Дыхание со свистом вылетело из груди Стефани, когда пальцы Дэвида сдавили ее запястье.
– Ты же не хочешь, чтобы такое повторилось, не правда ли, дорогая?
– Я не невменяемая! – Стефани сердито посмотрела на стюардессу. – Я что, выгляжу невменяемой? Да?
– Нет, – сказала девушка, и сразу стало ясно, что она думает совершенно обратное. – Но, возможно, будет лучше, если я пройду в кабину и поговорю с командиром корабля.
– Я убежден, что в этом нет необходимости, мисс. – Дэвид снова взглянул на Стефани. – Дорогая, – сказал он сквозь зубы, – я уверен, если ты успокоишься, тебе станет лучше. Ты же не хочешь, чтобы они развернули самолет и посадили нас снова в Хартфорде, правда?
Стефани свирепо посмотрела на него. Он прав. Она выдернула руку, резко отвернулась и уставилась в окно.
– Умница моя.
Стефани повернулась к нему.
– Я, разумеется, не ваша…
Она встретилась взглядом со стюардессой. Единственный раз Стефани видела, чтобы так смотрели на какого-то человека. Это было в День независимости, когда Джонни Баллард допился до чертиков, сбросил с себя всю одежду посреди городской площади и объявил окружившей его толпе, что он – ракета и сейчас стартует. О черт!
– Она сейчас успокоится, – сказал Дэвид.
– Вы уверены, сэр? Если возникнут какие-нибудь проблемы…
– Их не будет, правда, милая?
– Нет, – холодно подтвердила Стефани.
Стюардесса улыбнулась еще одной тысячеваттной улыбкой.
– Благодарю вас, мадам. А теперь, не будете ли вы добры пристегнуть ваш ремень? Боюсь, что впереди нас ждет штормовая погода.
– А вы попросите пристегнуть ремни всех пассажиров или только того человека, который сидит рядом со мной? – сладко спросила Стефани.
– Я уверен, что эта молодая леди не хочет быть втянутой в нашу размолвку, дорогая. – Дэвид наклонился к ней. В его глазах горел предостерегающий огонь. – Хочешь, я помогу тебе пристегнуть ремень?
– Нет, если вы не хотите лишиться обеих рук, разумеется, – сказала она сквозь зубы, защелкивая замок.
Дэвид поднял глаза на стюардессу.
– Спасибо за вашу заботу. Видите, у нас уже все в порядке, мисс… – он взглянул на карточку на ее груди и улыбнулся ослепительной улыбкой, – мисс Эджкоум.
Стефани с горечью наблюдала, как у девушки чуть не подогнулись колени от сексуального напора этой улыбки. О, знала бы она, какой отвратительный интриган на самом деле этот Дэвид Чэмберс! Как только стюардесса отошла, Стефани со свирепым видом повернулась к нему.
– Сценка, которую вы разыграли, была просто очаровательной.
Дэвид откинул спинку своего кресла.
– Я рад, что вам понравилось, – сказал он, закрывая глаза. – Но аплодисментов заслуживаете вы.
– Вы убедили ее в том, что я ненормальная!
– Извините, но и в этом тоже целиком ваша заслуга.
– Не делайте из меня дурочку, мистер Чэмберс. Вы действительно считаете, будто я настолько наивна и не понимаю, что вы преследуете меня?
Дэвид удивленно открыл глаза.
– Может быть, вы и впрямь не в своем уме. Или же самая самонадеянная девчонка из тех, кого я когда-либо встречал.
– Я не сумасшедшая и не самонадеянная. И то, что вы называете меня девчонкой, нравится мне не больше, чем то, что вы преследуете меня!
– Вы действительно так считаете?
– Нет, – промурлыкала она, – конечно, нет. Вы просто случайно оказались в том же самом аэропорту, в то же самое время, и взяли себе билет на тот же самый рейс. Да, и еще одно маленькое совпадение: сели рядом со мной.
Дэвид вздохнул. Он не хотел продолжать разговор. День был нескончаемым, он устал и был без сил.
– Миссис Уиллингхэм, – утомленно сказал он. – Я бы снова посоветовал вам уняться. Мне кажется, вы насмотрелись дурацких детективов.
– Я не смотрю детективы, сэр, ни дурацкие, ни какие-либо еще.
– Послушайте, миссис Уиллингхэм…
– Черт возьми! Перестаньте называть меня так!
Дэвид скривил губы и устало закрыл глаза.
– Хорошо, пусть будет Скарлетт. Как скажете. Хотите считать, что я следовал за вами? Считайте. Думайте что хотите, только помолчите.
– Значит, по чистому везению вы сели рядом со мной. И вы хотели бы заставить меня в это поверить?
– Нет. Не хотел бы. – Дэвид открыл один глаз и посмотрел в сторону Стефани. – Чистое везение могло забросить меня в грузовой люк. Пристегнуть ремнем к крылу. Если везение имеет к этому хоть какое-то отношение, я был бы уже в ракете, летящей на Марс. Я был бы где угодно, но не здесь.
– Ха!
Он нетерпеливо ударил по кнопке, которая вернула его кресло в прямое положение. Отдохнуть не удастся. Ненастье подступало со всех сторон: эта женщина, которая сидит рядом и, по-видимому, не замолкнет, пока они не приземлятся в округе Колумбия, и к тому же эти тяжелые темные тучи. Они приближались к грозе. Самолет начал скакать, как лошадь, у которой под седло попал репей. Он подумал, что это подходящая метафора, характеризующая его нынешнее состояние.
– Постарайтесь понять это и зарубить себе на носу, Скарлетт, – прогрохотал он, наклонившись к ней. – Я почти так же, как вы, потрясен тем, что мы оказались рядом. И вот мой совет: захлопните ваш очаровательный ротик. Тогда мы сможем забыть друг о друге. Ну, как вам эта идея?
– Первое умное предложение, которое я от вас услышала, – сказала Стефани, пронзив его ледяным взглядом.
Она сложила руки на груди и постаралась забыть о его существовании. Но это было нелегко. Как можно забыть о нем, когда каждый раз, как только самолет совершал прыжок, от которого захватывало дух, его плечо касалось ее плеча?
Стефани отодвинулась.
– Должно же быть где-то свободное место в этом самолете, – сердито сказала она.
– Нет. В самолете людей – как сельдей в бочке.
– Прекрасно. – Стефани скрестила руки на груди.
– Послушайте, мы скоро будем в Вашингтоне. И больше никогда не увидим друг друга.
– Слава Богу.
– Я не собираюсь спорить, Скарлетт. – Дэвид быстро взглянул на нее. – Честно говоря, не могу дождаться, когда освобожусь от вас.
– О, будьте откровенны, сэр, – холодно сказала Стефани. – Принимая во внимание, что вы весь день были воплощением благовоспитанности, небольшое откровение подействует на вас благотворно.
Дэвид заскрежетал зубами. В чем он провинился, за что на него навалилась эта невыносимая женщина? Она восхитительна! Это так. Может даже, сейчас восхитительнее, чем раньше. Ее глаза сверкают, щеки пылают, а от учащенного дыхания грудь так вздымается, что ни один мужчина не остался бы равнодушным. К тому же она неглупа и пытается противостоять ему, несмотря на кажущуюся хрупкость.
Но она невыносима. Стефани Уиллингхэм несдержанна, дерзка, своевольна. Вряд ли ей понравилось бы такое сравнение, но она напомнила ему дикую кобылку, которую он привел с высокогорного пастбища пару лет назад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});