Читать интересную книгу Ааргх. Трилогия - Андрей Белянин

Всё так, оружие у них действительно из непонятного металла, и живут они, пока их не убьют, а убивать эльфов дело неблагодарное – у этих парней невероятно развит закон кровной мести. Известны случаи, когда за одного (даже случайно!) погибшего эльфа его собратья выжигали целые деревни…

«У них развиты музыка, литература и прикладные искусства. Они блистательные врачи и мудрые предсказатели. Все положительные человеческие качества гипертрофированы у них в четвёртой степени, хотя справедливости ради стоит признать и некоторые отрицательные стороны их поведения…»

Ага, дошли до сути. Причём дошли напрасно, именно на этой интригующей ноте повествование обрывается. Видимо, автор просто не знает (или не желает знать!) о так называемых тёмных эльфах. В них любит играть золотая молодёжь при императорском дворце, говорят, это очень модно сейчас – презирать людей, одеваться в чёрное, хамить и убивать без повода.

Типа это не я, это во мне подсознательный, неконтролируемый всплеск крови «тёмного эльфа», а значит, наказывать не за что, я-то борюсь с собой и сострадаю над каждым трупом. Убивают, естественно, беззащитных – бродяг, побирушек, случайных прохожих… Судьи молчат, дел не заводят, возможные трения с законом всегда улаживаются золотом. Увы, таковы современные нравы, и лучше бы тайная полиция занималась этим, а не бегала за одним суетливым родственничком главы имперской гвардии.

Всё вышесказанное отнюдь не означает, что я не люблю эльфов, я просто…

– Малыш, а почему эта пустошь называется Вороньей, там много птиц?

– Иногда да. Периодами. Когда туда забредают непредупреждённые люди, то вороны слетаются наутро огромными стаями.

– Звучит не слишком ободряюще. Там водятся какие-то чудовища, ящерки, например?

– Нет, просто это окраина резервации эльфов. А они редко утруждают себя рисованием табличек «Посторонним вход воспрещён».

– Да неужели настоящие эльфы?! Длинноволосые, стройные, с миндалевидными глазами и острыми ушками?! – радостно всплеснул руками мой восторженный граф. – У нас при дворце был знакомый учитель эльф, его звали Унгорн Скиталец. Преподавал биологию и изящную словесность, вот такенный был дядька!

– Высокий, худой, волосы белые, синий шрам от виска к подбородку и улыбается, вытянув губы? – припомнил я.

– Да… но откуда ты…

– Известный убийца и маньяк, лет десять назад его изгнали из Приграничья. Причём свои же. Он зарезал двух соплеменников из чисто научных целей, исследовал внутренние органы, сравнивая с человеческими. То есть даже не для развлечения, а у эльфов такое уголовно наказуемо.

Мой хозяин на несколько минут примолк. Видимо, не хотел мне верить. Я его не осуждал, более того, я им даже чуточку гордился. Согласитесь, парнишка менялся на глазах, и потом, нельзя не уважать такой незыблемой упёртости, граничащей с откровенной неумностью. Или храбростью?

Да кто угодно на его месте при первых признаках серьёзной опасности удрал бы домой, к маме! Конечно, не факт, что ему позволили бы прибыть ко дворцу живым, но выбирая из двух направлений (Воронья пустошь – императорская столица) – лично я бы посоветовал второе. Больше шансов. Существенно больше.

– Ааргх, возможно, ты и прав. Об Унгорне ходило много противоречивых слухов, но педагог он был неплохой. Исчез таинственным образом, говорили, что в результате собственного колдовства.

– Эльфы редко колдуют. Для этого у них слишком практический склад ума.

– Просто у него в комнате нашли обгоревшие останки игрушечной ведьмы. Магическая аура была чрезвычайно насыщена, и хотя наши штатные волшебники не обнаружили прямых доказательств его смерти, дело было закрыто. Мы торопимся или у нас есть время на привал?

– Кто у нас хозяин? – напомнил я.

– Хозяин?! Действительно, надо подумать, кто… – непонятно над чем сыронизировал он. – Ладно, тогда я приказываю остановиться и отдохнуть хотя бы полчаса. Ещё велю тебе разжечь костёр, раздобыть свежего мяса, приготовить ужин, найти мне постель, зашить вот эту дырку в плаще, отчистить сапоги и…

– Гр-р-р!

