Но те, что стояли в полутора километрах от него, опознать не смог. Приземистые, с плавными обводами. Со странными коробками на сплюснутой башне и огромным пулеметом, смотрящим в небо. Чувствовалась в них скрытая мощь. На башнях были небольшие вымпелы зеленого цвета.
Это никак не могли быть свои. Все новые машины капитан видел. Вживую или на рисунках. И новый PzV «пантера», и штурмовые орудия «элефант», и, конечно, его собственный «тигр». Так что, без сомнения, это танки противника. Но какие?
Капитан на всякий случай попробовал вызвать танки по связи, но те молчали. Между тем появление противника в тылу передовых частей его полка ни к чему хорошему привести не могло. И капитан отдал единственно верный в этом случае приказ: «К бою!»
Девять машин выстроились клином. На острие «тигры», по бокам PzIV, штурмовые орудия, как обычно, по флангам, готовые прикрыть атаку танков. Пехота осталась позади. Перед тем как дать команду «огонь», Даргель связался со штабом и предупредил о появлении в тылу русских машин.
Танк капитана выстрелил первым. Вышел недолет. Потом выстрелил танк унтер-офицера Кранке. Тяжелая болванка шла точно в цель и должна была поразить башню передовой машины противника. Но тут произошло нечто странное. Рядом с башней раздался взрыв и… все. Танк спокойно стоял на месте как ни в чем не бывало.
Потрясенный Даргель скомандовал вести беглый огонь и попытаться поразить гусеницы. Еще пять выстрелов не принесли никакого результата. Каждый раз, когда снаряд шел в цель, следовал взрыв рядом с корпусом машины. А танки стояли целыми и невредимыми.
«Мистика, – подумал Даргель. – У русских появился неуязвимый танк. Его не берут даже снаряды пушек «тигра». Этого не может быть!»
А русские почему-то не открывали огня.
Даргель решил подойти еще ближе и ударить наверняка. Перед его восьмидесятивосьмимиллиметровой пушкой не мог устоять ни один танк на свете.
«Тигры» двинули вперед, когда русские наконец открыли огонь. Даргель увидел сотрясение вражеского танка, частые хлопки выстрелов и… Что-то яркое и горячее ударило его в лицо, стало нестерпимо больно, а потом все померкло. Сознание отключилось. Навсегда…
Первыми взорвались две левофланговые машины. Потом исчезли в огне все «тигры» и штурмовые орудия. За ними еще одна немецкая «четверка». Последний вражеский танк успел спрятаться за пылающим «тигром». Пестриков двинул свой танк вправо, заходя во фланг, чтобы расстрелять немца в борт.
Кравцов потрясенно смотрел на восемь костров, пылавших посредине луга. Впервые столь наглядно его танк продемонстрировал свою мощь. Пусть даже на старых консервных банках. Но это зрелище потрясало до глубины души. Весь бой шел какой-то десяток секунд.
Лейтенант даже не сразу расслышал крик Завадского:
– Воздух! Атака с неба.
На них с высоты падали две юркие машины.
– Все нормально, командир, – добавил Завадский. – Я займусь ими.
По своей сути изначально БТР – легкобронированное такси для перевозки пехоты, доставки ее на поле боя, подвоза боеприпасов и эвакуации раненых. И вооружение на нем только для защиты от внезапной атаки пехоты врага.
Однако с конца двадцатого века бронетранспортер пытались переделать в колесный вариант боевой машины пехоты. Усиливали броню и вооружение, модернизировали ходовую часть. В результате и появился БТР-92. Его броня выдерживала попадание снарядов из двадцатитрехмиллиметровой автоматической пушки, специальная установка защищала от подрыва на минах.
Изменилось вооружение. Для поражения живой силы и легкобронированной техники установили спарку крупнокалиберных пулеметов «Корд» и автоматический гранатомет АГ-36. Для поражения бронетехники – ПТУР «Долина-1», способную пробить броню любого танка. Для уничтожения авиации в комплект бронетранспортера входил ПЗРК «Игла-20».
Первый «мессер» исчез в огне, когда выходил из пике. В его хвост врезалась ракета ПЗРК. Второй получил свое от пулеметной спарки.
Тем временем Пестриков достал последний вражеский танк и отошел обратно на свою позицию. Не успел он доложить об успехе, как в шлемофоне лейтенанта раздался крик Лапшина:
– Слева вижу танки! Шесть машин!
– Еще три «тигра» идут от заброшенного хутора, – доложил Завадский. И после паузы добавил: – Которого вроде как и нет.
Дело принимало нехороший оборот. Следовало срочно разобраться в ситуации и принять решение. Пора прекратить этот нелепый бой и найти своих.
И Кравцов принял решение:
– Слушать меня! Судя по всему, мы стали свидетелями некой аномалии. Либо нас забросило в прошлое, либо немцев кинуло к нам. Судя по характеру местности и канонаде – более вероятен первый вариант. А посему идем обратно к хутору. К тому месту, где он должен быть. Если нас не вернет обратно, занимаем круговую оборону у края рощи и… стоим до конца. Когда закончатся снаряды – рвем танки и уходим на БТР. Вопросы?
– Что будем делать потом, командир? – спросил старшина. – Куда идти. К нашим… в смысле, к русским?
– Не знаю. После решим.
Больше вопросов не было.
– Тогда пошли. Лапшин, Пестриков – на вас «тигры». Я беру «четверки». Завадский – замыкаешь. В тылу осталась вражеская пехота – она на тебе. И следи за небом. «Игла» еще есть?
– Одна.
– Понял. Вперед.
Отдав приказ, Кравцов почувствовал некоторое облегчение. Ситуация прояснилась. И что с того, что произошло невозможное? Есть конкретный план, есть цель. Остальное зависит только от них самих и от количества боеприпасов. А если что…
Его прадед погиб в сорок третьем, форсируя Днепр. И получив посмертно Звезду Героя. Правнук сумеет поддержать семейную честь!
5
Получив сообщение Даргеля, майор Рундштед, командир танкового батальона, сперва принял его за неуместную шутку. Какие «неизвестные русские танки»? Но когда авиаразведка подтвердила факт боя группы Даргеля с какими-то танками, он перестал сомневаться. Ясность внес лейтенант Гарвиц. Его машины только что прибыли в расположение батальона.
Выглядел лейтенант неважно. Бледный, руки дрожат, губы сжаты.
Осушив флягу с водой, он сбивчиво рассказал майору, как три русских танка буквально за считанные секунды разнесли машины Даргеля в пух и прах, а потом подбили два истребителя.
После этого Гарвиц посчитал, что вступление в бой его взвода ничего не даст, и на всей скорости покинул поле боя.
– Можете отдавать меня под суд, господин майор. Или расстрелять лично. Но я сам видел, как снаряды «тигров» отлетали от брони русских танков. И как вспыхивали наши машины. А башня танка капитана улетела метров на двадцать от корпуса. И раскололась еще в полете на две части. Это… это невозможно передать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});