Читать интересную книгу Шторм из тени - Дэвид Вебер

Адмирал Рэдмонд яростно выругался, когда ракетный шторм буйствовал у него на дисплее. Компьютеры противоракетной обороны делали лучшее, на что были способны, и, учитывая, шок их операторов-людей, и смертоносную геометрию атаки, это лучшее на самом деле было неплохим результатом, что, к несчастью, даже отдаленно не значило, что этого достаточно.

На запуск противоракет не было времени, а атака почти с кормы минимизировала количество лазерных кластеров ПРО, защищающих каждую из целей. Сотни ракет были уничтожены, но их были тысячи, и их жертвы забились в агонии, когда боеголовки детонировали у неприкрытой клином кормы, а рентгеновские лазеры прорывались сквозь боковые защитные стены. Корпуса раскалывались, изрыгая атмосферу и обломки, а люди на этих кораблях сгорали подобно соломе в доменной печи.

Два из восьми линейных крейсеров Бандита Два погибли сразу, исчезнув в облаке плазмы вместе со всеми экипажами, когда дьявольские лазеры с ядерной накачкой пронзали их снова и снова.Шесть выжили, но четыре из них не были большим, чем растерзанными обломками, продолжавшими нестись вперед, пока оглушенные выжившие продирались сквозь разрушения в поисках других уцелевших.

Челюсти адмирала сжались, когда погибли его крейсера. Затем он развернулся и вперил взор в тактика.

– Открыть огонь, – рявкнул он.

ГЛАВА 3

– Адмирал Хенке

Мишель Хенке открыла глаза, а затем, увидев человека, произнесшего ее имя, попыталась сесть на больничной кровати. Ее левая нога была все еще зажата в шину Беллера (traction = демпфирующее устройство для скелетного вытяжения), восстанавливающего раздробленную кость, так что занять вертикальное положение было непросто. Но, хотя они никогда и не встречались лично, Хенке видела более чем достаточно изображений, чтоб сразу узнать платиновую блондинку с топазовыми глазами, стоящую в изножье ее кровати.

– Не беспокойтесь, адмирал, – сказала Элоиза Причарт. – Вы же ранены, а это неофициальный визит.

– Вы глава государства, госпожа президент, – сухо сказала Мишель, приподнявшись, а затем откинувшись с облегчением, на поднявшийся край больничной койки. – А это означает, что это он и есть.

– Ну, возможно, Вы и правы, – отозвалась Причарт с очаровательной улыбкой. Затем указала на кресло, стоявшее возле кровати. – Разрешите?

– Конечно. Все-таки, это же Ваше кресло, – Мишель оглядела приятную, если не роскошную комнату. – Как и весь госпиталь.

– Я полагаю, что можно сказать и так.

Изящно опустившись в кресло, Причарт несколько секунд сидела склонив голову, с задумчивым выражением на лице. Мишель вглядывалась в нее, пытаясь понять, что ее привело к изголовью больничной койки военнопленной. Как только что подчеркнула Мишель, этот госпиталь – который, она вынуждена была признать, был намного лучше всего, чего она ожидала – принадлежал Республике Хевен. Точнее – Республиканскому Флоту, и, несмотря на всю свою внешнюю легкость и пастельные тона, он был таким же лагерем для военнопленных, как и другие, более укрепленные и охраняемые сооружения, в которых были заключены ее оставшиеся люди.

Лицо Мишель напряглось, когда она вспомнила последние мгновенья своего флагманского корабля. То обстоятельство, что «Аякс» не сгинул в одиночестве, утешал мало, в свете того, что погибли две трети оставшейся команды.

Я со своей великолепной идеей, будь она проклята! Конечно, мы снова их порвали, но мой Бог! Неудивительно, что они подумали, что мы специально их заманивали, рассчитав нашу эвакуацию так, чтоб усыпить их бдительность. Господь свидетель, на их месте, я бы думала точно также!

Она корила себя за такие мысли не в первый раз. И не в последний. Когда ее не грызла совесть, холодный расчетливый стратег внутри нее знал, что по безжалостному счету войны полное разрушение двух линейных крейсеров и превращение еще трех в хлам, годный только на переработку – достойная плата за гибель столь многих мужчин и женщин.

И, резко подумала она, мне, в конце концов, поверили. Я думаю, что поверили, несмотря ни на что. Может, я и убила Алекс и еще кучу народа, но, в конце концов, никто даже не предположил возможности каких-нибудь «репрессий». Что, может быть, и не было бы сюрпризом для меня, если бы я уделяла больше внимания словам Хонор о Тейсмане и Турвилле.

