Читать интересную книгу Яблоко Монте-Кристо - Дарья Донцова

– Почему вы все время говорите «он»? Вполне вероятно, что основное действующее лицо женщина.

– Рост! Покойный Игорь был высоким мужчиной, – напомнила Нора. – Зоя ведь сказала, что ты издали легко за него сойдешь. Думаю, даже в Москве нелегко обнаружить почти двухметровую гражданку.

– Отчего же? – удивился я. – Манекенщицы, спортсменки…

– Они дуры, – безапелляционно заявила Элеонора, – умеют лишь эксплуатировать свои физические данные.

– Право, Нора, вы несправедливы. Среди названных мною категорий есть…

– Нет, – рявкнула хозяйка, – в нашем случае налицо ум и артистические способности, значит, это мужчина!

Я с изумлением уставился на Элеонору: надо же, всегда считал ее феминисткой, и вдруг подобное заявление. По мнению Норы, выходит, что умом и талантом обладает лишь сильная часть человечества, а красивые девушки, ходящие по подиуму, и спортсменки – идиотки? Но ведь это несправедливо, была у меня знакомая баскетболистка, кандидат наук…

– Мужчина, – продолжала Нора, – хитрый, изворотливый, жестокий. Он сумел подобраться к ключам от дома, сделал дубликат и спокойно входил в квартиру. Сукин сын, естественно, не знал о том, что задумала Зоя, не предполагал, что в шкафу затаился еще один «Игорь». Зоя-то в поздний час спит, мерзавец ожидал увидеть Лялю в одиночестве.

– Согласен, роль Вяземского исполнял парень, но заказчицей могла быть дама, – не дрогнул я.

Элеонора сузила глаза.

– Ваня, – почти ласково ответила она, – я очень хорошо знаю о твоей любви к противоположному полу, но должна тебя огорчить – данное преступление спланировал и претворил в жизнь мужчина. Завтра мы начнем его искать в ближайшем окружении Ляли, после обеда отправишься к вдове. Ладно, давай спать, честно говоря, я устала.

– Но зачем мне ехать на задание во второй половине дня? – весьма глупо поинтересовался я и тут же пожалел об идиотском вопросе: ну какая разница, во сколько начать никому не нужное расследование?

– Потому что к девяти утра ты должен отвезти Лешу в Кардиоцентр, – спокойно ответила Нора, – я уже договорилась с врачом, Одеялкину сделают все необходимые исследования.

Я тяжело вздохнул – совсем забыл о недужном родственничке.

Не знаю, как вы, а я ненавижу вставать на рассвете, мне легче лечь спать в три часа утра и вылезти из-под одеяла в десять, чем уснуть в восемь вечера и открыть глаза в момент восхода солнца. Я типичная сова, вынужденная, увы, слишком часто выступать в роли жаворонка. Поэтому сегодня утром я выполз на кухню в полувменяемом состоянии и попытался привести себя в равновесие при помощи литра кофе.

Алексей же выглядел абсолютно бодрым. Всю дорогу до больницы Одеялкин щебетал, словно веселая птичка, но стоило нам добраться до небольшого здания с надписью «Томограф», как мой спутник, сильно побледнев, воскликнул:

– Может, не надо?

– Пошли, – велел я, ощущая дискомфорт в левой стороне груди.

– Ты уверен? – шепнул Леха. – Чтой-то мне того… не по себе.

– Глупости, – не слишком уверенно попытался я приободрить явно трусившего мужика, – это не больно.

– Точно?

– Полагаю, да. Тебе рентген делали?

– Ага, – понуро кивнул Леха.

– Сейчас будут те же ощущения, собственно говоря, томограф тот же рентген.

– Ой, врешь, – покачал головой Леха, – иначе б он по-иному назывался, не томографом, а рентгеном. Слушай, давай вернемся домой, а? У меня ничего не болит, голова не кружится! За фигом у занятых людей время отнимать, а? Ваньша!

Если честно, мне самому совершенно не хотелось нырять в подъезд, радовала лишь мысль о том, что всякие, скорей всего неприятные, медицинские манипуляции будут производить с Алексеем, я всего лишь сопровождающий, отнюдь не самое главное блюдо банкета.

Получив на рецепшен четкие указания, мы покружили по узким, извилистым коридорам и очутились около двери нужного кабинета, над которой тревожным красным светом горела надпись: «Не входить, идет сеанс». Мы чинно сели в неудобные, низкие кресла и притихли. Внезапно к моему горлу подкатила тошнота, под лопаткой закололо, а в животе заработал пропеллер. Я попытался справиться с разбушевавшейся вегетатикой, закрыл глаза и решил заняться аутотренингом. Так, попробуем представить себе берег моря, ласковый прибой, волны, накатывающие на песок, солнце, тихий ветерок.

– Ой! – сдавленно вскрикнул Леха.

Я разомкнул веки:

– Что случилось?

– Во жуть-то, – Алексей ткнул корявым пальцем в сторону плаката, прикрепленного к стене.

