Читать интересную книгу Дворянские поросята - Сергей Хитун

Он сидел некоторое время неподвижно. Потом, как бы вспомнив что-то, поглядел на часы. Они показывали десять. Художник выпрямился, нехотя взял кисть и продолжал рисовать.

Дежурный дядька, пансионский служитель, в пиджаке с "чужого плеча" и мешковатых заправленных в сапоги штанах, вошел в зал неся открытую корзину почти полную ботинок разных размеров.

- Позвольте мне взять Ваши ботинки господин Ширинский, - сказал он мягко, - чтобы вычистить их к утру.

- Мммм, - отозвался Ширинский, - продолжая водить кистью.

- Да, Василий. - Не отводя глаз от картины, он снял ботинки и выпихнул их в сторону дядьки. Василий подобрал ботинки и, глядя на картину, продвинулся за спину художника.

- А-а, кто эти люди? - спросил он робко.

- Запорожцы, - прозвучал лаконический ответ.

- А-а-а, - это было произнесено с некоторым уважением. Его рот оставался полуоткрытым. Круглые глаза вопросительно мигали.

- Наши предки, - добавил Ширинский. Его кисть уверенными, легкими мазками прошлась вокруг бритой головы полуголого запорожца на переднем плане картины, затем быстрым движением изобразила хохол-оселедец от темени к уху. - Наши предки, - повторил он. - И Ваши. Вы украинец, Василий?.

- Да, да, я... Мы из-под Херсона, - подбодрился Василий и, как бы получив разрешение, подвинулся ближе.

- Ну,.. значит.., они и Ваши... предки, - мягко тянул слова, занятый своей работой, Ширинский. - Тех кто отличился при защите русских границ Екатерина Вторая наградила дворянством, а других, - он улыбнулся, - те остались хохлами благодаря этому. - Он ткнул кистью в хохол и, немного подтемнив и удлинив, завернул его за ухо запорожца.

- А-а, - опять произнес Василий с прищуренными глазами, точно заразившимися изображенным на картине весельем, он добавил, мотнув головой на картину: - веселятся?

- Пишут письмо Султану.

- Пись-моо? - почти прошептал Василий. - Ширинский отложил кисть в сторону и повернулся к Василию.

- Около трех сот лет тому назад, на нижних порогах Днепра образовалось поселение. Население его состояло из групп авантюристов, дезертиров, беглых крепостных и беглецов от правосудия. Они назвали себя Запорожцами. Их воинственные набеги на кочевников Черноморского побережья рассердили Султана, который в его послании пригрозил им суровым наказанием... Так вот они, - он повернулся к картине, - отвечают ему в письме. Это как изобразил их художник Репин.

- Отвечают ему, а-а, - Василий кивнул пару раз головой. Его глаза перебегали с картины на лицо Ширинского и затем назад на картину. - А що ж воны пышуть? - Василий перешел частью на малороссийскую речь.

Ширинский улыбнулся. Он взял кисть в руку и возобновил работу, с трудом сдерживая смех на широко расплывшихся губах. Круглое лицо Василия тоже заулыбалось. С вытянутой вперед шеей, он застыл в ожидании ответа.

- Я не помню всех вызывающих оскорбительных слов и площадных ругательств, которые были написаны в письме к турецкому Султану, но я знаю рифмованное четверостишие, которым заканчивалось это письмо. - И, давясь от смеха, он продекламировал:

"Мы чысла нэ знаем,

Бо калэндара нэ маем.

Год таки як у вас,

Поцалуйте в ж...у нас".

Василий прыснул от сдерживаемого смеха. Лысый, с носом цвета зреющей сливы, с длинными усами над беззубым ртом, он сам походил на одного из запорожцев на картине. Внезапно он оборвал свой смех:

- Ой! Что-й то я так громко! Младшие уже давно спят наверху. - Он подобрал корзину с ботинками и прошел несколько шагов к классной комнате. На пороге ее он остановился. В средине комнаты десять воспитанников 17-19-летнего возраста, сидели на высоких, без спинки, круглых табуретах у высоких конторок, сдвинутых задними стенками друг к другу.

Лица юношей, их нахмуренные брови, морщины на лбу, покусывание карандаша поджатыми губами, глаза напряженно уставившиеся в карты, книги, чертежи и рукописи - все указывало на молчаливые, сосредоточенные усилия мысли работающей в приобретении знаний. Василий переступил с ноги на ногу, перенес вес корзины с одной руки на другую. Ни одна голова не поднялась. Дядька на цыпочках вернулся в зал:

- Они усе у книгах. Учатся, - прошептал он Ширинскому. - Я приду потом за их ботинками, - он снова уставился на картину с запорожцами. - Самому Султану, - он покачал головой и, хихикая в ладонь, вышел из комнаты.

