфа, уже давно посеребрила седина. В дополнение ко всему она заметно сутулилась, что лишь добавляло ей возраста.
— Вот-вот, уже спускаюсь, и мы начнём, — едва слышно бормотала себе под нос хозяйка дома.
В уголке рта у прорицательницы был тлеющий тонкий свёрток из трав, обёрнутых папирусной бумагой. Садясь за стол, Энуста последний раз затянулась и, выдохнув в воздух резко пахнущее облако дыма, затушила скрутку.
— Простите меня за эту привычку, — скорее из должной вежливости, нежели правда чувствуя вину, сказала Энуста. — Помогает прочищать мозги.
— Ничего, — ответил Гвелеста, силясь перетерпеть появившееся щиплющее чувство в носу. — Я здесь не для того, чтобы осуждать чужие страсти.
— Верно молвите, ваше величество, — усмехнулась Энуста.
— Значит, вы узнали меня…
— Конечно. Я отлично помню лица всех, кто ко мне приходит. А вы в своё время заглядывали ко мне частенько.
— Хм-м… — королева слегка смутилась. — Надо ли мне просить вас отдельно о сохранении приватности не только цели моего посещения, но и самого визита как такового?
— Нет, ваше величество, не нужно. Каждый, кто сюда приходит, уязвим в поиске ответов на свои вопросы. Не должно было бы мне пользоваться этой уязвимостью. Моя роль в другом.
— Благодарю.
— Если это всё, тогда приступим.
Энуста встала из-за стола и пошла вкруг по всему помещению. Сорвала несколько пучков свисающих с потолка трав, что-то вытащила из ящичка одного из шкафов, со стеллажа достала ступку и бросила всё собранное туда. Затем она взяла пестик и принялась толочь смесь.
— Когда я