Читать интересную книгу Кентавромафия - Валерий Митрохин

(Забегая вперед, замечу. Дор Фукинзон и Тит Кострубонька и другие представители официальных кругов автономии покинули «Стойло» по протоколу — после третьей, официально провозглашенной чаши).

Потом было слово «Горько». После такого ора оно выпорхнуло из уст предводителя кентавров и отца свежеиспеченных молодоженов тихой птицей. И полетело, и было расслышано всеми, кто хотел. А хотели все, потому, когда губы новобрачных слились, «Стойло» зашлось аплодисментами, воем и воплями вожделенного восторга.

Флегий

(Миф 10)

В греческой мифологии сын Ареса, отец Иксиона и Корониды. И хотя по «Илиаде» племя флегийцев локализуется в Фессалии, большинство поздних источников называют флегийцев царём беотийского Орхомена.

Флегию приписываются всякого рода нечестивые поступки: попытка ограбить храм Аполлона в Дельфах — (за это он, видимо, и терпит мучения в аиде); подготовка разбойничьего нападения на Пелопоннес, для чего Флегий совершает путешествие со шпионской целью. Сопровождающая его Коронида разрешается от бремени Асклепием в Эпидавре (Именно здесь в историческое время было святилище великого врачевателя Асклепия).

После первого отцовского тоста последовали поздравления от почетных виночерпиев, только что объявленных Хироном. За ними зазвучали одна за другой здравицы от знатных гостей. И каждая из них сопровождалась живописным номером художественной самодеятельности.

«Пиф, паф! Паф, пиф!

Поздравляет вас лапиф!»

— обращаясь к молодоженам, сидящим на отдельной антресоли над столом кентавров, кричал виночерпий.

И тут же с галереи, занимаемой лапифами, с гиком и свистом спрыгнули семеро молодцов и, дико вращая дротиками, сплясали что–то отдаленно напоминающее грузинскую лезгинку.

Бал только начинался, потому поздравления звучали внятно и интеллигентно.

Вот, например, какие дифирамбы произнес глава армянской общины:

Умирая, старый еврей собрал возле себя семью и говорит «Дети мои!» Я закачиваю бренное бытие и ухожу к Богу. Я уже вижу, он ждет меня. Машет мне и улыбается. Я счастлив, потому Всевышний меня любит. Всю жизнь Он помогал мне, подсказывал, как поступать, поддерживал материально в трудные годы.

Глядя на вас, детки, хочу спросить, почему все плачут, а мой любимый внучок Карапет улыбается? Кто догадается, станет старейшим вместо меня.

— Даже если годами не вышел? — уточняет Карапет.

— Возраст не имеет значения, если ты мудрый.

Карапет подходит к своему отцу, не самому умному из всех сыновей умирающего и что–то шепчет тому на ухо.

Глупец радостно улыбается, готовый дать правильный ответ.

Семья начинает волноваться:

— Так нечестно. Каждый сам за себя должен ответить…

— Если бы мы жили каждый сам по себе, — говорит старик, — что бы это было. Ни денег, ни дома, ни семьи!.. А так у каждого из вас, дети мои, и дом, и машина, и виноградник, и отара баранов… у каждого из вас или ферма, или фирма. Вот мой милый и любимый внучок Карапет это понимает. Он за отца беспокоится. Подсказывает ему. А я делаю его отца старшим.

— Но ведь он самый младший?! — возмутились сыновья.

— Зато сына правильно воспитал…

— Грачик! — подойди скажи мне на ухо, что тебе Карапет сказал.

Грачик, смутившись, наклонился и что–то прошептал дедушке.

Старик заплакал и умер.

Так выпьем за то, чтобы наши дети были умнее нас! А наши отцы плакали только от радости!

— Так от чего же заплакал старик? И что прошептал на ухо Грачику его сын?

Карапет сказал:

«Папа, сейчас мы их всех сделаем!»

— За ваших умных детей, молодые!

После этих слов вышла армянка с большой грудью и роскошными бедрами. Гортанная ее песня рассказывала о древнем ее народе, который жил уже тогда, когда туча родила первого кентавра.

Потом начался конкурс частушки:

Вдоль застолья была пущена легкая серебряная чаша. И каждый, кто бросал в нее монету, должен был продолжать частушку, начатую московским князем Мустафой, пожелавшим дому новобрачных стать полной чашей:

Частушка

Пью бузу —

Люблю грозу

Пью сливянку —

Люблю славянку.

Кушаю манку —

Люблю армянку…

Нет полушки —

Не найдешь подружки…

и т. д.