Ширинский, отведя глаза от своей законченной картины, стал обдумывать о том, как ему истратить 50 рублей обещанных ему Дон Пэдром ( Директора Пансиона, Петра Яковлевича Дорошенко, пансионеры звали, Дон Пэдро, за его внушительный вид.), за эту копию картины "Запорожцы". Сначала он скромно пожелал пару шевровых ботинок на шнурках и с вставными носками. Пансионские на резинках - прочные и удобны, но не достаточно "выходные" для танцев в доме Витаревских. Почти все воспитанники Старшего отделения носят выходную обувь, сделанную на заказ у пансионского же сапожника.

Сыновья доктора купили себе модную одежду и ботинки в Лондоне, куда они ездили летом с своей англичанкой-матерью.

"Я должен во что бы то ни стало ! - Ширинский сжал губы и нахмурил лоб. Я должен отбить Марусю Витаревскую от Лондонского дэнди, Димы Лозенель... Гимназистки любят франтов, - напомнил он себе... - Или беговые коньки, норвежские, прямо из Христианин, - продолжал мечтать Ширинский. - Такие как у Ткаченко... Или черное вязаное трико для конькобежцев, тесно облегающее его худощавое, но мускулистое тело. Тогда, точно демон скорости, он может выиграть первенство на льду. Девицы любят победителей!?.

К его сожалению, он не может равняться с другими пансионерами по их карманным расходам. Они - сыновья все еще крупных замлевладельцев-помещиков, а его отец с трудом перебивается на его мизерную пенсию.

Лицо Ширинского стало грустным. Он ясно представил себе отца с корзинкой на руке, на базаре. Он останавливается у стола на котором лежат для продажи сыры, творог, сметана, масло. Ковырнув указательным пальцем какой-нибудь продукт, он пробует его, шлепая языком и губами, сосредоточенно думая, уставившись в одну точку, якобы проверяя их качества.

Он повторяет то же самое у следующего стола - до тех пор, пока глаза торговки не загораются гневом и только его дворянская фуражка с красным околышем и кокардой на ее тулье спасает его от презрительных замечаний и даже ругательств. Сделав обход столов, он возвращается домой, неся корзину с капустой, гречневой крупой и буханкой хлеба, но без молочных продуктов, которым он произвел такую солидную пробу.

Ширинский решил, что он оставит себе только пять рублей, а остальные пошлет отцу. Он ему напишет об этом, сегодня же.

Мысленно, вместе с благодарностью директору Пансиона, давшему ему возможность заработать 50 рублей, Ширинский был полон признательности Черниговскому Дворянству, на стипендию которых он был принят в Пансион. И все это было результатом заслуги его предка - татарина, который отличился во время Крымской Кампании; он вырвал горящий фитиль из шипящей английской бомбы, упавшей к ногам Великого Князя. За это он получил дворянство и чин майора.

"Мое воспитание и образование нам ничего не стоит, - подумал Ширинский. Упрямый отец не хочет продать свои 100 десятин заливных лугов на Днепре. Тогда я затемнил бы блистательного Диму в глазах Маруси и доказал бы, что я... я был первым, кто принес свою любовь к ее ногам. Надо учить молодых женщин справедливости!".

Из классной комнаты донесся звук захлопнутой книги и громкий зевок.

- Господа, имейте в виду, что осталось только две недели до нашего концерт-бала. - Ширинский узнал звонкий голос Тарновского. - Экономьте ваши деньги. Предстоят расходы: цветы, белые перчатки, распорядительские розетки, извозчики и прочее. Закажите свои визитные карточки. Они должны быть посланы вместе с пригласительными билетами. Корона над именем должна быть пятиконечной - дворянской. В прошлом году Долибко стал самозванным князем с семиконечной короной на его именной карточке. Мы должны выяснить - кто приглашает кого? Чтобы какая-нибудь красавица не получила бы сразу несколько пригласительных билетов на свое имя.

Раздалось несколько шлепков брошенных закрываемых книг, шелест бумаги, звуки сдвигаемых стульев, захлопывание крышек конторок.

- Кто приглашает Лину Галимскую, Марусю Витаревскую, Наташу Кашменко? перечислял баритон Тарновского.

Стремясь быть первым и единственным претендентом на приглашение Маруси, Ширинский даже не кончил выводить свое имя в углу картины, а с палитрой на большом пальце левой руки и с кистью в правой поспешил в классную комнату.

Предчувствуя развлечение, воспитанники обступили конторку Тарновского.

- Я уже пригласил Лину, - заявил Бароненко, вызывающе обводя глазами присутствовавших.

- Галимская - Бароненко, - медленно повторял фамилии, записывая их на листе, Тарновский. - Провожай ее домой на извозчике... она живет в том районе, где наше дворянское племя ненавидят. Но, ради присутствия этого экзотического цветка на нашем балу, стоит рискнуть получить из-за угла гулю на затылок. Храбрец Брановитский носил ее целый месяц, после прошлогоднего бала. Поскупился на извозчика.