– Ты говорил, что хочешь меня удержать, хочешь взять с собой в Уорик.
– Тогда я еще не знал, что ты знатная дама. – «Единственный способ удержать тебя – это сделать своей женой, а брак – анафема для меня». – Джори, что ты обо мне знаешь?
– Знаю, что ты – Гай де Бошан, пользующийся дурной славой граф Уорик, но не знаю, откуда взялась эта дурная слава.
– А знаешь ли ты, что я вдовец?
Джори покачала головой.
– Знаешь ли, что у меня есть сын того же возраста, что и принц?
– Сын? – изумленно спросила Джори. – И он сейчас здесь, с тобой?
– Нет. Мой сын Рикард сопровождал меня только до Хартфордшира. Его пригласили в Кингс-Лэнгли к принцу Эдуарду.
Джори проглотила эти сведения и улыбнулась лучезарной улыбкой.
– Теперь я знаю, что тебе тридцать четыре года, что у тебя есть сын и была жена.
– Две жены.
Джори уставилась на Гая во все глаза – она сразу подозревала, что будут сюрпризы.
– И обе умерли при подозрительных обстоятельствах. Много лет вокруг меня клубятся темные слухи об убийстве. Они-то и делают из меня «злодея» графа Уорика. И у меня нет оправданий.
– Гай де Бошан, ты отрицаешь эти слухи? – шепотом спросила Джори.
Целую минуту он молча смотрел на нее черными бесстрастными глазами, затем ответил:
– Нет, не отрицаю. Обе смерти имели место в моем доме, и я несу за них полную ответственность.
Джори села в кровати и обхватила себя руками. На ней по-прежнему был черный бархатный халат Гая. Его поразительная откровенность подвигла ее сказать то, чего она никогда прежде не говорила вслух:
– А я стала причиной смерти моей матери. Она умерла родами. И я понимаю, что такое чувство вины.
Сердце Уорика рванулось ей навстречу. Он прекрасно знал, что нет смысла преуменьшать трагедию, объясняя девушке, что в происшедшем нет ее вины. Какое имеет значение, что о тебе думают или говорят другие? Затаенные глубоко в сердце убеждения – вот что поистине важно.
– Значит, несмотря на мою черную репутацию, ты по-прежнему меня не боишься, правда, Джори де Варенн?
Ее взгляд пробежал по его гордому лицу, мускулистым плечам и остановился на мощных руках, в которых было достаточно грубой силы, чтобы расправиться с ней в мгновение ока. Но эти же самые руки с любовью касались самых интимных и чувствительных частей ее тела.
– Нет, Гай, я тебя не боюсь и спокойно доверила бы тебе жизнь. – Она посмотрела прямо ему в глаза и улыбнулась. «Вопрос в другом: захочешь ли ты доверить мне свое будущее?»
Сам того не желая, Гай улыбнулся в ответ – ее улыбка была так заразительна, она как-то странно действовала на его сердце. Ему уже за тридцать, он циничен и пресыщен не по годам, но это воздушное, эфемерное существо заставило его вновь ощутить себя двадцатилетним.
– Давай заключим соглашение, что с этого момента и впредь мы станем говорить друг другу одну только правду. Ложь – очень ходовая разменная монета между женщинами и мужчинами. Думаю, найти женщину, которая способна честно рассказать, что у нее на уме, будет не только ново, но и весьма соблазнительно. Искренность – редкое и драгоценное качество. До сего дня я полагал, что без лжи и хитрости никакие отношения невозможны. Обычно мужчина говорит женщине лишь то, что она хочет услышать. Знаешь, Джори; я испытываю облегчение, поделившись с тобой своими тайнами.
– Милорд граф, в этом мире власть принадлежит мужчинам. Чтобы получить возможность хотя бы отчасти распоряжаться собственной жизнью и судьбой, женщина вынуждена изворачиваться, прибегать к различным уловкам и ухищрениям. Если возникнет нужда, я обведу вокруг пальца весь мир, но, клянусь, я никогда не стану лгать тебе, Гай де Бошан. – Джори откинула волосы на спину. – Я твердо решила.
– Я польщен твоей клятвой. Давай-ка оба оденемся, и я отведу тебя обратно. – Гай распахнул шкаф и надел чистую одежду, а Джори тем временем неохотно поднялась с кровати, натянула на себя простую серую тунику и вернула ему черный халат, который Гай тут же приложил к щеке: – Бархат впитал твой аромат.
– Я всегда душусь фрезией.
– Такие дорогие духи должны были сразу открыть мне, что ты не служанка.
– Ты разочарован, что я из благородной семьи?
– В тебе, Джори, ничто не способно меня разочаровать.
«И это была моя первая ложь тебе, моя сладкая. Не будь ты благородной леди, не было бы никаких трудностей. Я сделал бы тебя своей любовницей и увез с собой в Уорик».
– А я разочарована, что у нас не будет никакого флирта, – заявила Джори и наклонилась подобрать белый льняной чепец.
– О небеса! Мы с тобой еще не закончили. Напротив, едва только начали. Сегодня, леди Марджори, флирта больше не будет, но завтра я намерен продолжить свои занятия и изучить любую возможность союза между нами.
Марджори в этот момент надевала чепец, ее пальцы задрожали от волнения. Гай подоткнул один из выбившихся локонов и наклонился, чтобы коснуться губами ее губ.
– Видит Бог, я собираюсь не просто ухаживать за тобой. У меня в планах большее. – Гай изо всех сил пытался игнорировать надпись на гербе, которая прожигала ему грудь: «Только по праву».
Давно минула полночь, но ни единый стражник не окликнул графа Уорика, когда он провожал молоденькую служанку по верхним покоям Виндзорского замка. Трусящий рядом с графом волкодав Брут отбивал всякую охоту задавать лишние вопросы.
Проснувшись утром, Джори не стала сразу кидаться в спальню Джоанны. У королевской принцессы была целая толпа придворных дам. Ей не придется одеваться в одиночестве. Джоанна выглядела великолепно для предстоящей соколиной охоты, а Джори в этот момент должна была позаботиться о собственном наряде, чтобы Гай де Бошан счел ее несравненной красавицей. Сначала она надела мягкую белую сорочку с длинными, присобранными у кистей рукавами. Затем последовало верхнее платье изумрудно-зеленого цвета, расшитое белыми розами. Джори не стала прятать волосы под сеточкой с драгоценными камнями. Вместо этого она вплела в косы серебряные ленты и уложила их вокруг головы в форме короны. Ее наряд дополняли мягкие зеленые ботинки и перчатки.
Затем Джори присоединилась к принцессе и ее дамам. Все вместе они проследовали через внутренний двор к конюшням, где их ждали грумы с оседланными верховыми лошадями. Королева по нездоровью больше не ездила верхом, а потому хозяевами охоты выступали король Эдуард и Джоанна. Гилберт де Клэр вышел вперед и помог невесте сесть в седло.
Во дворе толпилась масса народу – не только благородные лорды и леди, но и прислуга, грумы, сокольничие. Мальчишки с деревянными рамками на плечах держали птиц, доставленных к сегодняшней охоте.