Читать интересную книгу Чистильщик - Евгений Щепетнов

И наоборот, – девчонка, которая воспитывает своих сирот-братьев, кормит их, поит да еще и заботится о больной матери, – настоящая Женщина, и тот, кто на ней женится, – будет счастлив. Женщина – хранительница очага, та, кто никогда тебя не бросит, не предаст – в беде ли, в радости. И я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу такую Женщину встретить. Это лотерея, которую разыгрывает Провидение, увы – такому, как я, выигрыш вряд ли упадет.

Ей было семнадцать лет. Потом исполнилось восемнадцать. Можно сказать – выпускница. Другому на моем месте было бы лестно – ну как же, девушка на три года старше обратила на него свое монаршее внимание! Юные девушки редко связываются со своими сверстниками, если только те не представляют из себя что-то особенное – киноактеры или писаные красавцы. Или дитя Очень Важных Родителей, общаться с семьей которых почетно и выгодно. А я кто такой? Боксер, который непонятно зачем пришел в по большому счету ненужный ему кружок. Ведь зачем сюда приходят – научиться исполнять какие-никакие роли, читать стихи, петь песни – все это пригодится при поступлении на театральный. А кроме того, ходили слухи, что некие театральные деятели периодически обходят эти самые театральные кружки – или студии, как их потом начали называть, – подыскивая себе Настоящих Актеров!

Чушь собачья – что касается «деятелей». А вот насчет неких навыков актерского искусства – да, есть такое дело. Волей-неволей научишься изображать, даже если кружок ведут не Баталов с Ульяновым, а пожилой актер театра, так особо и не засветившийся на экране. Второстепенные роли, «кушать подано» – как называют таких неудачников в актерской среде. Просто не повезло. На экране часто мелькают такие убогие монстры от актерского ремесла, такого низкого уровня, что наш Петр Сергеевич по сравнению с ними возвышался как пик Коммунизма над равниной бескрайней степи! Он попивал, и мы все про это знали – возможно, что выпивка и явилась причиной его неудач. Пьянка еще никому не была на пользу. Впрочем, если только изготовителям алкоголя и его продавцам.

Но речь не о нем. Юлька положила на меня глаз сразу после того, как я впервые открыл дверь нашего зала. Она умело, действуя угрозами, посулами, интригуя, как настоящая придворная фрейлина, быстренько оттеснила от меня всех девиц, которые тут же начали виться вокруг меня, как пчелы возле цветочной клумбы в городском саду. А завершила атаку уже через неделю после ее начала – я был оттрахан в кладовке с реквизитом, на сложенной в углу старой занавеси, со всеми причитающимися моменту вздохами, стонами, закатыванием глаз и судорогами, долженствующими показать, какая страстная девица досталась такому пентюху, как я. Мне даже ничего не пришлось делать, только смотреть в потолок да на голую спину и попку подруги, истово подпрыгивающей на мне, будто амазонка мчалась на своем горячем скакуне через ковыльную степь прямо на встречу с Искандером Двурогим.

Впрочем, от амазонки Юлька выгодно отличалась наличием обеих сисек, вполне так приличного размера, упругих и соблазнительно колыхающихся в такт движениям наездницы и «коня».

Презервативы не понадобились – я пытался достать это резиновое чудо, но Юлька решительно отвергла мои поползновения, туманно заявив, что ничего такого и в помине нам не нужно. Я не протестовал, хотя некоторые сомнения и были. Во-первых, и знакомые ребята, и Уголовный кодекс, и литература вроде купринской «Ямы» усиленно предупреждали о существовании такого явления, как ЗППП – мне бы очень не хотелось испытать эти очень неприятные безобразия на себе.

А кроме того – а вдруг Юляша решила бы пошантажировать, забеременев от меня, как от потенциального выгодного жениха?

Второе, после долгих размышлений, я отмел бесповоротно – был вынужден с некоторой досадой признать, кроме мускулистого тела, и того, что в нем привлекло Юльку, – у меня ничего нет. Мама-инвалид, квартира черт-те где, и… все. Боксерские регалии? А что они дают, кроме чувства собственной значимости? 99 процентов «профессиональных» боксеров заканчивают или тренерской работой, или пьянкой, после которой медленно или быстро сходят в могилу. Ну да, есть часть и более удачливых – «авторитетных бизнесменов», например, но это реже, и не в эти годы.

Насчет первого – Юлька сразу сказала, что она чистая, регулярно проверяется, потому бояться мне нечего, а с резинкой не те ощущения.

Я поверил ей на слово, потому что не пробовал с женщиной еще никак, ни с резинкой, ни без резинки. Сравнить было не с чем. «Придуманные» женщины во время «самообслуживания» – не в счет…

Презерватив я все-таки потом, как обычно, выкинул, чтобы не разрушать затверженную легенду, но теперь мог маме с чистой совестью сказать – да, у меня есть девушка!

