Читать интересную книгу Второе пришествие землян (сборник) - Николай Немытов

– Вы не знаете, где ваши дети?! – голос перешел на визг.

– И че? Щас запустят эту, – он взмахнул руками, – и вернутся.

– Вернутся?! А если они там сгорели?!

– Типун тебе на язык, мадам!

Трясущимися руками гостья принялась листать смарт-косметичку, входя в сеть, выискивая нужную карту и сигнал сына.

– Беспризорные дети, – приговаривала она. – Дикость какая-то. Уму непостижимо. Беспризорники.

– На Петровских скалах они, – сказал отец Максима. – Тут и без навигатора понятно – ракета с той стороны взлетела.

– Такси! Такси!

Слова о беспризорниках не понравились маме Максима. Она вскочила с места следом за сестрами:

– Подождите! Я с вами!

– Не сходи с ума, – шепнул ей супруг, поймав за руку. – Максим уже взрослый, обидится, шо мы за ним бегаем.

– А если эту дуру придется держать? Глянь, как ярится. Я уж за сына боюсь, да и Валентиныча, может, защищать придется.

Муж почесал подбородок – мудрая женщина:

– И я с вами!

Программа была простенькой: разогнать спутник до первой космической, а потом, сделав виток вокруг планеты, включить самоликвидацию. Нанообшивка рассыплется в пыль и сгорит в плотных слоях атмосферы.

Визуализацию выключили через двадцать минут после выхода на орбиту. Встретили рассвет: голубая полоса по краю планеты расползлась в стороны, и яркая вспышка – Солнце! – ударила в глаза, окрашивая поверхность Земли в перламутр. А еще послушали космический голос.

– Слышите? – тихонько произнесла Танька. – Такое впечатление, что на нашей планете вовсе нет суши. Планета Океан.

В эфире, словно глубоко под водой, ухало, гудело, перекликалось голосом китов.

– Пошла запись, – откликнулся Илюшка. – Отключаем визуализацию через… Пять! Четыре!..

И стало темно, звуки исчезли.

– Ну, что ж, – Валентиныч улыбнулся. – Поздравляю! Программа успешно выполнена: у нас теперь есть своя ракета-носитель.

Покрытые пылью и сажей «космонавты» стояли перед ним в шеренгу, держа в руках визуалки, словно шлемы первопроходцев. Только лица белели в сумраке ночи. Земля вокруг стартового стола парила. Автоогнетушители еще плевались пеной, гася мелкие язычки огня в траве.

– Как, астронавт? – обратилась Танька к брату. – Понравилось?

Тот смущенно пожал плечами:

– Круто. Только… – Он совсем скис и виновато произнес: – Я нашим родителям позвонил.

– И что? – не поняла сестра.

– Да нас весь город видел! – отмахнулся Максим. – Чи не тайна.

Свет фар двух элмобилей ослепил ребят. Хлопнули дверки салонов.

– Эдик! Эдик! – истошно завопила женщина.

– Все значительно хуже, – пробормотал Илюшка, высматривая среди взрослых своих родителей, и вздохнул с облегчением: не приехали.

Эдик втянул голову в плечи, словно ожидая удара. Женщина в вечернем платье подбежала к нему, упала на колени, обняла. Следом подошли родители Максима, Танькина мама и двое патрульных полицейских.

– Вы-то чего? – недовольно произнес Сим.

– Я тебе сейчас покажу «чего», – мать хлопнула сына ладошкой по плечу. – Ты как с родителями разговариваешь? Я тебе таких «чего» покажу – мало не покажется.

– Цыц, женщина! – заступился за Максима отец и к сыну: – Мы так… На попутке. Посмотреть, – он протянул руку, – поздравить.

Обнял Максима:

– Молодец, сын. Горжусь.

Сим покосился на Илюшку, взглянул на Таньку – девчонка восторженно рассказывала матери о полете, пока та вытирала перепачканные уши дочери.

– Тебя всю надо в ванну, – наконец сдалась женщина, – целиком, – и поцеловала в чистый лоб.

– Арестуйте этого человека! – мама Эдика указала на Дмитрия Валентиновича. – Он похитил моего сына! Он едва не убил детей! Арестуйте!

Патрульные подошли к учителю, козырнули.

– Здесь небольшое недоразумение, – спокойно произнес наставник. – Мы из малой академии наук. Работаем совместно с заводом беспилотных аппаратов и малой ракетной техники.

Лейтенант кивнул:

– Завод «Фиолент». Знаем, – открыл «газетку», сверил данные на Дмитрия Валентиновича, пролистал разрешение на запуск.

– Педофил! Маньяк! – не унималась мать Эдика, и второму патрульному, сержанту, пришлось преградить ей путь.

– Спокойно, гражданочка! Товарищ преподаватель может подать на вас иск за публичное оскорбление.

Женщина задохнулась от возмущения:

– И-иск? На меня? Вы знаете, с кем разговариваете? Я иностранка! Я свободный гражданин иностранного государства!

