Читать интересную книгу Оранжевая страна. Фельдкорнет - Александр Башибузук

– Подполковник Бродвуд, сэр…

Я приметил, что уорент колеблется, плеснул в колпачок от фляги немного рому и протянул ему:

– Держите, Престон, и не надо строить из себя героя. Мне от вас особо ничего не надо. И так все знаю. Впрочем…

– Спрашивайте, сэр… – Англичанин выпил ром и согласно кивнул головой. – Только я действительно почти ничего не знаю.

– Как вы оказались так далеко от Кимберли?

Оказалось, что уланов послали разыскивать пропавший разъезд, ранее отправленный на разведку. Да, тот самый, который ваш покорный слуга отправил в страну вечной охоты. Оказывается, у покойного Арчибальда Мак-Мерфи, чей маузер сейчас висел у меня через плечо, отец носил немалый чин в Генеральном штабе, вот командир полка и решил выслужиться. Уланы спокойно проскочили линию фронта, кстати, практически не существующую, затем обнаружили место побоища и пошли по следу за нашим фургоном. Ну а дальше… дальше вы все уже знаете.

Я его еще немного порасспрашивал, в основном сравнивая свои знания с реальностью. Думаю, современные историки многое отдали бы за такую возможность. Впрочем, откуда они здесь возьмутся, историки те, особенно современные?

Все оказалось примерно так, как я и представлял. Вплоть до воистину русского бардака и такой же несогласованности, царившей в британской армии. К примеру, почти все уланы оказались вооружены револьверами «веблей» армейской модели образца 1896 года, что немного противоречило моим данным: уланам вроде бы полагался только карабин – это, конечно, кроме офицеров. Но оказалось все просто: кое-кто из больших армейских чинов, имея паи в оружейных компаниях, пробил госзаказ и предпринял в общем-то хорошее начинание, даже успели несколько кавалерийских частей перевооружить, но потом, как водится, все похерилось из‑за отсутствия финансов и просто волокиты. Перевооружение отменили, даже начали назад изымать, но не успели – началась война. А положенные уланам пики они самостоятельно с собой не брали, так как это дреколье оказалось бесполезным – буры напрочь отказывались устраивать кавалерийские свалки.

Я еще немного поговорил с пленным и отправил его отдыхать. А остальных даже не стал допрашивать, так как ничего нового не ожидал от них услышать. А потом… потом опять пришлось спасать Вениамина… Да когда же этот день кончится, мать его ети!!!

В лагерь приперся медоед. Да, эта упертая, вздорная и свирепая животина, всем нам хорошо известная по множеству фильмов. Сначала зверюга рыскала в окрестностях, а потом, привлеченная запахом меда, которым вздумал закусывать Веничка, бесстрашно вторглась в лагерь и определила себе Вениамина как личного врага. Нет чтобы добровольно сдаться – так студент взял и пнул животину…

– А‑а‑а!!! – ревел Веня, дергая ногой с вцепившимся в штанину медоедом.

– А‑а‑а… Помогите, да помогите же ему!!! – Лизхен лупила палкой по животному, через раз попадая по самому Веничке.

– Да стой же, окоянный, тудыть твою ети!!! – Вокруг них метался Степан и целился в медоеда из револьвера, но никак не мог прицелиться, так как Веня, справедливо опасаясь урона своему здоровью, постоянно сбегал с линии прицела.

А все остальные тупо ржали, даже пленные…

Вот как это называется?

Хотел сначала вырубить студента, а потом уже расправиться со зверюгой, но потом просто взял жестянку с медом и бросил рядом с побоищем. Медоед мгновенно отцепился от врага, утробно урча, подхватил добычу и убрался вон. А я еще придержал Степана, хотевшего его застрелить. Пусть зверек валит отсюда, хватит на сегодня смертей. Опять же, не меня он потрепал, а клятого студента. Вот же позор какой: двое соотечественников – люди как люди, а третий… тьфу ты…

В общем, пока суд да дело, день подошел к концу. Проверил караулы, наскоро обмылся и отправился спать…

– Михаил Александрович, вы меня поохраняете? – застенчиво попросила Лиза, помахивая полотенцем. – Я помыться хочу.

– Я могу! – Высунул свою мордочку из‑за фургона Вениамин. Высунул – и, разглядев выражение моего лица, сразу спрятался.

А там его перехватил и утащил с собой Адольф Шнитке, которому я присвоил звание сержанта и отдал распоряжение драть студента в хвост и в гриву. Вообще очень пригодным оказался дойч – для сержанта лучше и не придумаешь. Живенький, как ртуть, педантично исполнительный и, главное, с командным голосом – ревет аки медведь, любо-дорого послушать. Но тоже себе на уме, явно не дурак. По взгляду видно.

