мастерской. Как ни странно, Рафаэлло не был вундеркиндом, учение давалось ему большими усилиями, талант «буксовал» и проявился далеко не сразу. Усердие, старание и прилежание – три кита успеха Рафаэля. Ему ничего не доставалось легко, играючи, – за каждым прорывом стоял тяжёлый труд.
Через три года, когда мальчику не было ещё и двенадцати, от лихорадки скончался Джованни Санти. Мачехе Бернардине лишний рот был не нужен, и Рафаэля взял на воспитание дядя по отцу, монах фра Бартоломео. Впоследствии мачеха потратит много сил на то, чтобы отсудить у пасынка наследство, но он простит ей это и даже назначит содержание из собственных средств.
После смерти отца Рафаэлю нужно было продолжать обучение – но где? как? на кого опереться? Он поступил в мастерскую к Тимотео Вити, успешному, но довольно среднему художнику, который уже тогда не мог удовлетворить требованиям юного мастера. Талант Тимотео Вити был явно не того калибра, и Рафаэль принял решение покинуть Урбино. В 1500 году он переехал в Перуджу Между прочим, передвижения Рафаэля по Италии до смешного похожи на современный туристический маршрут, призванный вместить в одну неделю всё лучшее: Урбино, Перуджа, Сиена, Флоренция, Рим… Туристы идут как будто по следам Рафаэля: посещают дом-музей в Урбино, замирают перед фресками Ватикана и склоняются перед могилой в римском Пантеоне. Но это мы забежали на несколько веков вперёд, а пока что никто нигде не замирает и Рафаэль Санти считается всего лишь подающим надежды художником, достойным обучения у прославленного умбрийского мастера Пьетро ди Кристофоро Вануччи, более известного как Перуджино.
Пьетро из Перуджи был действительно выдающимся художником Раннего Возрождения, он успешно сочетал новаторские решения с традиционными взглядами на искусство. Мечтательная, мягкая, уравновешенная живопись Перуджино оказала на Рафаэля неизгладимое впечатление, неизгладимое в прямом смысле этого слова. Как все начинающие художники, молодой Санти подражал своему учителю, повлиявшему на него больше всех прочих. Вообще, Рафаэль учился всю свою жизнь – к прискорбию, недолгую. Учился у своего отца, у Перуджино, у делла Франческа, у Леонардо и Микеланджело, переплавляя чужой опыт и открытия в горниле собственного таланта и непревзойдённого трудолюбия.
Перуджино уделял много внимания композиции, размышлял над пространством, а лица его персонажей как будто светятся изнутри и выглядят умиротворёнными даже в самых драматических сценах. Рафаэль в своих ранних работах почти неотличим от учителя – Борис Виппер предлагает взглянуть на «Сон рыцаря» или «Распятие с девой Марией, святыми и ангелами» из Лондонской картинной галереи. Не правда ли, ученик верен здесь вкусам Перуджино? И тем не менее ещё в период обучения у него Рафаэль нащупывает свою собственную манеру, сделавшую его тем Рафаэлем, которым по сей день восхищается весь мир.
О, Мадонна!
Мадонна – любимый образ Рафаэля. Уже первая из них отправилась из Перуджи прямиком в бессмертие. «Мадонна Конестабиле» в круглой раме «тондо» – нежное изображение юной матери, созданное тоже юным (двадцатилетним) художником – была написана для семьи перуджийского графа Конестабиле. В 1871 году её купил император Александр II в подарок своей жене Марии Александровне – с тех самых пор «Мадонна Конестабиле» проживает в Эрмитаже. Это одно из немногих полотен Рафаэля в российских музеях. Как и некоторые другие работы старых мастеров (например, «Мадонна Литта» Леонардо да Винчи), перуджийская «Мадонна» в XIX веке была перенесена с доски на холст. Сейчас Богоматерь и младенец вдвоём «читают» «Священное писание», но в оригинале Рафаэля Мадонна держала в руках не книгу, а гранат – символ жертвы Христовой. «Мадонна Конестабиле» состоит в близком родстве с женскими образами Перуджино, и всё-таки зритель не обманется – это уже Рафаэль, его безупречный ритм и тщательно выстроенная композиция. Тем не менее своё имя на картине художник поставить не решился, его первой подписанной работой стало «Обручение Девы Марии» (1504).
Любопытно, что появилась эта картина чуть ли не сразу же после того, как Перуджино завершил работу над алтарным образом, вдохновлённым тем же самым сюжетом. Что это было – соперничество, попытка заявить о себе? Скорее всего, ни то ни другое. У Перуджино и Рафаэля получились совершенно разные картины и, кажется, разные истории, хотя канон был свято соблюдён: и сюжет не переиначен (неудачливый жених, ломающий посох, первосвященник, Мария с Иосифом ведут себя так, как должны), и процветший посох Иосифа изображены в обеих работах. Но у Рафаэля совсем другая оптика, а его талант и мастерство, которым он обязан исключительно своему старанию и выучке, сделали его возможности поистине безграничными. Прежде он шёл одной дорогой с Перуджино; отныне следовал своим путём, потому и поставил своё имя на этой картине.
Слава к новому живописцу Перуджи пришла стремительно, после «Мадонны Конестабиле» и «Обручения Девы Марии» заказы посыпались на Рафаэля отовсюду. Поначалу он им радовался – поначалу всегда радуешься! Рафаэль открыл в Перудже собственную мастерскую, у него появились ученики, и работы хватало всем, ведь украшать дворцы (не говоря уже о церквях) произведениями искусства в те времена стремился каждый мало-мальски богатый и знатный горожанин.
Перуджино тем временем отправился во Флоренцию, где тогда работали Микеланджело и Леонардо да Винчи – высокое Возрождение подбиралось к высшей отметке. Вот и Рафаэль – пусть и добился многого для своего возраста и происхождения – чувствовал, как его притягивает этот город… Вскоре он оставляет мастерскую, вначале возвращается в Урбино, а затем вслед за учителем перебирается во Флоренцию. Из Перуджи он увозил с собой по большей части приятные воспоминания, хотя между ними, как без этого, затесалась одна довольно страшная история.
«Две равно уважаемых семьи» на протяжении сотни лет вели в Перудже «междоусобные бои», так что даже самые мирные граждане не выходили из дома без оружия. Всё было почти как у Шекспира – за исключением Ромео и Джульетты. Одна из семей – Бальони – в конце концов одержала верх, но почти сразу же у них начались внутренние распри. Теперь Бальони шли против Бальони… Город поделился на два лагеря, кровь лилась рекой, и в день свадьбы Асторре Бальони на праздничный пир ворвались убийцы. Жениха казнили на глазах невесты. Грифоне Бальони, одного из участников заговора, толпа буквально растерзала на ступенях церкви Сан-Эрколане, где он пытался укрыться… Всё это происходило на глазах у чуткого Рафаэля: он видел, как умирает Грифоне, видел, как страдает его несчастная мать Аталанта. Да, сын её был преступником, но это не уменьшало страданий, а только усиливало их… Эта странная, наизнанку вывернутая «Пьета» навсегда осталась в памяти художника.
Спустя несколько лет Аталанта Бальони попросит Рафаэля написать для неё