Пэкстон вскочил. — Что вы услышали? — спросил он строгим тоном. Но тут же услышал сам — громкий шум мотора стал снова ясно слышен, несмотря на занавески.
В руках у Пэкстона блеснул пистолет. Он сделал два быстрых шага к центральному окну и посмотрел через него. Его согнутые плечи выдавали страшное напряжение.
Позади него раздался издевательский голос Грега. — Не рассказывайте нам, Пэкстон. Дайте нам самим догадаться. Это, конечно, не налоговая компания.
Пэкстон обернулся и оскалил зубы. При свете лампы его лицо казалось окаменевшим, а рука, державшая пистолет, тряслась.
— Хватит, молодчик. Конец комиксу. Теперь я доставлю себе удовольствие.
Грег спокойно смотрел на него. — Там что, полиция? — Он сделал вид, что хочет встать, но Пэкстон взмахом руки приказал ему не двигаться.
— Оставайтесь на месте, — приказал он. — Вам тогда не придется далеко падать.
— Вы меня не застрелите, — заявил Грег. Рядом с ним Эллен вдруг в ужасе задрожала, и он положил свою руку на ее. — Пока вас ждет только пожизненное заключение. А иначе — виселица.
— Ни то, ни другое. Они меня не поймают.
— А что вы собираетесь делать? Плыть?
— Что-нибудь придумаю, — ответил Пэкстон.
Занавески вдруг озарились ярким, словно солнечным, светом.
— Не оборачивайтесь, но позади вас зажегся прожектор.
— Грег, перестань, — попросила Эллен дрожащим голосом. — Он сделает, как сказал.
— Вы чертовски правы — сделаю. Вы поиздевались надо мной в последний раз.
— Какие у вас планы? Расскажите мне о них, а я расскажу вам о моих.
Внезапно раздался громкий голос, усиленный мегафоном:
— ПЭКСТОН!
— Это вас, — сказал Грег почти весело. — Очевидно, они схватили Керли с письмом о выкупе.
— Но они не схватили меня, — произнес Пэкстон. Все еще целясь в Грега, он подошел к двери и щелкнул выключателем. Комната погрузилась в полумрак; через занавески проникал только свет прожектора.
Громовой голос снова позвал: — ПЭКСТОН! ВЫХОДИ
Тень Пэкстона упала на занавески, когда он опять подошел к окну.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Грег.
От темной, плоской фигуры у окна ответа не последовало.
— А я скажу вам, чего вы не сделаете, — продолжал Грег. — Вы не броситесь в воду и не поплывете.
— Нет, поплыву, — вдруг возразил Пэкстон. Он повернулся, и его пистолет блеснул в затененном свете. — Я использую вас в качестве прикрытия, пока буду двигаться к воде. А потом пристрелю вас и удеру. Они не смогут следить за всем побережьем острова.
— Неплохой план, — согласился Грег. Его голос звучал странно спокойно в темноте. — Но он не сработает. Они вытащат наши трупы из воды примерно в двадцати милях отсюда.
— Что вы имеете в виду?
Снова прозвучал голос, усиленный мегафоном:
— ПЭКСТОН! ВЫХОДИ ИЛИ МЫ ПРИДЕМ И СХВАТИМ ТЕБЯ!
— Пусть ваши друзья подождут, — попросил Грег, — пока я все вам объясню… Я родился в этих местах. Вы знаете, как называется это место? Залив самоубийц! Здесь утонуло больше людей, чем еще где-либо в Северной Америке. Дело в течении и в отливе прибоя. Фактически здесь запрещено купаться. — Вдруг он засмеялся. — Они могут арестовать вас, Пэкстон, даже за это.
— Остряк! — произнес Пэкстон дрожащим голосом. — Я пойду на риск.
— Ну что ж, тогда пошли, — сказал Грег.
— Перестань, Грег, — попросила Эллен, схватив его за руку. — Он тебя убьет.
— Но себя он убьет тоже, дорогая, — возразил Грег. — Я предпочитаю, чтобы меня пристрелили, чем чувствовать, как раздуваются и лопаются мои легкие, наполняясь грязной речной водой.
— Это правда — относительно течения? — спросил Пэкстон после недолгого молчания.
— Хотите — верьте, хотите — не верьте, — ответил Грег. — Страховка лодок в этом районе почти вдвое дороже, чем во всех других местах.
Позади них, с другой стороны дома, раздался звук второго мотора. Пэкстон громко выругался.
