— Вы приехали на авто? — обратилась она к Уорду.
— Нет, на речном трамвае.
— Может, я вас, в таком случае, подвезу?
Он отрицательно помотал головой.
— Я бы хотел вернуться тем же путем. На реке много интересного. Кроме того, мне нужно кое о чем подумать, сами понимаете. Мне никогда раньше не приходилось иметь дело с такими людьми. Я имею в виду адмиралов и директоров музеев и морских обществ. Все это для меня в новинку. Ну и отчасти дело в том, во что я собираюсь ввязаться. Шесть месяцев или, возможно, год, если мы застрянем во льдах, разыскивая судно, в существовании которого я совсем не уверен.
— Но вы же читали записи, которые сделал Чарльз, — сказала она жестко. — Вы прекрасно понимаете, что он, по всей видимости, сделал описание корабля сразу же после того, как наблюдал его. Мы об этом говорили с вами по телефону, и я тогда объяснила вам, что есть один штурман, который, я уверена, видел то же, что и мой муж.
— Да, но вы не представили этого человека. Вы даже не назвали мне его имя и не сообщили, как с ним связаться.
— Да.
Они уставились друг на друга с такой враждебностью, что, казалось, даже воздух в этом обшитом деревом зале вдруг стал холоднее.
Наконец Уорд прервал тяжелое молчание.
— Черт! — проворчал он. — Какое это имеет значение?
— Что вы имеете в виду? — сверкнула она глазами.
— Только то, что мне, в общем, все равно, как там обстоит дело. Существует ли корабль где-то, кроме воображения вашего мужа, или нет, для меня не так и важно. Вы говорите, этот ваш безымянный штурман тоже его видел?
— Думаю, да.
— Ладно. Но я бы хотел повидать его перед тем, как он станет штурманом в нашей экспедиции. Где я могу с ним встретиться?
— В Пунта-Аренас. И то если он согласится.
— Где он сейчас?
— Где-то в Южной Америке.
По тому, как она отвернулась, и по выражению ее лица было ясно, что она не намерена больше отвечать на вопросы. Уорд немного помолчал, потом слегка пожал плечами.
— Ладно, как вам будет угодно. Но вы поймите, девушка, это мои деньги, и вы не примете никого в команду, пока я сам не проверю каждого. О’кей?
Далее он заговорил едва ли не раздраженно:
— Если мы найдем корабль — прекрасно, но я не сильно расстроюсь, если мы его никогда не увидим. Как я уже говорил, я получил кое-какие деньги и теперь хочу с их помощью сделать то, что всегда хотел сделать. Корабль только предлог.
Неожиданно его лицо озарилось улыбкой.
— Хорошо, если он там есть, но для меня важен сам поиск.
Его поведение, его манера держаться, то, как он на нас смотрел, все это было настоящим спектаклем. Он играл свою роль, а мы были его зрителями.
— Сам поиск, — повторил он и улыбнулся своей обаятельной улыбкой, протягивая левую ладонь. — Буду думать об этом всю обратную дорогу в Глазго, миссис Сандерби. О вас тоже. Дайте мне знать, когда уладите вопрос с кораблем и ценой, и я поговорю с юристами, которыми я уже обзавелся, и с бухгалтерами, пусть проверят расчеты.
И он покинул нас. Выходя из салона, он держал на лице широкую улыбку, так актер удаляется за кулисы в конце отыгранной сцены.
Реакция Айрис Сандерби была подобна моей.
— Господи! — выдохнула она и, раздраженно мотнув головой, слушала его шаги, пока он поднимался на палубу. — Еще чуть-чуть, и я бы…
Она замолчала, криво усмехнувшись, потом схватила портфель и принялась запихивать в него свои бумаги.
— Вы думаете, этот его акцент настоящий?
Обернувшись, она взглянула на меня.
— Да?
Я пожал плечами.
— А это имеет значение?
— Да, имеет, — сказала она чуть ли не в отчаянии. — Этот человек слишком себе на уме, слишком притворный. Если я тут не могла терпеть его представление, то как, черт возьми, я это вынесу на тесном корабле?! Месяц за месяцем, вы же понимаете, если мы застрянем во льдах, возможно, на всю зиму. Dios mio![27]
Она стояла, глядя на свое отражение в зеркале буфета. В эту минуту воцарилась мертвая тишина.
— Проблема в том, — продолжила она, медленно выговаривая слова, — что этот человек — почти последняя моя надежда.
Щелкнув замком, она заперла свой портфель и направилась к двери.
— Я обивала пороги крупных компаний, пока мне не осточертели люди, старающиеся не сказать мне прямо, что мой муж был чокнутым. И эти бесконечные письма…
Она помотала головой.
— Если бы не адмирал…
Обернувшись, она снова взглянула на меня, протягивая пухлый портфель.
— Все эти мои заметки и справки, — сказала она сердито, — ему это ничего не нужно. Эго величиной с гору. И этот его шотландский акцент… Адмирал сразу это понял.
— Что понял?
— Его нежелание. Что это для него просто игра. Он только из любопытства приехал сюда из Шотландии. Водитель грузовика из Глазго, «мне никогда раньше не приходилось иметь дело с такими людьми».
Она довольно точно воспроизвела его произношение.
— Адмирал сразу это понял, — повторила она. — Тонко он с ним обошелся.
— Вы имеете в виду это его «начистоту» насчет инвалидности, подвергающей опасности жизни остальных?
— Конечно. Вы же не думаете, что это обычное поведение адмирала? Это для него нетипично. Но он увидел нежелание Уорда, понял, что тот не намерен раскошеливаться, поэтому сразу же надавил на самое уязвимое место.
Разволновавшись, она снова пошла к двери.
— Куда вы едете, на вокзал на Ливерпуль-стрит, да?
Я подтвердил кивком, и она предложила меня подвезти.
— Я все равно поеду через Сити. Мне нужно в Аргентинское посольство на Кадоган-Гарденс.
Студента я увидел вновь, когда мы прощались с капитаном «Катти Сарк», он стоял возле информационного стенда. Он задержался там, пока мы шли к выходу, потом неспешно двинулся через палубу. Он вышел из тени на солнце, когда мы были уже у кормы корабля.
— Вижу, ваш бойфренд не спускает с вас глаз.
Я это сказал в шутку, но она отнеслась к моим словам иначе.
— Он мне не бойфренд.
Ее слова прозвучали нервно, и она даже не обернулась взглянуть, о ком я говорю.
— Вы с ним знакомы, не так ли?
Она ничего не ответила, и до ее машины мы шли молча. Пока она открывала дверь, он прошел мимо нас по расположенному выше тротуару с большими квадратными цветочными вазами, ведущему к киоску и на «Джипси Мот» Чичестера. Он держался ближе к противоположному краю дорожки, и, поскольку мы были значительно ниже, мне были видны лишь его голова и плечи, пока он не спустился и не повернул направо к подземной парковке, принадлежащей Британскому легиону[28].