Читать интересную книгу Мавзолей для братка - Андрей Ерпылев

– Да вам-то откуда это известно? – открыл глаза дремавший сидя Арталетов. – В институте вашем закрытом встречали, что ли?

– Ну… Из литературы и вообще… – смутился Дмитрий Михайлович, как-то незаметно растерявший ореол всезнайства. – Прожитая жизнь…

Солнце уже давно перевалило за полдень, а проклятый Нестах все храпел, мучительно запрокинув голову, то раскатисто урча, словно работающий на холостых оборотах трактор «Беларусь», то взревывая берущим высоту танком «Т-72», то лирически посвистывая.

Кроме шумовой агрессии, бесчувственное тело распространяло вокруг облако сивушной вони, густо настоянной на чесноке и не первой свежести селедке. Хламида его воздуха тоже не озонировала, да и босые ноги, покрытые грязью чуть ли не до колена – тоже. Находиться в одном, не самом просторном и плохо проветриваемом помещении с подобным некомфортным объектом было весьма проблематично.

Но терпеть соседство приходилось. Тем более что единственное слово, произнесенное им, постоянно будоражило воображение членов экспедиции.

Горенштейн убежденно доказывал, что уголовник имел в виду обычных кошек, которых египтяне, как известно, обожествляли, и, следовательно, ворвавшись в помещение, он просто хотел побожиться. Так христианин, которого постигло бы озарение, закричал: «Господи!»

К сожалению, ученый не мог припомнить, божеством чего именно была для египтян Бастет, обычно изображаемая в виде кошки или женщины с кошачьей головой. Но не исключал, что покровительствовала она всяким ночным занятиям вроде воровства или, к примеру, проституции…

При последних словах Дмитрий Михайлович густо покраснел и спрятал глаза, косясь на Жанну, которая как раз на это и не обращала никакого внимания, рьяно отстаивая свое мнение.

– Это же ясно, как день! – возбужденно стучала она по столу кулачком, рискуя разбудить спящего вора (а может быть, наоборот, этого добиваясь). – «Кошки» – это название какой-то местной банды, специализирующейся на проникновении в малодоступные помещения. Нестах узнал или вспомнил об их существовании и прибежал сообщить нам. А по дороге нажрался на радостях, гад! – Изящная ножка, высунувшись из-под подола туники пнула пьяницу в бок, но не настолько сильно, чтобы прервать его сладкий сон.

Арталетов – технарь до мозга костей, в свою очередь, горой стоял за то, что «кошки» – технические приспособления вроде альпинистских крючьев, и грабитель могил придумал, как их применить в данном конкретном случае.

Все трое настолько горячо отстаивали свои позиции, что шум за столом нарастал по экспоненте и разбудил бы даже мертвого. А уж спящего, пусть и под изрядным «наркозом» – непременно.

– Чего орете, как скаженные? – прозвучал с лежанки мученический голос, разом оборвавший прения, словно финальный взмах дирижерской палочки – исполняемую оркестром кантату. – Приперлись ни свет ни заря и орут тут, поспать не дают… Выметывайтесь отсюда на…

Последовавший пассаж, точно описывающий то место, куда следовало убираться хозяевам каморки, заставил зардеться даже Жанну.

– Какого черта! – вспылил Георгий, не привыкший, чтобы в его присутствии, да еще при дамах, пусть и в единственном числе, выражались подобным образом. – Мы у себя дома!

– Да-а-а? – изумился Нестах, с трудом открывая мутные глаза, но даже не делая попытки оторвать голову от тощей подушки. – И в самом деле… А как я сюда попал?..

– Надо меньше пить! – изрекла обиженная Жанна избитую, но вечную сентенцию, которой, вероятно, еще в каменном веке подруга встречала пробуждение какого-нибудь неандертальца, накануне в тесном кругу душевно «спрыснувшего» поимку очередного мамонта.

– Ничего не помню… – жалобно простонал уголовник, до арбузного треска сжимая ладонями раскалывающуюся голову. – Мы вчера с друзьями ходили в баню… Мы всегда тридцать первого ходим в баню… Какая еще баня? – перебил он сам себя. – Приснилось, что ли?

– Приснилось, приснилось! – синхронно закивали Горенштейн с Арталетовым и даже ничего не понявшая девушка.

– Всю ночь кошмары мучили, – пожаловался Нестах, прикрывая глаза. – Сто раз зарекался не ходить к Сарупту в кабачок… Знаю ведь, что он свое пойло драмбой бодяжит и на скорпионах настаивает… Какой еще Ленинград?..

– Не в скорпионах дело, а в их количестве.

