Читать интересную книгу Территория чувств - Елена Ронина

– Тебе хорошо, ты, если что, в Израиль мотанёшься со своими родственничками.

– Ни за что, – вот в этом Алексей был уверен свято. Он отсюда никуда не уедет. Никогда. Разве что в Ахтубинск. По родному городу он скучал, в отпуск обязательно туда ездил с семьей. На свежий воздух, на фрукты, отдыхал там душой и телом. Но бизнес был в Иркутске, и здесь был Матвеев, а без него вряд ли что-нибудь склеилось бы. Алексей отдавал себе отчёт: без Андрея Матвеева сам бы не рискнул. Андрей умел договориться: с кем надо выпьет, с кем надо в баню сходит. У него как-то легко получалось перейти на «ты», тут же обниматься, быть в курсе про жену, про тёшу. У Алексея так не получалось, и он в какой-то мере чувствовал себя от Матвеева зависимым, понимал, что в их отношениях тот главный.

– Никогда не говори «никогда».

– Брось, Андрей, ты же знаешь мою тёщу, ну как с ней можно жить? С тестем ещё, царствие ему небесное, может быть, и можно было бы, и то здесь, эмиграция тут ни при чем! Он её умел нейтрализовать, а после его смерти она совсем невменяемая стала, девчонок оставлять с ней не хочется. Всякими мыслями дурацкими им голову забивает. Знаешь, тесть-то тоже никуда не собирался; так, соглашался, чтобы жена от него отстала.

– Вот-вот, Леха, поэтому-то я и не женюсь, а то попадется вот такая, всю жизнь перепортит.

Андрей не был женат и жениться не собирался, практически идеальный брак друга его не вдохновлял. К чему, успеется. А Алексей был действительно счастлив. Он часто думал, что женился совершенно не на девушке своей мечты, скорее, от удивления, от новизны. И вот на тебе, новизна эта не прошла по сей день. И две дочки родились, и живут уже долго, а не тянет его никуда на сторону, наоборот, весь день скучает по дому, ревнует Нину к этому её театру, к бесконечным актерам, которые толпами ходят к ним домой и с которыми Нина ведет доверительные беседы.

– Мне кажется, к новому спектаклю это как-то никакого отношения не имеет, – не выдерживал Алексей. В конце концов, он имеет право на выходной. Плевал он, что у этих артистов другой жизненный график. А у него вот такой график, как у нормальных людей: днём работает, ночью спит, а в выходные – вы не поверите – он хочет отдыхать! Побыть с семьёй! И ещё лучше, если без лишних людей.

– Это тебе только кажется, – спокойно отвечала Нина, – я должна отталкиваться от личности персонажа.

Леша ревновал жену, но очень ей верил, он знал – она не подведёт, не предаст, и ещё он знал, что работа для неё – это много. Это очень много. И неизвестно, что на чаше весов перевешивает: их совместная жизнь или всё же её театр. Поэтому он не рисковал и никаких ультиматумов не ставил. Он ею очень дорожил, своей Ниной.

Наверное, жены бывают разные. Те, которые сидят дома, варят борщи, стирают, убирают. А есть вот такие, как Нина. Которая не очень понимает, есть ли в доме хлеб и поглажены ли Лёшины рубашки. При этом она очень любит всю свою семью: и Лёшу, и Танечку, и Альку Но она неотделима от своего театра. Да, иногда это раздражает, но с ней интересно, и в компаниях её Алексей научился не чувствовать себя чужим. Да и Нина помогала в этом. Она постоянно делала ударение на «вместе» и в который раз, на каком-нибудь фуршете, взяв мужа под руку, рассказывала главрежу своё видение нового спектакля:

– Я не знала, кого взять в этот раз за основу, Кустодиева или Серова. Действительно не знала. Этот спектакль – он слишком современный, я вам правду говорю, Вячеслав Денисович, вы знаете моё мнение, и эти реплики жаргонные, всё это не для театра, на мой взгляд. Поэтому хотелось как-то уравновесить. И мой муж подсказал: именно Кустодиев!

Леша удивлялся про себя, когда это он и что подсказывал. Но вслух уже не спорил. Да он, честно говоря, раньше особой разницы между Серовым и Кустодиевым и не видел. Но в доме было много альбомов по искусству, Нина листала их, рассказывала.

Частенько, когда Леша сидел над расчётами, она подсаживалась к нему:

– Я тебя не отвлекаю? А то жены, знаешь, какие бывают? Только сейчас прочитала про Серова. Оказывается, тот портрет Николая II, который считают одним из самых удачных, ему никак не давался. А всё почему? Потому что рядом крутилась императрица, которая постоянно давала художнику советы. Довела мужика до того, что он дал ей мольберт, кисти и сказал: «Рисуйте сами, раз вы так всё хорошо знаете!» Государь, разобравшись в ситуации, попросил жену их покинуть, и вот после этого работа пошла.

Алексей улыбнулся жене:

– А почему сегодня у нас Серов?

– А еще не знаю, Серов или всё же Кустодиев. Серов очень интеллигентен, выдержан, посмотри, какие у него дивные портреты, – Нина начала листать альбом. – Смотри, он, с одной стороны, обращает внимание на все детали, а с другой стороны, выписывает характер. Иногда даже поза имеет значение. Вот, видишь этот портрет княгини Орловой?

