«Поэтому правильно, что они должны бороться против нас»
Если СДПГ и КПГ должны были в полной мере принять на себя вину за триумф Гитлера, то это должен сделать и
Сионистский союз Германии. Исходя из распространенного благоразумия, можно было бы предположить, что сионисты с их ужасным мнением об антисемитизме предупреждали евреев о нацистской опасности, что в действительности неверно. В 1969 г. Иоахим Принц, бывший президент Американского еврейского конгресса (в своей молодости он был крайне агрессивным сионистским раввином в Берлине), по-прежнему утверждал:
«После убийства Вальтера Ратенау в 1922 г. у нас не было сомнения, что Германия будет развиваться в сторону антисемитского тоталитарного режима. Когда началось возвышение Гитлера и, как тот выразился,
«пробуждение» у германской нации расового сознания и чувства расового превосходства, у нас не было сомнения, что этот человек рано или поздно станет лидером германской нации»1.
Однако читатель, тщательно просмотревший страницы «Юдише рундшау», еженедельного органа Сионистского союза Германии, не найдет там таких пророчеств. Когда в 1923 г. во время голодного бунта в Берлине был убит один еврей и было разграблено несколько сотен еврейских лавок, Курт Блюменфельд, секретарь (а позже президент) ОСГ, сознательно преуменьшил инцидент:
«Возникнет очень дешевая и действенная реакция, и мы… решительно отвергнем ее. Можно было бы путем подстрекательства вызвать глубокое беспокойство среди германского еврейства. Можно было бы использовать возбуждение, чтобы завербовать колеблющихся.
Можно было бы изобразить Палестину и сионизм как прибежище для бездомных. Мы не хотим этого делать. Мы не хотим увлечь за собой с помощью демагогии тех, кто равнодушно стоял в стороне от жизни евреев. Но мы хотим разъяснить им, опираясь на наше искреннее убеждение, в чем заключается коренная ошибка того, что евреи вынуждены жить is изгнании.
Мы хотим пробудить у них национальное самосознание. Мы хотим… путем терпеливой и серьезной воспитательной работы подготовить их к участию в строительстве Палестины»2.
Историк Стефен Потапель, явно не враг ОСГ, категорически заявляет в своей книге «Сионизм в Германии в 1897—
1933 гг.», что после 1923 г. и до 1931 г. «Рундшау» «не начинала систематического, подробного анализа антиеврейской агитации и насилия»3. Видные сионисты не только не предупреждали евреев и не защищали их, а выступали прошв антинацистской деятельности.
Именно германские сионисты наиболее полно разработали идеологию ВСО до 1914 г., а в 1920 г. они довели свои аргументы до их логического конца: иудаизм в диаспоре безнадежен. Против антисемитизма-де не было никакой возможной защиты, и не было смысла пытаться развивать еврейские культурные и общинные институты в Германии. ОСГ отворачивался от общества, в котором они жили. Перед сионистами стояли только две задачи: привитие национального сознания по возможности тем евреям, которые будут прислушиваться к ним, и обучение молодежи тем профессиям, которые будут полезны в экономическом развитии Палестины.
Все остальное бесполезно и является паллиативом.
В 1925 г. самый неистовый сторонник тотального воздержания от противодействия антисемитизму Яков Клатцкин, соредактор огромной «Энциклопедиа иудаика», полностью сформулировал то, что вытекает из сионистского подхода к антисемитизму:
«Если мы не признаем справедливость антисемитизма, мы тем самым будем отрицать правомерность нашего собственного национализма. Если наш народ заслуживает того, чтобы жить своей национальной жизнью и готов к этому, тогда надо признать его чужеродным телом, вклинившимся в нации, среди которых он живет, чужеродным телом, настаивающим на своей явной особенности и сокращающим таким образом сферу их жизни. Поэтому правильно, что они должны бороться против нас за свою национальную целостность…
Вместо то-го чтобы организовывать общества защиты от антисемитов, которые хотят ограничить наши права, мы должны создавать общества защиты от наших друзей, которые хотят защищать наши права»4.
