* * * * *
Когда кузнец и невольница добрели до расположенного вдали от центра Эгерсунна дома Варди, на небе уже появились первые гроздики звёзд, а воздух похолодел и на выдохе стал превращаться в белоснежный пар. Впрочем, за весёлыми рассказами Олсена о его жизни и приключениях Мия будто потеряла счёт времени, поэтому вся дорога по внутренним ощущениям заняла всего несколько увлекательных и счастливых минут.
— И где только тебя носило, дочка! Как же я рада, что ты нашлась! — встрепенула морщинистыми руками Ингеборга, что развешивала на верёвках недавно постиранное бельё. — Замёрзла поди, оголодала... Я-то не успеваю уже ничего, без твоей помощи и ужин не приготовила.
— Матушка Инга, заплутала она в городе, наверное, вот и не могла найти путь домой. Сейчас все беды позади, не переживай, — постарался успокоить старушку кузнец. — А что касается ужина, так мы можем помочь тебе и подсобить, только скажи, что от нас требуется.
— Я только за, — улыбнулась супруга Варди. — Потрапезничаешь с нами, иначе как мне тебя благодарить, Олсен.
— Да я и не прочь набить живот твоей отменной стряпнёй, — отозвался кузнец. — Так что нужно, Ингеборга?
— Варди... расставил он свои сети в заливе у верфи, в снастях наверняка уже полно вкуснейшего лосося. Проверьте их, вернётесь с уловом — пальчики оближете от моей похлёбки!
Голодная Мия беззвучно улыбнулась старушке и вместе со своим спутником отправилась к старой верфи, где спускал на воду свои отпрыски-драккары морской волк Варди. Сейчас это место было безлюдным, и о ремесле супруга Ингеборги и отца Йохана напоминал лишь наполовину сколоченный остов одного из судов, что лежал на боку в некотором отдалении от заводи.
Окружающий лес с его высокими мачтовыми соснами понемногу укрывался тонким белым одеялом из снега, который под ногами хрустел, будто румяный хлеб. В зимнем кристально чистом воздухе замерла, застыла какая-то безмятежная тишина. Кругом было спокойно, и ничего не предвещало беды.
Мия наклонилась над сетью и, поймав в руки скользкого, не желающего вот так просто расставаться со своей жизнью и свободой лосося, бросила его в деревянное ведёрко… В следующий миг сзади рабыни раздался жуткий хрип и булькающие звуки.
Приёмная дочь Ингеборги обернулась и от увиденного ей ужаса упала на колени, будто подкошенная, а ведро с уловом выпало из её рук, давая рыбине шанс на новую жизнь и возвращение в родные волны.
Перед ней возвышался громадиной какой-то великан, что взял Олсена за волосы и перерезал ему глотку одним движением обоюдоострого сакса (1). Кровь из горла кузнеца хлынула на землю, и белоснежные девственно чистые сугробы окрасились в тёмно-алый цвет.
Блеск жизни в светло-зелёных глазах кузнеца навсегда погас, и его, словно скотину, отшвырнул в сторону тот самый воин-исполин. Ещё четверо вооружённых викингов тотчас же окружили Мию: один зажал ей рот какой-то тряпкой, второй и третий — умело связали по рукам и ногам, не давая пошевелиться, пока четвёртый доставал из сумки большой и прочный кожаный мешок.
— Мммм, — стукнув лбом одного из обидчиков, выплюнула изо рта кляп Мия... и тут же ощутила на себе чьи-то губы, что впились в её собственные и слегка их прикусили.
Это был Сигурд!
Ярл Хордаланна взял её лицо в мозолистые ладони и хищно облизал его языком от подбородка до самого лба.
— Какое прелестное личико, думала, я его так просто отпущу? — склонившись над бедняжкой, ухмыльнулся он и силой запихал выплюнутую ветошь ей обратно в рот. — Пока помолчи, лучше приберечь силы. Наша с тобой история только начинается, и путь... предстоит неблизкий.
По его сигналу несколько воинов засунули невольницу в мешок и, завязав его, передали Бьорну: самый могучий из викингов взвалил эту ношу на свои плечи и понёс в сторону пришвартованного в версте отсюда драккара Сигурда.
* * * * *
Корабль ярла Хордаланна отплывал от деревянного частокола крепостных стен Эгерсунна и его одинаковых домишек с соломенной крышей, унося вместе с собой людей Сигурда и его новый трофей.