– Во-во… И я про то же… Ну, положил бы одного-двух, для крепости, а то сыпет не глядя… А вы бы лучше, чем издеваться над больным человеком, за пивком сгоняли, что ли… «Старый зернотер» отлично с похмелья помогает… Или «Нил», особенно «семерочка»…

– Щас! Только шнурки постираю! – ощерилась Жанна, насильно всовывая в дрожащие руки пьяницы недопитый вчера жбан с давно выдохшимся и степлившимся пивом, допивать которое все равно никто не собирался. – И этого с тебя хватит, алкаш!..

– Благодетельница!.. – истово выдохнул вор, надолго припадая к живительной влаге.

– И чего вы тут на меня выставились? – пятью минутами позже поинтересовался он, с сожалением оторвавшись от досуха выхлебанного сосуда, выплюнув заблудшую муху и снова обретя утерянную было наглость. – Дыру ведь протрете зенками.

– Ты чего вчера про кошек нес? – мрачно спросил Арталетов.

– Про каких еще кошек? – выпучил снова обретшие глубину и цвет глазки Нестах. – Да я терпеть не могу это племя! Ползешь, бывало, по подземному ходу, а она, стерва, – шасть из темноты, да в морду когтями!.. Давил бы этих тварей!..

Если бы сейчас к нашим друзьям «на огонек» заглянул Николай Васильевич Гоголь, то увиденное им несомненно послужило бы поводом к написанию второй, после «ревизоровской», «немой сцены»…

* * *

– Как хотите, но я туда не пойду, – наотрез отказался Нестах, доведя новых подельников (он не скрывал своей надежды пошуровать в роскошном погребении после освобождения «правильного вора») до самого храма Бастет, по какому-то совпадению расположенному за Нилом, гораздо ближе к Долине, чем к городу. – Мало я от этих тварей в могилах натерпелся, что ли? Сами идите. Только сомневаюсь, что получится у вас, потому как худших стервоз белый свет вообще не видывал. Бабы, одним словом. К тому же не… Прощения просим, барышня!

Память вернулась к могильному вору лишь на следующий день, причем он явно не прикидывался, утверждая, что ничегошеньки не помнит из своей рекордно лаконичной речи накануне.

Почесав в затылке, Дмитрий Михайлович высказал предположение, что причиной такой «временной амнезии» послужил явный алкоголизм уголовника, помноженный на дурную наследственность, а Жанна, как всегда, безапелляционно заявила: «Допился до белки, мазурик!»

Арталетов не стал спорить с любимой, в прошлом имевшей богатый опыт общения с подобного калибра персонажами, но и не осудил открыто безобидного, в общем, жулика. Попробуй-ка с его полазить туда, где совсем недавно обрели последний покой, тем более в эти далекие от просвещенного материализма времена. Легко археологам, хотя их тоже иногда называют гробокопателями…

Обретя привычное расположение духа, снова ставший язвительным и циничным Нестах быстро развеял все домыслы товарищей. Горенштейну, например, он заявил, что ни к каким «ночным» профессиям, тем более «древнейшим», кошки отношения не имеют[10], а Жанну высмеял за придуманную ею банду.

Только с теорией Георгия в том, что проволочные крюки, используемые для лазанья по стенам, тоже именуются «кошками» и весьма ценятся воровской братией, он частично согласился. Однако и тут не все было в порядке, поскольку для ограбления могил их применить чрезвычайно сложно, если вообще возможно в принципе. Словом, все догадки «многомудрых» спасателей он посчитал явным бредом.

А ларчик, как водится, открывался просто.

Для египтян, одержимых идеей загробной жизни и большую часть жизни настоящей проводивших к подготовке к оной, в этом маниакально ожидаемом вечном времяпровождении существовал страшный враг. И врагом этим были вовсе не какие-то инфернальные существа, населяющие Мир Мертвых, хотя и таковых в египетском пантеоне имелось немало, а тварь из плоти и крови.

Кто?

Да обычные вездесущие и практически всеядные грызуны – мыши и крысы. Для них подземные лабиринты, любовно выстроенные и тщательно защищенные от посягательств двуногих супостатов хитрыми ловушками, а от бестелесных – амулетами и всякого рода оберегами, являлись привычной средой обитания. Мало того, что ненасытные паразиты начисто сжирали все припасы, обрекая бедных покойников на полуголодное существование на Том Свете, – они не брезговали и самими усопшими, вернее, их мумиями. А что бы вы хотели? Попробуйте-ка убедить мелкую безмозглую тварь в кардинальном различии между копченым окороком и высушенной конечностью бывшего «венца творения»!

Некоторую уверенность в своей маломальской посмертной целостности давала пропитка тел всякими сильнодействующими средствами – от обладающих мощным и долговечным ароматом благовоний до смертельных ядов, но немногих «потенциальных мумий» эти ухищрения устраивали. Бывали, конечно, и такие, кто соглашался быть похороненным чуть ли не в спирту или гудроне, но большинство категорически не желали благоухать перед загробными повелителями всякой отравой.