Она все еще не помнила до конца, как они с Стакпоулом и Брагой дотащились до причального отсека и убрались восвояси с «Аякса» прежде чем торнадо хеневитских МДР, жаждущих отмщения, разорвали линейный крейсер на куски. Первая волна лазеров врезала по кораблю подобно кувалдам, и один из этих ударов швырнул Мишель о переборку подобно игрушке. Каким-то образом Стакпоул и Брага протащили ее остаток пути до причального отсека, погрузились на бот и эвакуировались с корабля. И только эти двое из всего ее штаба выжили при уничтожении «Аякса».

И, я надеюсь, то, что хевы не получили наше оборудование, стоит всех этих жертв, горько подумала она. Но затем она напомнила себе, что у нее есть другие причины для беспокойства.

– Чем обязана такой чести, госпожа Президент? – спросила она, еще раз отбросив в сторону бесполезное «что было бы, если…» и самокопание.

– Нескольким обстоятельствам. Первое, на данный момент Вы, во многих смыслах, наш старший военнопленный. У Вас наивысший военный ранг, а также и – какая…? Пятая в очереди на трон?

– Да, с тех пор, как был убит мой старший брат, – ровно сказала Мишель и была вознаграждена тем, что Причарт слегка вздрогнула.

– Я искренне соболезную смерти Вашего отца и брата, адмирал Хенке, – столь же ровно ответила она, встретившись глазами с Мишель. – Из наших собственных расследований нам стало известно, что за их убийство прямую ответственность несет Госбезопасность. Фанатиками, осуществившими это убийство, были масадцы, но Госбезопасность наняла их и снабдила оружием. И как мы можем установить, все причастные к этому решению лица уже либо мертвы, либо за решеткой. Не конкретно за это преступление, – продолжила она, увидев, что Хенке недоверчиво приподняла брови, – но за все, что они совершили против собственного народа. На самом деле, хоть я и уверена, что это не сможет смягчить Вашу печаль и гнев, эти же люди ответственны за смерть бессчетных тысяч – нет, миллионов – своих соотечественников. В Республике Хевен было более чем достаточно подобных личностей.

– Не сомневаюсь, – сказала Мишель, осторожно смотря на Причарт. – Но не похоже, что вы полностью отказались от их методов.

– В смысле? – резко спросила Элоиза, сузив глаза.

– Я могла бы вспомнить некоторые особенности предвоенной дипломатии, хотя совершенно уверена, что к согласию в этом вопросе мы не придём, – сказала Мика. – Так, что вместо этого, я ограничу себя обращением Вашего внимания на ваши попытки убить герцогиню Харрингтон, которая, могу Вам напомнить, является моим ближайшим другом.

Мишель вперила взор своих карих глаз в топазовые глаза Причарт. И, к ее удивлению, Президент Хевена даже не пыталась отвести взгляд.

– Я в курсе ваших близких отношений с герцогиней, – сказала Причарт. – На самом деле, это одна из причин нашей беседы. Некоторые из моих военачальников, включая военного министра Тейсмана и адмиралов Турвилля и Форейкер, встречались с вашей «Саламандрой». И они о ней очень высокого мнения. И если бы они хоть на мгновенье поверили в то, что моя администрация приказала ее убить, то были бы очень недовольны мной.

– Прошу простить меня, госпожа президент, но это не то же самое, как если бы Вы сказали, что не давали на это добро.

– Нет, не то же самое, – улыбнулась Причарт, искренне веселясь. – Я на секунду забыла, что в Звездном Королевстве Вы вращаетесь в высших политических кругах. У Вас ухо политика, даже, несмотря на то, что Вы и «простой офицер Флота». Что ж, выражусь яснее. Ни я лично, ни кто-либо другой из моей администрации, не отдавали приказ или же одобряли убийство герцогини Харрингтон.

Теперь был черед Мишель прищуриваться. Как только что сказала Причарт, Мишель привыкла общаться как с политиками, даже если и не интересовалась политикой как таковой. Она не любила политику, поэтому и передала свои полномочия в Палате Лордов своей матери, вдовствующей графине Золотого Пика. Но никто не мог стоять настолько близко к престолу без того, чтоб не быть вынужденным хоть изредка общаться с политиканами, и в свое время, Мишель встречалась с необычайно ловкими и безупречными лжецами. Но, если Элоиза Причарт и входила в их число, это не было заметно.

– Интересное утверждение, госпожа Президент, – сказала она, промедлив секунду. – К сожалению, со всем уважением, я не могу считать его истинным. Даже если Вы так считаете, это совсем не означает того, что какие-нибудь ренегаты из Вашей администрации не приказывали этого.