Само собой – любви у нас с Юлькой никакой не было. По крайней мере – у меня. Мы встречались, занимались сексом – иногда по два раза в день, расходились довольные друг другом, и… все. Мне не было интересно, как она живет, кто ее родители, родственники, я не лез в ее душу, она не лезла в мою.

Странные отношения, но вообще-то не редкие. И часто – довольно-таки устойчивые. Эдакий «секс между друзьями». Встретились, разошлись. «У тебя своя жизнь, у меня своя. Друзья? Друзья! Без обид? Без обид!»

Только по прошествии довольно долгого времени, вспоминая это время, я начал кое-что понимать. Например, тот факт, что Юльку «регулярно проверяют», тогда не вызвал у меня никаких подозрений. Как и нежелание установить какие-либо тесные отношения помимо «дружеского секса».

Скорее всего, она была путаной, дорогой шлюхой, работавшей с иностранцами. А я ей был нужен как отдушина – ведь это не я ее снял, а она меня. Это не я ее трахал, а Юлька ездила на мне, как на жеребце! То есть что-то вроде самоутверждения – «Я тоже человек! Я тоже могу жить нормальной жизнью! И хочу! Имею право!»

Нет, конечно же, я оставляю процент вероятности и на мою «смазливую мордашку». Юлька так и говорила, что сразу запала на меня, такого красавца, – только мне лично это кажется ерундой. Все эти женские разговоры о Делонах и Митичах. Или я ничего не понимаю в мужской красоте! Я парень как парень, таких хоть пруд пруди! Мордашка, твою мать…

Интересно, что нашей «любви» почему-то никто не мешал. Как-то так удачно получалось, что всегда находилось местечко, где можно спокойно позаниматься сексом, никто не забегал с возмущенными криками вроде: «И что это вы тут делаете?! Как вам не стыдно?!» Никто не барабанил в дверь кладовой. Вроде как никто и не замечал этих наших отношений.

Юлька в конце концов так обнаглела, что «сексовалась», только раздевшись донага, без единой нитки на теле, и требовала того же от меня. Безуспешно требовала. Потому что я не мог себе позволить полностью расслабиться ни при каких обстоятельствах. «Вдруг придется бежать, и что, я побегу голышом? А если на улице мороз?»

Пока вроде бы мне не от кого было бежать, но что потом? Когда я начну активную Чистку? Могут проследить, могут попытаться захватить! Нет уж, всегда надо быть настороже! Наивно, конечно. Куда бы я сбежал, бросил бы маму?

А подготовка Чистильщика продолжалась. Я учился быть осторожным, изучил все приемы спецслужб, о которых вычитал в книгах. Проверялся, ставил «сторожки́», сбрасывал «хвосты», когда шел по улице. Меняя внешность, походку, рост, и чтобы провериться, разыгрывал сценки – в магазине, в автобусе (мне уступали место!).

Как оказалось, у меня талант к перевоплощениям. Если бы я захотел сделать карьеру киноактера – успех был бы обеспечен. Так сказал наш руководитель, и я не знаю – прав он или нет. Возможно, что и прав. Но только я не хотел быть актером. Не хотел, и все тут! Какая-то… не мужская профессия! Сам не могу понять – почему я так считал. И считаю.

Кроме того, она слишком далека от той дороги, которую я себе выбрал. У каждого своя дорога, и ее прокладывают на небесах. Хотя люди и думают иначе.

Жизнь моя, и так напряженная, стала еще напряженней. Утром школа, после обеда – тренировка, после тренировки – театральный кружок. В свободное время – посещение библиотеки, читального зала, яростное «проглатывание» книг.

Если только не уезжал на соревнования или кружок не ставил очередной маленький спектакль.

На спектакли обычно приводили школьников младших классов, и нередко – детдомовцев. Вот они и были самыми благодарными зрителями, эти несчастные осколки жизни, радостью в которой был лишний стакан компота, выданный сердобольной поварихой, да наш спектакль, позволяющий уйти от мерзости повседневной жизни. Однажды, уже через много лет, я встретил бывшего беспризорника, который бывал на наших спектаклях, и был просто поражен, с какой любовью и ностальгией он вспоминал об этих наших представлениях. Луч света в беспросветной тьме детдомовской жизни…

Я смотрел на этих стриженных налысо мальчишек, на девчонок, таращившихся на мир с испугом зверят, которых только что выкопали из норы, и сердце мое щемило – ведь это «я» сидел там, в первом, третьем или пятом ряду. Это «я» смотрел на сцену – худой, дурно стриженный, никому не нужный мальчишка! Если бы не мама… если бы она не нашла меня и не взяла под свое крыло! Кем бы я сейчас был? Лучше об этом не думать…