Не поддаваться панике и страху! Не поддаваться!
— И что он хочет взамен? — сдавленно поинтересовалась я, чувствуя, как холодок прошелся по позвоночнику.
— Чтобы мы в течение суток закрепили эйо, — ответил модифицированный и принялся медленно расстёгивать пуговицы рубашки, не сводя с меня тяжелого взгляда.
— Что ты делаешь? — прошептала едва слышно, напрягаясь как пружинка, готовая в любой момент сорваться.
— Я помню про соглашение. Знаю, что ты меня возненавидишь, но… В этом случае есть небольшой, но шанс, что ты меня простишь. Не сразу… потом. А вот смерть своего отца нет.
— 13-
Дёрнулась, откидываясь в сторону и пытаясь выскочить из кровати.
Не вышло.
Цепкая, сильная рука схватила за лодыжку, рывком возвращая назад.
Упасть на подушки, задержав на мгновение дыхание и снова броситься в бой.
Удар, еще один. Но это всё равно что биться о стену. Непробиваемую и непрошибаемую.
Мои руки поймали, замком закрепили запястья над головой, нависая сверху, придавливая телом и мощью звериной энергетики.
— Пусти…
— Мари, — голос мягкий, нежный, обволакивающий.
Фальшивый! Насквозь! Они все здесь фальшивые и лживые! А я-то дурочка поверила, что может быть иначе. Что он другой. Пожалела. Идиотка!
— Мари!
Рык заставил вздрогнуть, затравлено поднять глаза и задрожать.
— Успокойся.
Не просьба, приказ. Он волнами прошёлся по телу и что-то внутри замерло, вытянувшись по струнке. Почему что-то, проклятое эйо, которое он в меня подсадил. Даже собственному телу я теперь не могла доверять.
— Ненавижу.
Замер, желваки заиграли на скулах, а в глазах полыхнула самая настоящая ярость.
Не нравится? Отлично, мне тоже.
Свет лампы падал наискосок, и половина лица мужчины оставалась в тени, еще более усиливая драматический эффект.
Мне хочется убедить себя, что это дрожь страха и ничего иного. Дело совсем не в жаре его тела, от которого плавится всё внутри. И аромат его тела совсем не будоражит моё сознание. А янтарный взгляд пугает, совсем не возбуждая.
— Мари, возьми себя в руки.
— А ты отпусти, — прошептала в ответ, стараясь унять дрожь тела.
— Всё равно не сбежишь.
Ведь прав, гад. Не сбегу. За дверью охранники. За окном три этажа до земли. И даже сугробы не смягчат моего падения. А лишаться так бездарно жизни я не собиралась.
— Насиловать будешь? — холодно спросила у него, прекратив дёргаться и вырываться.
Модифицированный прошипел что-то не очень приличное, так быстро, что я и слова не разобрала, отпустил меня и встал с кровати, поворачиваясь спиной. Я тут же быстро запахнула халат на груди дрожащей рукой и тяжело сглотнула.
Выбралась? Смогла? Но почему-то верилось с трудом.
— Не буду. Даже уйду, — вдруг заявил Стив тяжело дыша. — Моя комната вторая по коридору слева. Захочешь спасти своего отца, придёшь. Осталось всего двадцать четыре часа.
И направился к двери.
У меня было ровно три секунды на размышления и осознание сказанного.
Рука коснулась ручки, щелкнул, отрываясь, замок.
— Стой!
Я вскочила с кровати и остановилась, сжимая ткань халата.
Замер, но поворачиваться не стал.
Напряженная спина и шея. Ему так же нелегко, как и мне.
— Подожди. Ты можешь… можешь вести себя нормально? — в отчаянье поинтересовалась я.
— Это как?
Стив всё-таки обернулся. Белая рубашка нараспашку, открывающая мощную грудь с рельефными кубиками, руки в карманах брюк и злость в глубине глаз.
— А вот так… не набрасываясь. И… — я взъерошила волосы, пытаясь подобрать слова. — Ты даже не дал мне подумать, всё осознать.
— Теперь осознала?
Издевается. Это мне злиться надо, а не ему. Я здесь жертва, попавшая в лапы модифицированных.
— Почему я должна тебе верить?
— А я когда-нибудь лгал тебе?