Тот, кто не выдерживал тяжести чаши, тому давалось слово для тоста вне очереди. Такой человек преподносил собранные деньги жениху и провозглашал здравицу.

Фразы в ходе застолья

— Говоришь, разговелся шашлыком из баранины? Подобных радостей в моей жизни давно уже нет. Причины разные, в том числе и вегетарианство, которое для меня скорее следствие, нежели причина…

— Яйцо в эти дни обладает особой силой… А воск он всегда священен. Не зря из него свечи льют. А собирают его самые трудолюбивые и чистые существа…

— Все у тебя, друг мой, получится. Я знаю это совершенно определенно.

— Все проходит и это пройдет, — сказал Соломон и написали ему эти слова на перстне. И носил он этот оберег надписью вовнутрь…

— Навсегда, увы, ничего не бывает. Я говорю об этом с горечью, потому что, как ты, всегда хочу навсегда.

— Не смущайся, ради Бога! Так бывает у женщин, пока они увлечены.

— Я неспокойный очень, потому одинокий. Это хорошо для творчества, но плохо для жизни. Почитай мои стихи. Там всё. Ты умная, прочтешь и между строк.

— Приглашаю на премьеру «Тавромафии»…

— А что означает это сложное слово?

— Это неологизм. Кстати, мною же придуман как название ко мною же написанной пьесе, поставленной мною на сцене имени меня…

— «Кентавров» я начал писать 29.01.07. Сочинил несколько глав и забросил все без особой надежды на продолжение работы. Просто я не знал, что делать дальше. Оказывается, мне нужно было время, чтобы в сознании изгладились ложные представления о сюжете. 29.04.08 я вернулся к роману. И спустя месяц благополучно разрешился этим бременем.

— Я тоже свободен и независим. Я одиночка. Всю жизнь. Не могу больше. Помнишь: чем продолжительней молчанье, тем удивительнее речь. Поменяй молчанье на одиночество. Это одно и то же. Моим речам удивляются. А я в тоске.

Тост Анахарсиса*

Мудрый сказал однажды:

Первая чаша от жажды;

Вторая — для куражу,

(с которым я не дружу);

Что третья чаша для кайфа,

Знают: и Кафа, и Хайфа…

Четвертая чаша моя —

Она для безумия.

________________

* Скифский поэт, один из семи мудрецов античного мира.

Убит братом — скифским царем Савлием (5 век до н. э.)

— за вольнодумство, стремление к государственным реформам…

Тост Гены (Диогена)

Вину в забитой бочке не до шуток.

Путь к совершенству — это промежуток,

Который длится пять и десять лет,

А иногда всего пятнадцать суток!

Провозгласив тост, Гена добавил: «Эти стихи сочинил мой друг поэт Владимир Орлов!». И хмельно, раскрасневшись, закричал:

— Так выпьем же за то, чтоб совершенство содержимого бочки стало примером крепости и духом, и градусами!»

«Будет вам сейчас и духом и градусами!» — зло пробормотала Элона, выливая содержимое бутылок в бочки с красным верхом.

«Ничего не перепутала?» — спросила Флора.

«Смотрите, подружки! Надо нам сегодня сработать наверняка!» — добавила Киллироя.

По традиции, свойственной пирам, на свадьбе был объявлен турнир поэтов. Каждый из тех, кто пожелал прочесть свой шедевр, объявлялся громогласно с использованием цветистых комплиментов.

Тамада сооружал эти комплименты отталкиваясь от имен, заявленных загодя. А поскольку Таврикий и Мифрополь прямые наследники эллинистического прошлого, то поэты, живущие здесь, выбирали себе самые славные, самые великие имена. Возможно, благодаря такой традиции и таким вот образом бессмертные мужи и герои оставались в памяти самых простых своих потомков, которые, не стесняясь величия предков, давали их имена своим потомкам.

ТУРНИР ПОЭТОВ

открыл тучный невысокий совершенно лысый с женоподобным голосом евпаториец Диоген:

— Внимание, внимание сограждане!

Начинает нашу словесную олимпиаду Архилох!

Великий скиталец, воин, сатирик, эпиграммист.7 Век до н. э.

Автор, заявивший себя Архилохом, широкоплечий атлет в возрасте поднялся с керамической чашей в руке. И прежде чем, начать, перевернул ее вверх дном, как бы показывая, насколько она пуста.

Голос у него был с хрипотцой, что весьма соответствовало содержанию его произведения.

Эсхила читай на похмелье —

Бессилие превозмоги.

От яда вчерашнего зелья

Тебе он очистит мозги.

Петрарку читай и Гомера,

Когда за душой ни гроша,

Когда похмелиться мадеры

Убитая просит душа.