— Пока мы тут треплемся…
— Таков был мой план, — неожиданно признался Грег. — Я ведь сказал вам, что у меня есть план, не так ли? Оружие найдется на всякого зверя. Мое оружие — человеческий голос — Теперь голос его звучал напряженно, занавес должен опуститься над тем или иным финалом — следующие несколько секунд могли стоить ему собственной жизни и, может быть, жизни Эллен тоже, или же они спасутся и снова вдохнут свежий воздух, и все мучения будут позади. — Игра закончена, Пэкстон. Я уговорил Керли сдаться, и я разговаривал с вами до тех пор, пока время для побега оказалось упущенным. Теперь слишком поздно что-либо предпринимать.
— Нет, черт возьми, не поздно!
— Дом окружен.
— Но они меня еще не поймали.
Снова раздался громовой голос: — ПЭКСТОН! У НАС ВОСЕМЬ ВООРУЖЕННЫХ ЧЕЛОВЕК! У НАС СЛЕЗОТОЧИВЫЙ ГАЗ! У НАС ТРИ КАТЕРА И ПОЛНО ПРОЖЕКТОРОВ! ДАЮ ТЕБЕ ЕЩЕ ОДНУ МИНУТУ, ЧТОБЫ ВЫЙТИ ИЗ ПАРАДНОЙ ДВЕРИ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!
— Вот видите, у них тоже есть свой план, — сказал Грег.
Пэкстон, казалось, принял какое-то решение. — Мы двинемся так, как я сказал. Сначала вы. Может быть, я не застрелю вас, если вы будете вести себя как следует. Это будет какой-то страховкой. Если же меня поймают…
— Поступайте, как знаете, — ответил Грег, — но никаких «если» быть не может.
Он не торопясь встал и пошел вперед. Пэкстон не контролировал его движений. Пистолет теперь беспомощно висел у него на боку.
— Когда вас поймают, — продолжал Грег, — я могу подтвердить, что с нами обращались неплохо. Это может немного помочь. Но, надеюсь, не очень. Я не хотел бы, чтобы такая крыса, как вы, получила менее двадцати лет.
— Ах вы, паршивый…
Пэкстон снова поднял пистолет, но Грег, стоявший в тени, опередил его. Тяжелая бронзовая пепельница полетела из его рук через комнату. Он целился не в Пэкстона, а в промежуток между занавесками шириной в фут. Пепельница попала точно в большое окно, и его стекло со звоном разлетелось. Пэкстон невольно подпрыгнул и повернулся, и в этот момент Грег, пригнувшись, бросился на него и ударил правым плечом. Хотя весил он немного, разбег усилил удар, который пришелся Пэкстону в поясницу, и тот вылетел через разбитое окно. Очевидно, он упал на острый осколок стекла и под неудобным углом, потому что бульканье в его горле оказалось последним изданным им звуком.
* * *
Комната наполнилась людьми в форме. Прожекторы были снова включены, защелкали фотоаппараты. Но Эллен и Грег этого не замечали. Они страшно устали. Их охватило чувство облегчения и невыразимой нежности.
— Я такая грязная и неприбранная, — сказала Эллен, прижимаясь к Грегу. — И мои волосы… Мне нельзя даже поцеловать тебя.
— Попробуй, — ответил Грег, приступая к делу. Оба выглядели довольными.
— Для человека, который ненавидит насилие, — сказала Эллен, — ты проделал поистине удивительный бросок.
— Воспоминания о средней школе, — ответил Грег. — Учитель физкультуры говорил, что я этому никогда не научусь. — Он вздохнул, но с облегчением. — Да, это скандальное насилие подорвет мою репутацию. Мне придется каким-то образом покаяться… И потом, сколько ужасной лжи я нагородил!
— Лжи?
— Да, лжи! Я прибегал к ней, чтобы постоянно давить, постоянно подначивать… Мне пришлось оклеветать добрую милую Тысячу островов. Купание здесь так же безопасно, как в собственной ванне. И я был вынужден столько наговорить на Керли. Я не думаю, что он хоть раз сидел в тюрьме.
— У всего бывает свое начало, — жестко заметила Эллен. — Но что касается привычки так убедительно врать…
— Думаю, что того, что я уже наврал, хватит мне на всю оставшуюся жизнь, — ответил Грег печально.
— На всю женатую жизнь?
— Ну, это же совсем другое дело. Давай проверим это как можно скорее…
Полицейский фотограф, неисправимый романтик, крикнул им: — Оставайтесь, как есть!
Тут же он понял, что ему не нужно было их об этом просить.
Перевод с английского И. М. Кулаковской-Ершовой и М. X. Тарховой