Читать интересную книгу Копи царя Комусова - Александр Ралот

– «Сила», я его выследил. В гараже «взрывыху» под водительское сиденье поставил, взрыватель у меня один такой хитрый был. Он на постоянной связи с «взывахой». Связь действует метров на сто. Как машина уедет из зоны связи, бах и все. Мне там присутствовать совсем не в кайф. Автоматика все за меня сама сделает. А я далеко уже от этого места. Он же сам на машине приехал, сам за рулем сидел. Значит, и уезжать сам должен был. Я не знаю, на кой ляд он бабу за руль посадил. Чутье, выходит, у него волчье. Руки у него тряслись, и он не знал, куда их деть: то засовывал в карман, то скрещивал на груди, то, как зек, прятал за спину.

– Зато у тебя, дурака, совсем никакого чутья нет. Отправил душу человеческую на небеса. Хорошо, хоть подельница его оказалась, значит кое – какой толк от твоей работе все же есть. Это она навела злыдня на мое казино. Выходит, поделом ей досталось. Но работа, сам понимаешь, не выполнена. Должок, выходит, за тобой образовался. Спрошу за него, уж не взыщи. Ладно, свободен, иди готовь еще одну свою «взрываху», авось пригодится.

Глава 22

На похоронах Антонины Дебовой никого из посторонних не было, только сестра, да несколько сотрудников с рекламного бюро. Траурных речей никто не произносил. Было холодно и сыро. Все быстро разошлись. Промерзшие насквозь сотрудники ОМОНа так же ничего подозрительного не заметили.

Марго шла к машине, которую выделил ей Силуянов. Смеркалось. Хотелось поскорее добраться до теплого душа, ароматного кофе и теплого пледа. Женщина включила зажигание и стала ждать, когда мотор прогреется до нужной температуры.

В горло уперся холодный предмет и мужской голос произнес:

– Тебе дочь передала мое послание? Ясно было сказано, или жизнь дочери для тебя ничто не стоит?

Марго выждала несколько секунд и решила, что если не убил сразу, то, наверное, и не убьет. Набрала в легкие воздух и повернулась. Она уже умирала и не раз. Поэтому жуткого ощущения конца жизни не возникло. «Дочь далеко, до Силуянова ему не дотянуться», – подумала женщина.

В полумраке осенних сумерек на нее смотрели пронзительные холодные глаза человека, многократно нарушившего главную заповедь – «Не убий».

Оба молчали. Пистолет Чумака теперь смотрел ей прямо в лоб.

– Я не девочка Лилия, я тебя не боюсь. Пистолетом ты меня не запугаешь, – спокойно и уверенно ответила Марго.

Отвлекая убийцу словами, она расстегнула сумочку и достала маленький дамский пистолет. Спинка сиденья скрывала от сидящего на заднем сиденье человека ее действия. Еще через мгновение в лоб Ивана уперся ствол дамской «Беретты».

Минуты следовали друг за другом, люди в салоне автомашины молчали.

Первой не выдержала Марго:

– Даже, если ты нажмешь на курок, мои мышцы успеют сделать тоже самое. Наши дети останутся сиротами. Тебе это надо? – еле слышно произнесла она.

– Я это знаю. Верни мне дочь и я исчезну, – так же тихо произнес мужчина.

Повисла пауза. Стволы пистолетов по-прежнему смотрели каждый в свою цель.

В сумке у Маргариты раздался звонок телефона. Она произвольно потянула к нему свободную руку. Раздался хлопок. Марго машинально зажмурилась. Никакой боли не было. Она открыла глаза. С невероятной скоростью Чумак выпал из машины и хлопнул дверью. Наступившая осеняя ночь поглотила его…

– Шитов, Чумак не убивал Антонину. Я видела его глаза, – Маргарита отхлебывала горячий чай, согревая о кружку озябшие и все еще подрагивающие руки. – Он любил эту женщину. Вы, мужики, не можете через глаза понять это. Мы, женщины, можем. Готовься, теперь он будет мстить. Где и как не знаю. Не хватит своего ума, подключит Тимашева.

Досказать свою мысль она не успела. На столе Шитова зазвучал зуммер громкой связи. Сергей Иванович нажал кнопку.

– Только что взорвана машина старшего следователя комитета Ивашева. Павел Степанович погиб.

Глава 23

– Вы должны вернуть мне мою дочь. По документам она моя родная дочь. Понимаете? Вот письмо от городского прокурора. На каком основании вы ее у меня забрали? Верните немедленно.

Сестра покойной Антонины Дебовой протянула Шитову письмо из прокуратуры.

– Хорошо, – сказал Шитов, внимательно читая постановление прокуратуры. – Сегодня девочку вам привезут. Но предупреждаю, ребенок болен. За ним будет постоянно наблюдать наш врач и еще за вашим домом будет установлено круглосуточное наблюдение. Надеюсь, вам это понятно?

Мысли полковника сейчас были далеко. Очевидцы рассказали, что в окно машины Ивашева человек, ехавший на большой скорости на мотоцикле, бросил какой-то предмет, через секунду раздался взрыв. На окраине города нашли сгоревшие остатки спортивного байка. Заявлений об угоне мотоциклов в ближайшие дни в отделения полиции не поступало.