– Прекрати, мама! – воскликнул Эдик. – Перестань!

Женщина замерла с открытым ртом.

– Никто меня не похищал. Я сам пошел с ребятами и Таней.

– Молчи, сынок, молчи, – мать прикрыла ему рот ладонью. – Ты в шоке, я понимаю.

– Я летал вместе со всеми, – признался Эдик, отстраняясь. – Я вновь летал в космос!

– Нет-нет. Мы же с тобой все решили: космос не твое, – гладя сына по плечам, уговаривала женщина. – Мы же договаривались, помнишь?

Она обернулась к лейтенанту:

– Вот видите! Видите, до чего довели Эдуарда эти беспризорники!

– Давайте обойдемся без оскорблений, – попросил ее патрульный. – Как вижу, у этих детей есть родители. А документы на запуск в порядке, – он вновь козырнул учителю. – Извините, Дмитрий Валентинович.

– Ничего-ничего. Я понимаю.

– А если вы, мамаша, так боитесь за своего сына – держите его при себе, – заявил лейтенант.

Женщина удивленно взглянула на полицейского:

– И вы не предпримете никаких мер?

– А какие тут меры? – Лейтенант снял фуражку, вытер платком вспотевший лоб (в июле ночи жарки). – Можно только пожелать удачных стартов.

– Моего сына подвергли опасности, его сбили с толку какими-то дурацкими идеями о космосе! – она в отчаянье сжала кулаки. – Знаете, сколько пришлось ходить к психоаналитику, чтобы выбить из его головы эту блажь – космические полеты?

– Не надо, мама! – Эдик испуганно взглянул на сестру.

Танька стояла, прижав руки к груди, с ужасом глядя на происходящее.

– Нет! Я знаю, что нужно моему сыну! – Женщина вытащила из сумочки предмет похожий на «непроливайку», направила его на Эдика.

– Не делай этого, мама! Не надо! Я буду юристом! Я сделаю все, что ты захочешь!

Предмет тихо пискнул в руках матери – Эдик замер, поник, руки безвольно повисли вдоль тела. Мать, наоборот, воспрянула духом, поправила сбившееся платье.

– Я знаю, что нужно моему сыну, – твердо повторила она. – Он не будет расти беспризорником. Ко мне!

Эдик подчинился – безвольной куклой подошел, позволил взять себя за руку.

– Завтра ты забудешь, – она взмахнула носовым платочком, которым только что вытирала потекшую тушь, – весь этот бред.

– О, Господи, – выдохнула мать Максима, когда такси с иностранными гостями укатило прочь. – Вы видели, как она его… выключила? – Женщина поцеловала сына в макушку, взлохматила вихры. – Уж лучше ты у меня будешь лоботрясом.

– Я буду космонавтом, мам, – не вырываясь из ее объятий, ответил Максим.

Женщина вздохнула:

– Да хоть сантехником. Ты уроки сделал?

Наталья Кушнир

Реконкиста

Он стоял на ребре открытого люка, глядя на свои оранжевые ботинки с серебристым кантом. Аккуратно запаянные по шву, чтобы обеспечить полную герметичность. Стоял, не решаясь сделать шаг вперед. А когда наконец решился – ноги встретили пустоту. Он нелепо взмахнул руками. Тьма и холод окружили его со всех сторон, тонкий скафандр не продержался и минуты. Он отчаянно рванул забрало шлема, нелогично пытаясь получить хоть немного воздуха, но никакого забрала перед лицом не оказалось.

– Герман? Что стряслось? Ты во сне стонал, – Рина коснулась его плеча.

– Ммм, – он щелкнул пальцами, включая светильник над кроватью, недоуменно посмотрел на подушку, потом на руку. Рина поднялась на локте, щурясь на лампу.

– Воды принести?

Он прижал к носу салфетку, покачал головой:

– Да пустяки, Рина, руками доразмахивался, сейчас все пройдет.

– Дрался во сне, да? – улыбнулась она. – Даже и там борешься за справедливость.

– Вроде того, – рассказывать жене про сон не было ни малейшей охоты. Скажет ведь – «опять эти твои фантазии». Нет уж, пусть сама придумает, что там ему приснилось.

– А может, льда? – Рина поднялась было, чтоб пойти на кухню, но Герман покачал головой:

– Все в порядке, спи давай. Прости, что напугал.

– Да все хорошо. Ты и сам попробуй еще поспать, рано совсем. Хоть тебе завтра и не на работу, – зевнула Рина, убедившись, что Герман и правда уже сам справился со злополучной травмой. Он хмыкнул, завернулся в одеяло и закрыл глаза.

За утренним кофе Герман, как всегда, листал на планшете «USA Today». Английский давно не пригождался, но рабочие инструменты надо держать в порядке. Когда-то столько сил угрохал на язык – совместная работа обязывала. И сам зубрил, и уроки брал, а все не получалось. Пока Рина не появилась. Только-только начала работать, и тут же поставили сопровождать экипаж. У Германа это был первый полет. А для станции – один из завершающих. До сих пор жалко.