Германский сионизм в ВСО имел то отличие, что лидеры ССГ были против участия в какой-либо мере в муниципальной жизни. Блюменфельд считал, что преступить границы —
значит совершить страшный грех. Блюменфельд полностью согласился с антисемитской установкой, заключающейся в том, что Германия относится к арийской расе и что если еврей занимает должность в стране, где он родился, то это не что иное, как вторжение в дела другого народа. В теории
ОСГ утверждал, что каждый нз его членов должен в итоге эмигрировать в Палестину, но это, конечно, было совершенно нереалистично. В период между 1897 и 1933 гг. около
2000 переселенцев выехали из Германии в Палестину, но многие из них были евреями из России, осевшими там после революции. В 1930 г. ОСГ насчитывал 9059 человек, платящих членские взносы, но взносы были номинальными и ни в какой мере не являлись политическим обязательством. Несмотря на весь энтузиазм Блюменфельда, сионизм не был важным элементом в Веймарской республике.
Когда на выборах в июне 1930 г. в Саксонии появились признаки подъема нацизма, получившего 14,4 процента голосов, берлинская еврейская община оказала давление на
ОСГ, добиваясь от него вступления в комитет по выборам в рейхстаг для совместных действий с ЦФ и другими ассимиляторами. Но вступление ССГ было строго номинальным;
ассимиляторы жаловались, что сионисты едва уделяли время комитету по выборам в рейхстаг и едва давали ему деньги и он самораспустился сразу же после выборов. Статья в
«Рундшау», автором которой был Зигфрид Мозес, позже ставший преемником Блюменфельда в качестве главы федерации, отнеслась с сионистским равнодушием к подготовке эффективной защиты:
«Мы всегда считали, что защита от антисемитизма является задачей, которая касается всех евреев, и ясно заявили, какие методы мы одобряем и какие мы считаем неуместными или неэффективными. Но правильно то, что защита от антисемитизма не является нашей главной задачей, она не интересует нас в той же степени и не имеет того же значения, как работа ради Палестины и в несколько ином смысле работа еврейских общин»5.
Даже после выборов в сентябре 1930 г. сионисты выступали против создания действенного фронта против нацистов.
Л. В. Ром утверждал в «Рундшау», что любая защита может быть лишь потерей времени. По его мнению, «наиболее значительный урок, извлеченный нами из этих выборов, заключается в том, что гораздо более важно усилить еврейскую общину в Германии изнутри, чем вести… внешнюю борьбу»6.
Лидеры ССГ так и не смогли создать эффективное единство с ассимиляторами в области организации защиты. В политическом отношении они были «фольклористами» (сторонниками национального), протагонистами полного воздержания от противодействия антисемитизму; они не верили в основную посылку ЦФ, что евреи являются немцами. Их заботило то, что евреи должны подчеркивать свое еврейство.
Они доказывали, что, если евреи начнут рассматривать себя в качестве обособленного национального меньшинства и прекратят вмешиваться в «арийские» дела, появится возможность заставить антисемитов терпимо относиться к ним на основе «достойного» сосуществования. Ассимиляторы не хотели и слышать об этом; они считали позицию сионистов отражением нацистской линии. Нет сомнения, что ассимиляторы были правы. Но даже если сионистам удалось бы убедить каждого еврея поддержать их позицию, это не помогло бы.
Гитлеру было безразлично, что евреи думают о себе, он хотел удалить их из Германии и предпочитал, чтобы их вообще не было в живых. Сионистское решение не было никаким решением. Евреи ничего не могли сделать, чтобы смягчить антисемитизм. Только поражение нацизма могло бы помочь евреям, а это могло бы произойти, если бы они объединились с аятинацистски настроенным рабочим классом на основе программы боевого сопротивления. Но это было бы проклятием для руководства ОСГ, которое в 1932 г., когда силы Гитлера росли с каждым днем, предпочло организовывать антикоммунистические митинги, чтобы предостеречь еврейскую молодежь от «красной ассимиляции»7.
Сионистские меньшинства
По мере продвижения Гитлера к власти меньшинство внутри ОСГ все более и более5 игнорировало суровую критику, которой Блюменфельд подвергал политические действия против нацистов, и либо сотрудничали с ЦФ, либо занимались поисками других политических сил, которые могли бы их спасти. Георг Карецкий, банкир, давно уже расходился с
Блюменфельдом в связи с равнодушным отношением президента ОСГ к внутренней политической деятельности еврейских общин, и в 1919 г. он учредил Еврейскую народную партию для участия в выборах в берлинской еврейской общине на основе программы, в которой большее внимание уделялось школам для еврейских детей. В 1930 г. Карецкий появился на более широкой политической арене в качестве кандидата в депутаты рейхстага по списку партии Католического центра (он не прошел), и его единомышленники создали Организацию еврейских избирателей Партии центра.