Жестокий викинг не прощался с землями Гуды, а всего лишь говорил им до свидания. Через пару месяцев они по праву станут принадлежать ему, ведь он всегда получает желаемое.
Примечания от автора:
ᚢ ("уруз") — руна, обозначающая "морось, дождь; шлак, окалина".
1) Сакс — длинный нож с односторонней заточкой, который обычно имели почётные граждане в норвежском обществе. Более длинный вариант назывался скрамасаксом.
Глава V: Летящее Копьё ᛏ
ГЛАВА V: ЛЕТЯЩЕЕ КОПЬЁ ᛏ
ᛏ er einhendr áss
ok úlfs leifar
ok hofa hilmir.
Тюр — однорукий бог,
и уцелевший в битве с волком,
и хранитель храма.
Узкие корабли с носами в виде жутких драконьих голов скользили по морской глади и всё дальше отплывали прочь от Ругаланна. И медовый зал Гуды, и верфь Варди, и ставшее новым домом для Мии жилище Ингеборги — все они остались теперь где-то далеко позади.
Сидящий на корме Сигурд хищно всматривался в темноту ночи, что была впереди: ему не терпелось как можно быстрее ступить на родную землю Хордаланна, сурового края морозов, скалистых берегов и закалённых холодом людей.
Словно чувствуя его волю и опасаясь гнева ярла, гребцы ещё усерднее налегли на свои вёсла, а попутный ветер усилился. До столицы его вотчины — Хордагарда — оставалось три дня пути.
Мия же, согнувшаяся калачиком и продрогшая от холода, со связанными затёкшими конечностями и тряпкой во рту, провела внутри мешка всю ночь. Дрожала девушка не только от холода, но и от ужаса и боязни неизвестности: после убийства кузнеца и похищения она представить боялась, какие планы на неё зрели в голове этого извращённого северного варвара.
Так и наступил рассвет. Когда над сизым морем взошёл бледный диск ноябрьского солнца, Сигурд подошёл к мешку, развязал его и вытряхнул оттуда невольницу, словно улов рыбы из сетей. Девушка прокатилась по влажной от солёных брыз палубе и сверкнула полным ненависти взглядом на своего мучителя.
Стоило только ему вытащить кляп из её рта, как темноволосый викинг получил презрительный плевок в лицо.
— И тебе здравствуй, — вытерев густую жидкость со лба, рассмеялся он.
Сейчас он выглядел ещё суровее, чем обычно: волосы его собраны в хвост, а чопорный наряд, в котором он был в медовом зале Гуды, сменился на плотную серую шерстяную тунику, кожаные штаны и длинную шубу из волчьих шкур. Последнюю, правда, он тут же снял с себя и укутал в неё девушку.
— Совсем продрогла? — не дожидаясь ответа, он сорвал с пояса кожаную флягу, открыл пробку и протянул сосуд невольнице. — Пей, согреешься.
Мия оскалилась и отползла назад, и тут Сигурда осенило. Ярл Хордаланна вздохнул и сам сделал глоток из фляги, прежде чем вновь вручил его германской рабыне:
— Это обычное вино, видишь? Не то, что я дал тебе в прошлый раз.
Трясущимися руками Мия схватила флягу, отпила немного согревающей жидкости и поморщилась: вкуса алкоголя она никогда не любила и предпочла бы ему просто горячую воду с травами.
— И поешь, — продолжил ярл, передав ей принесённый одним из четвёрки головорезов свёрток с сухарями и солёной рыбой. — Ешь! Мне не нужны мертвецы на корабле!
Мия демонстративно отвернулась от него и впилась ногтями в дощатую палубу. Для Сигурда это стало последней каплей: он силой притянул её к себе, а верхняя губа мужчины начала дёргаться, что говорило о растущем раздражении и ярости.
— Ешь, что дают, — медленно повторил он, вручая пищу пленнице. — Иначе мой хирд (1) накормит тебя чем-то другим. Или ты этого и добиваешься?
Что-то в полном ярости орлином взгляде ярла дало понять Мие, что он не шутит, и на сей раз противиться воле ярла невольница не стала. К тому же, она была по-настоящему голодна. Поблагодарив похитителя коротким кивком, девушка принялась за обе щеки уплетать эту бесхитростную походную пищу.