– Хороша!

– Конечно! А знаешь, как была разочарована сама княгиня, ее почитатели?! Серов как будто сложил её пополам, не показал ни рост, ни фигуру. Самовлюблённая молодая женщина сама о себе ничего не знала. Сколько в этом портрете шарма, женственности, а Орлова эта ничего не поняла, ей показалось, что Серов её практически оскорбил. Вот так, в итоге она подарила портрет Русскому музею, но с условием, чтобы он висел в разных залах с портретом Иды Рубинштейн.

– То есть Иду Рубинштейн Серов нарисовал в рост?

– Ой, темнота. Иду Рубинштейн Серов нарисовал голой! – Нина тихонько хлопнула мужа по лбу. – Леш, смотрю на этот портрет и думаю о новом спектакле. Этот Никитин взял, на мой взгляд, не очень удачную пьесу. Из разряда модных. И сцены там есть жёсткие, и речи нецензурной полно. Вот пытаюсь сейчас всё как-то облагородить.

– Как же ты можешь работать над тем, что тебе не нравится?

– Не могу, поэтому мне в итоге понравилось. Я сумела найти там один психологический момент…

– Всего один? – Алексей рассмеялся и прижал жену к себе.

– Пока да, – с улыбкой вздохнула Нина, – но ты же знаешь, у нас труппа сильная, вытянут.

– И кто на главные роли? – Алексей был в курсе всех театральных перестановок и уже не удивлялся, когда Нина в слезах приходила из театра, рассказывая, что опять главный переругался с Добычиной. И кто теперь будет играть? А она все костюмы уже спланировала в расчете на эту актрису.

Иногда Алексею приходили мысли в голову: «Ох, мне бы ваши проблемы», – но очень ненадолго, он видел, как всё сложно, сколько сначала Нина перелопачивает литературы, сидит безвылазно в местных библиотеках, если речь идет об исторических постановках, потом начинается работа с эскизами. В этот период невозможно пройти по квартире. На полу, на стенах, кругом разложены, развешаны куски ватмана. И Нина между ними, никого не видя.

– Ты представляешь, Алька вчера во время прогулки жаловалась маме на ножки: «Болит и болит, ножка болит, идти не могу».

– Что случилось? – перепугался Алексей.

– Случилось, Алеша, что я очень плохая мать. У ребёнка ботинки оказались на два размера меньше. А я и не заметила.

– Прекрати, ну что делать, мы оба много работаем, хорошо, что твоя мама нам много помогает, – тут Алексей слегка закашлялся. Это, пожалуй, было самым сложным вопросом в их совместной жизни. На девять месяцев хватило у Алексея сил жить с Ниными родителями, потом, несмотря на скорое рождение Тани, он перевёз жену на съёмную квартиру. Ида Иосифовна лезла во всё и всегда. Алексей был уверен, что он просто унижает любимую тешу одним только своим пролетарским видом.

– Вы могли бы, молодой человек, к завтраку не выходить в майке? – надменно спрашивала она по утрам.

– Так я же не завтракаю! – пытался спокойно отвечать Алексей.

– Но вы же пьёте здесь чай, – не унималась теща.

– Но не присаживаюсь даже к столу, – потихоньку Алексей начинал закипать. Вот ведь старая грымза, сидит дома и ещё всем настроение портит.

Надо отдать должное, что настроение Ида Иосифовна портила только Алексею, всех остальных, то бишь мужа и дочь, она не задевала.

– Но вы мимо меня ходите!

– Ну, естественно, куда же мне деваться. Но я тороплюсь, сейчас вот тут на краешке попью чай и мне нужно уже бежать, между прочим, зарабатывать деньги, – Алексей с грохотом ставил свою чашку на стол и шёл в их с Ниной комнату, предварительно хлопнув дверью. Тёща театрально вздрагивала и хваталась за бок:

– Вот, вот, такая пошла молодежь. Думает только о деньгах. В наше время было не так.

Нина переезд перенесла легко, никакой трагедии делать из этого не стала.

– Мама – человек непростой, только она не со зла, и чего ты внимание обращаешь. Это же в ней бабушка-институтка говорит.

– Нина, она меня куском хлеба попрекает! – не выдержал Алексей.

– Когда? – искренне удивилась Нина.

Вот ведь удивительное дело: мы часто не замечаем в наших близких людях недостатков, которые другим прямо режут глаз. Ну что толку обижаться на высказывания собственной матери, которая говорит себе и говорит. Всю жизнь говорит, а мы уже так привыкли, что и не слышим. И вот в дом пришёл чужой человек. Что-то ему дико, что-то обидно, и вот уже он – конфликт интересов. Кто виноват, тот, кто вторгся на чужую территорию и хочет установить свои порядки, или тот, кто отстаивает свое, годами наработанное? Это очень сложный вопрос, и, наверное, в него не нужно углубляться и искать правых и виноватых. Вот Алексей и не стал, решил снять своё жильё, чтобы спокойно пить по утрам свой чай, а вечерами есть ужин, который кое-как готовила Нина. Что правда, то правда – хозяйственным делам молодая жена была обучена плохо, мама всегда дома, приготовит, постирает, наведёт уют и порядок. Но Нина очень старалась.