– Конечно, Лизхен… – Я встал и поплелся сопровождать Лизавету.

– Мишель, я вами восхищаюсь… – щебетала девушка. Я ее не видел, так как сидел к ней спиной.

– Я вами тоже…

– Правда? На самом деле, я сегодня первый раз сама оперировала, – с гордостью сообщила Лиза. – Мне так страшно было…

– Мне тоже… – честно признался я.

– Вы, пожалуйста, не обижайте Веничку… – вдруг попросила она. – Он такой… такой…

– Какой?

– Беззащитный. Вот какой. Ой!.. – Лиза вдруг взвизгнула и завопила: – Ой, здесь, кажется, змея!!!

– Где? – Я обернулся и едва успел поймать девушку в объятия. – Спокойно; где она?

– Я, кажется, ошиблась… – застенчиво пробормотала Лизавета, закрыла глазки, прижалась ко мне и выпятила губки.

Я внимательно глянул на коварную врачиху и понял – это не более чем искусно разыгранный спектакль. Во-первых, она успела полностью одеться, во-вторых, испуг неубедительный. Ох уж и Лизавета… Вот поцеловал бы тебя, но не буду… из вредности. Как-нибудь потом…

– Вот и ладно… – Я осторожно отстранился и развернул ее по направлению к фургону. – Спокойной ночи, Елизавета Георгиевна. Ложитесь, завтра рано отправляемся. Опять же, вам к раненым, может, придется вставать.

– Вы… вы!.. – Лиза в ярости так и не договорила, кто я. А потом вдруг подскочила и, чмокнув меня в щеку, умчалась в фургон.

Я постоял немного и отправился к Степану, который, спокойно попыхивая трубочкой, при свете керосинового фонаря чистил винтовку.

– Выпьешь? – Я поболтал флягой. – Помянуть убиенных не мешало бы.

– Можно… – не смотря на меня, кивнул парень и ловко загнал затвор в винтовку, – отчего же не помянуть. Все под одним Богом ходим.

Молча, не чокаясь, хлебнули рому. Потом еще раз. Уже уходя спать, я обернулся и сказал:

– А ловок ты, казаче…

Степан мазнул по мне цепким взглядом и ответил, не став отказываться от казачьего звания:

– Ты тоже, вашбродь, умеешь…

Вот и поговорили…

Глава 6

Оранжевая Республика, притоки реки Утгер

19 февраля 1900 года. 05:00

С первыми лучами солнышка мы выдвинулись по направлению к Блумфонтейну. Тяжелораненые – в фургоне, которым правил Вениамин, остальные – на лошадях, доставшихся нам в наследство от улан. Хватило даже пленных рассадить: правда, по двое, но все же… Вообще, нам перепали очень впечатляющие трофеи. Древние однозарядки ополченцев перекочевали в фургон и теперь половина волонтеров была вооружена «бурскими маузерами», а остальные – очень неплохими кавалерийскими карабинами «Ли-Метфорд Мк1». Правда, палить из этих коротышек на дальние расстояния – занятие для клинических оптимистов, но, с другой стороны, моим солдатикам в самый раз – стрелки из них пока аховые.

Патронов к карабинам оказалось прилично – каждый улан в седельных сумках возил по сотне, да еще по шестьдесят – в патронташах-бандольеро. Конечно, все равно очень мало, но гораздо лучше, чем было раньше. Про револьверы и боезапас к ним я уже говорил. Но больше всего остался доволен тем, что волонтеры переобулись. Отличные ботинки из прочнейшей некрашеной кожи, с пристегивающимися крагами – век не сносишь. А для солдата хорошая обувка – это первое дело. Но не единственное. Форменку уланскую мы трогать не стали: порченная кровью, да и невместно – не поймут свои, но пробковые шлемы все же позаимствовали. Даже не ожидал, что они окажутся такими удобными и легкими. Помимо этого в мешках и седельных сумках нашлось немало полезного добра – плащ-палатки, бельишко, котелки, одеяла и другой не менее полезный в походе солдатский скарб. Так что теперь волонтеры более-менее экипированы. И пылают желанием нахлобучить бриттам по самое не хочу. Даже как-то странно: вроде бы какое дело французам и немцам до маленькой страны, сражающейся с громадной Британской империей? Ан нет, для волонтеров это не развлечение, а вполне такая идея. Но ничего, познакомлюсь получше – пойму что к чему.

А я? Я хочу сражаться с бриттами? М‑да… Как бы совсем не против, но все равно не оставляю мыслей свалить с этой войны – не моя она, и точка. Да и при всем своем желании я никак не смогу изменить ее ход. А сражаться, заранее зная, что проиграешь… нет, увольте. Соответственно, соглашаюсь командовать только до Блумфонтейна. А там посмотрим. А вообще, с командованием интересно получилось… как-то само по себе…