Я машинально перевел взгляд на текст и углубился в чтение:

«Инфаркт – бич человечества. Смерть от заболеваний сердечно-сосудистой системы стоит сейчас на первом месте среди всех смертей. Даже в автокатастрофах гибнет меньше людей. Человек сам виноват в своем инфаркте, а ведь так легко его избежать. Спроси себя: «Что я делал, чтобы сберечь сосуды здоровыми? Ничего? Тогда моя дорога на кладбище». Если вам наплевать на собственное долголетие, не читайте дальше статью, но если вы хотите хоть ненадолго увеличить свой срок пребывания на земле, изучите наш доклад. Курение. Немедленно бросьте сигарету, каждая из них отнимает у вас десять минут жизни. Ну-ка, посчитайте!»

Словно кролик, скованный взглядом кобры, я вытащил из кармана мобильный, нашел в меню калькулятор и начал нажимать на кнопки. Значит, я в день выкуриваю тридцать сигарет, тридцать на десять… О господи! Триста минут! Это же пять часов. В году у нас триста шестьдесят пять дней, это получается… Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов!

Недокончив расчеты, я сунул руку в другой карман и смял пачку. Никогда больше не стану курить, я и не предполагал, сколь опасен табак. Взор вновь обратился к плакату.

«Еда. Свинина, яйца, сливочное масло, жирное, жареное, соленое, копченое. Каждый кусок подобного яства отнимает у вас десять минут жизни».

Я вновь впал в ступор. Матерь Божья! Я очень люблю мясо, а свинина – самое нежное из всех возможных. Говядина и телятина суховаты, у баранины неприятный привкус. Так, вчера я слопал отбивную с жареной картошкой. Сколько в блюде имелось «укусов»? Ну, допустим, десять, возведем в квадрат… О-о-о, сто минут, это же чуть больше, чем полтора часа. Мне стало очень некомфортно. Еще я завтракал омлетом, а вечером, ближе к ночи, испытав голод, спокойно сделал себе пару бутербродов из мягкого белого хлеба и свежего вологодского масла. Итого выходит, три часа жизни псу под хвост. Поежившись, я вновь стал читать плакат:

«Если не занимаетесь в спортзале регулярно, отнимите из каждых суток сто двадцать минут. Пользуетесь автомобилем? Долой еще двести. Имеете мобильный телефон? Испытываете стресс? Волнуетесь о своем будущем? Вас беспокоит судьба детей? День стал короче на шестьдесят минут».

Я вытер пот со лба, хорошо хоть, не обременен семьей, ох, не зря я избегал женитьбы, теперь могу радоваться дополнительному времени на жизнь.

«Холестерин! Вы знаете свои показатели?» – вопрошал плакат.

Господи, конечно, нет. Холестерин, это где? В каком месте? В голове или животе?

«Меряете давление? Оно повышено? Нам жаль вас…»

Я не успел дочитать вдохновляющий текст до конца, раздалось лязганье, красная надпись погасла, широкая дверь распахнулась, и в коридор выехала каталка, на которой лежал сморщенный, высохший, жутко страшный дед с синюшным лицом. Передвижную кровать толкала перед собой хорошенькая, похожая на ватрушку медсестра. Не успела она сделать два шага, как из кабинета полетел вопль:

– Катька! Историю болезни забыла.

– Ой, ща! – воскликнула «ватрушка» и побежала назад.

– Слышь, пацаны, – прохрипело с койки, – закурить е?

Я покачал головой и нащупал пальцами измятую пачку.

– На, дедуля, – дрожащим голосом сказал Леха, – пользуйся.

– Какой я тебе дед, – слабо завозмущалась развалина, – позавчера тридцать пять стукнуло.

– Мама дорогая! – взвизгнул Леха. – А чего ты такой страшный? Чем болеешь?

– Не знаю, пацаны, – грустно признался парень, быстро пряча пачку под одеяло. – Пришел сюда месяц назад на своих ногах анализы сдавать, а меня оставили, теперь лечат. И что интересно, с каждым днем мне хуже делается.

Мы с Лехой переглянулись, вскочили с кресел, но тут из кабинета вынырнули «ватрушка» с толстой тетрадкой в руках и стройная дама в голубом халате.

– Одеялкин? – очаровательно улыбаясь, заявила последняя. – Проходите.

Затравленно оглядываясь, Леха исчез в комнате, я обвалился в кресло и, провожая взором медсестру, бойко толкавшую по длинному коридору каталку, начал давать себе клятву.

Так, следует признать, я был безответственен, отвратительно относился к своему здоровью, разбазаривал его направо и налево, пора сделать выводы, ведь уже не мальчик. Значит, курить я бросил, прямо сейчас. И ем отныне лишь диетические блюда, без соли, сахара, жира и консервантов. Немедленно запишусь в спортзал, выброшу мобильный, стану ходить пешком, даже близко не подойду ни к одному существу женского пола. Хотя о сексе в плакате стыдливо умалчивается, но, я полагаю, интимные отношения нагрузочны, они наносят огромный урон здоровью. Я же совершенно не хочу в могилу!