– …и помассировать мне шею, – невольно зажмуриваясь, отважно закончил Эшли. – Но по здравом размышлении, всё это я могу сделать и сам. Тебя не затруднит подыскать нам безопасное местечко для отдыха? Ну там, чтоб не было этих лисоскелетных дам или вульгарных бандюков с арбалетами…

Может, не будет, а может, и будет, кто даст стопроцентную гарантию? Конечно, хнары, как правило, встречаются нечасто, но можно подумать, в наших лесах только такие злобные твари и водятся. Неправда, на самом деле есть и покруче, это ж Приграничье всё-таки…

Мы выбрали нейтральную полянку в окружении вековых сосен, я растоптал пару слизняков-ланкуров, прятавшихся под хвоей. У этих гадов удивительно острые зубки и слюна с обезболивающим эффектом, человек даже не заметит, как из него будет уходить кровь, пока не станет поздно. На первый взгляд больше ничего такого, чрезмерно опасного, заметно не было. А если кто на нас особенно голоден, то чего его искать, сам придет и покажется.

– Малыш, я всё хотел тебя спросить…

– Нет!

– Что нет? – Граф принял из моих рук хлеб и ломоть слабосолёного сыра. Я отвернулся, вздохнул и повторил ещё раз, для шибко умных: – Нет! Я не желаю беседовать на эту тему.

– Но ты даже не знаешь, о чём я хотел спросить?!

– Знаю. Вы все спрашиваете одно и то же – почему ты такой неправильный ааргх? А я не желаю больше это обсуждать! Может быть у конкретного индивидуума право на неприкосновенность внутреннего мира?

– Хорошо, поставим вопрос иначе, – не отлипал он. – Тебя в детстве врачам не показывали?

– Показывали, – хмуро буркнул я. – И врачам, и знахарям, и жрецам, и колдунам, и ещё не разбери поймёшь кому, но всё без толку. Папа очень переживал, что его сын не такой, как все. Мама… ну, мама любит меня любого, говорит – это во мне дедушкины гены. В конце концов все сошлись на том, что если я буду вести себя «попроще», то меня не выгонят из клана.

– Но всё-таки выгнали? – прозорливо догадался мой новый господин. Я не ответил. Это были не самые приятные воспоминания.

Трудно едва ли не с младенчества ощущать себя изгоем и понимать это из года в год всё яснее и чётче. Наша разность с моими ровесниками выпирала, как рельеф драконьего хребта. Меня дразнили – я научился молчать, меня толкали – я научился драться, надо мной издевались даже взрослые – мне пришлось стать очень-очень-очень сильным и… всё равно уйти. Теперь я появляюсь в родной деревне лишь на зиму, навестить маму, но не общаюсь ни с кем из соседей, да они и сами меня сторонятся. Я – неправильный ааргх…

– Мне слышатся голоса в лесу, или это шум ветвей? – неожиданно похлопал меня по руке бдительный дворянин из столицы.

Действительно голоса… Да такого сентиментального рохлю-телохранителя, как я, давно стоило гнать в три шеи! Разнюнился над пёстрыми картинками былого и напрочь отключился от реалий, а в жизни, по большому счёту, важно лишь то, что есть здесь и сейчас. Если, конечно, вы намерены жить долго. Я принюхался и напряг слух:

– Всё те же ребята из тайной полиции. Либо очень идейные, либо им круто платят. Есть какие-нибудь соображения по поводу их странной страсти к кудрявой голове племянника дяди главнокомандующего?.. Естественно, в фигуральном выражении.

– Э-э, а то же самое, помедленнее, ещё раз?

– Объясняю проще, доступнее и примитивнее, для недалёких существ, именуемых в простонародье «хозяин», а по-научному «господин» – чего им от нас надо?! – не сдержался я.

– Они хотят меня убить!

– Ну, я иногда тоже, и что с того?

– Так я же не хочу, чтобы меня убивали! – справедливо возмутился он.

– Рано ли, поздно ли нас всех что-то убивает, кого меч, кого радикулит, – философски пожал я плечами. – Эти парни гоняются за нами второй день без объяснения причин. Вряд ли кто-то из харчевни Трувора назвал им цель нашего путешествия, значит, у них в отряде есть серьёзные следопыты. Неприятный момент, но, с другой стороны, охотиться на ааргха тоже неблагодарное занятие…

– Мы устроим им засаду?! – загорелся граф Эшли.

– Хуже. – Подумав, я показал клыки. – Мы пойдём им навстречу.

Молодой аристократ горячо кивнул, поправил кинжал на поясе и, выхватив трофейную рапиру, отважно срубил пару веточек в качестве разминки и демонстрации мужества. Он ещё намеревался в красивом полуприсяде заколоть ближайшую сосну, но не успел. Мне пришлось пригрозить отобрать у него оружие, в двух-трех сжатых предложениях объяснив, что я с ним сейчас сделаю, если он сию же минуту не перестанет оставлять улики.

Эшли опомнился, покаялся (мысленно!) и выразил полную готовность следовать моим указаниям. Я автоматически погладил его по голове, приговаривая: «Хороший хозяин, умный хозяин…»