— То, что я тебя не поймала, еще не значит, что лжи не было, — несколько рассеяно ответила я, скользя взглядом по комнате.
Мысли в голове путались, накладывались одна другую, стремительно неслись, не задерживаясь.
Как же это неприятно, когда загоняют в угол и выхода нет, кроме того, к которому так настойчиво пихают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стив молчал, наблюдая, ожидая ответа.
— Давай предположим, что я согласилась, — дрогнувшим голосом ответила ему. — Что мы закрепили эйо. Что дальше?
— Дальше?
Ох, это невыносимо. Невыносимо смотреть ему в глаза, видеть огонь желания, отвечать и тянуться частичкой чужой души, которая стремилась к нему, несмотря на протест разума.
— Да. Что будет с папой, с нами? Где гарантия, что твой отец не убьёт моего или не будет использовать снова и снова?
— После закрепления эйо я смогу его забрать.
— И он будет в безопасности?
— Да.
— Мне нужно твоё слово. Твоё обещание, — немного резко сказала я.
— Я тебе его даю. После этой ночи ты сама лично сможешь встретиться с ним, поговорить и убедиться, что он в безопасности. Я спрячу его.
— Ты уже прятал, — возразила я. — И это не помешало твоему родителю его выкрасть.
— Моя ошибка, — не стал отрицать Стив. — Я не думал, что это заинтересует Сайлуса. Больше этого не повторится.
— Поняла, — сглотнула я и перешла к следующему пункту. — А мы? Что будет с нами? Эйо закрепится и… мы не сможем друг без друга? Всё будет как у Кейт и Рейфа?
— Нет. Я уже тебе объяснил, что как у них не будет. Для такой привязки нужны очень длительные отношения и очень высокая степень привязки.
— И я могу потом отказаться? — с надеждой спросила у него, цепляясь за любую возможность сбежать от этой зависимости, не сейчас, так потом.
Сейчас я была даже готова простить ему ложь. Мне нужен был еще один повод.
— Для тебя это так важно?
— А как ты думаешь? Конечно, важно. Так что?
— Это будет сложнее, но да, можешь.
Вздох облегчения, который я даже не подумала скрывать или прятать.
— Хорошо.
— Что именно? — поинтересовался он, чуть склонив голову на бок.
А глаза серьёзные и взгляд такой ждущий.
— Я согласна.
— На что?
Нет, он точно издевается!
Вдох-выдох. Закрыть глаза и не дрожать.
— Закрепить эйо… сегодня… сейчас.
Дуновение ветерка по разгорячённой коже. И аромат мужского тела, щекочущий нос.
Я приоткрыла глаза и едва сдержалась, чтобы не шарахнуться.
Рядом.
Он рядом.
Нас разделяют каких-то десять сантиметров.
И спасения больше нет. Ни для кого.
— 14-
Стив
Страх.
Липкий, противный, он свербел в носу, зудел на губах и тушил желание подобно дождю.
Не потушил, это просто невозможно. Омару слишком сильно её хотел. Всю без остатка. Эту гордую и сильную девушку, которая стояла перед ним, боясь лишний раз вздохнуть. Стояла и смотрела в глаза своему мучителю. Готовая пожертвовать собой ради того, кого любила.
Жертва.
С каких пор секс с ним стал жертвой? С каких пор его не хотели — боялись? И как примириться с этим?
Халат был тонким, шелковым, из фиолетовой ткани, которая очень хорошо подчёркивала фигуру девушки. Полумрак комнаты и свет лампы за спиной довершали эффект, подстёгивая воображение до невиданных высот. Больше всего хотелось сорвать эту тряпку с тела, увидеть, что там скрывается за ней, дотронуться.
В вырезе ворота, который снова сбился в сторону, виднелась кожа — мягкая, нежная, ароматная.
Проклятье, как же вкусно она пахла. Это запах одурял сильнее страха.
Соблазн был так велик… коснуться… чувствуя, как она вздрогнула всем телом и лишь чудом устояла на месте.
Провести пальцем вдоль всей линии ворота, замереть, дойдя до кружева бюстгальтера, уголок которого виднелся в вырезе.
Лёгкий смешок сорвался с губ.
Стив знал, что все новые тряпки купила Реган и знал, что Мари наотрез отказалась их носить. Храбрая пичуга.