Убийство следователя не было единичным. В тот же день застрелился заместитель начальника Управления внутренних дел. Сам застрелился или ему кто помог, сейчас разбираются сотрудники собственной безопасности. У них есть информация, что этот человек жил явно не по средствам и даже имел счета за границей.

Беда, как известно, не приходит одна. Сегодня утром Маргарита Сергеевна Крулевская положила ему на стол заявление о том, что выходит из состава следственной группы по причине ухудшения здоровья. Медицинская справка по всей форме и со всеми необходимыми печатями прилагалась.

Маргарита сидела в офисе сыскного бюро и по скайпу разговаривала с приемной дочерью. Сказать, что разговаривала, было бы неправильно. Она с улыбкой на лице слушала бесконечный монолог своего любимого человечка:

– Муль, представляешь, эти швейцарцы подстригли всю страну. Все луга, все поля. У них трава выкошена и в тюки сложена до самых вершин снежных гор. У них на любой улице любого городка чище, чем у меня в комнате. Муль, мне стыдно, ты веришь?

Марго кивнула головой, пытаясь отыскать в речи дочери маленькую паузу, чтобы вставить хотя бы реплику. Но таковой не находилось.

– Вот я приеду и наведу у нас в доме швейцарский порядок. Да, совсем забыла, я тебе еще о шоколаде ничего не рассказала. Он у них такой вкусный, такой вкусный. Ну, почти как борщ, который готовит Вера Марковна. Я тебе обязательно привезу килограмма два. Нет, лучше пять, разного, с разных концов страны, он у них по кантонам различается. А сыр, это что-то просто невообразимое. Тот швейцарский, что у нас продается, совсем не швейцарский, это я тебе совершено авторитетно заявляю. Вера Марковна из него такие вещи готовит, просто пальчики оближешь. А озера! Тут такие красивые озера. И рыбы, такие огромные рыбины, они людей совсем не боятся и еще чуть-чуть, и научатся сами себя на крючок насаживать. Мама, я тут себе часики присмотрела, симпатичные. Можно я их куплю? Дороговато, конечно, зато настоящие – швейцарские. Здесь подделок совсем не бывает. И тебе куплю, хочешь? И папе тоже…

За бурными событиями последних дней Марго, к своему стыду, совсем забыла об Иннокентии Николаевиче по прозвищу «Мельник» или «Мукомол», так же, как и она, приемном отце этого удивительного создания по имени Лилия. О генеральном директоре и совладельце большого пищевого холдинга «Иннохлебопродукт». Не первый год «Мельник» пребывал в хосписе «Чудо», постоянно борясь со смертельным недугом, но при этом сохранял огромную волю к жизни, даже оттуда помогая Маргарите Сергеевне всем, чем мог.

– Тебе большой привет от отца, – найдя, наконец, паузу в речи дочери вставила Марго. – Он рад за тебя. Как там дела с живописью? Почему ты мне ничего не показываешь?

– Ой, совсем забыла, – спохватилось дочь. – Вот, смотри, это знаменитая гора Юнгфрау, там еще кино про Джеймса Бонда снимали.

Марго слушала дочь, смотрела сквозь экран планшетника на ее рисунки, но мысли ее были далеко: «Все же здорово устроен детский мозг. Вот сменила она обстановку, уехала в другую страну и совсем забыла о том ужасе, который ей совсем недавно пришлось пережить».

Глава 24

«Борзый» стоял у входа в местный радиорынок. Знакомый барыга обещал принести ему нужные микросхемы. Неожиданно что-то сильно кольнуло под лопатку, по спине сразу побежала липкая струйка крови.

– Слушай сюда, – раздался за спиной чей-то голос. – Я тебя, сволочь, еще в новом городе срисовал. Надо бы тебя, суку, здесь, прямо сейчас замочить, но тебе повезло. Нужен ты мне, а по сему, пойдешь за мной и не вздумай рыпаться. Раздавлю, как муху. Все понял? Тогда топай вон к той машине и помни – от пули не убежишь.

Ехали долго, всю дорогу оба молчали. «Борзый» узнал «Македонского» и с большим трудом унимал предательскую дрожь.

Остановились у опушки леса.

– Шагай вперед, – приказал «Македонский» и снова пырнул ножом в спину. Не глубоко, так, для острастки.

В сторожке лесника никого не было. Пахло какими-то химическими препаратами, жженой канифолью и горелым изоляционным материалом.

– Сейчас буду делать из тебя шахида. Все сделаешь правильно – останешься жить. Усек? Давай, раздевайся. Одевай вот этот пояс. Живей, у тебя выбора все равно нет. Есть только шанс. Больше повторять не буду. Взрыватель у меня, – Иван показал небольшую коробочку с мигающей светодиодной лампочкой. – Сейчас поедем, куда скажу. Войдешь в дом и передашь письмо. Все сделаешь правильно, получишь взрыватель, значит, останешься жить. Нет, ну, тогда пеняй на себя. Пошли. Темнеет уже.